Багровая заря - Елена Грушковская

— Что ж, не откажусь, — сказала я. — Да, кстати, ведь я научилась пускать колечки.

— Ну! В самом деле? Что ж, продемонстрируйте мне ваше искусство.

И, как в старые времена, мы устроились на диване в гостиной подымить: Аделаида с трубкой, а я с сигаретой. В большое колечко Аделаиды я пускала своё, поменьше, и оно проскальзывало точно через центр.

— Хо-хо! — сказала Аделаида. — Ловко. Вы и впрямь научились. А ну-ка, ещё!

Округлив рот чёрной дыркой, она выпустила колечко в виде пухлого бублика, но я не сплоховала и проворно подпустила своё — и снова в центр. Так мы жонглировали колечками и соревновались, и Аделаида признала меня достойным противником. Мы расстались на вполне дружеской ноте.

7.6. Плен

— Опять каких-то кроликов квёлых подсунули… Видать, больные…

— Да у меня уже второй день в животе тянет…

Маленькая девочка плакала на улице, звала маму. Звала жалобно, испуганно, прижимая к себе игрушку — плюшевого зайку. Она потерялась. Была ночь. Жёлтые холодные глаза шакалов. Смердящие пасти, жёлтые клыки. Платьице девочки было в крови.

Это сон? Мне всё это снится? Нет, конечно, это не может быть наяву. Снова тюрьма Ордена? Мои пальцы коснулись холодной каменной кладки. Чёрточки, длинные и короткие, нацарапаны на стене. Три коротких, одна длинная. Ведь это мои чёрточки! Нет, нет, это кошмарный сон. И та девочка мне тоже приснилась, и шакалы. Сейчас я проснусь и окажусь…

Где?

Я знала, я чувствовала, что это ловушка, но я не могла оставить ребёнка в опасности: у меня сердце разрывалось при виде её испуганного, заплаканного, беспомощного личика и отчаянной хватки, которой она вцепилась в своего зайчика. Была ли она ранена, или кто-то специально измазал её платье кровью, чтобы привлечь шакалов — не знаю. Я представила на её месте Карину и не колебалась уже ни секунды. Я надеялась, что выкручусь, но, видимо, не получилось. А дальше — чёрный провал в памяти.

7.7. Пробуждение

Чьи-то жёсткие, как деревяшки, ладони довольно бесцеремонно похлопывали меня по щекам.

— Давай-давай-давай, открывай глазки, красавица, — будил меня негромкий сипловатый голос. — Ёлки зелёные, нас и так здесь как сельдей в бочке, так ещё тебя подсунули!

Сфокусировать взгляд на склонившемся надо мной лице мне удалось где-то с третьей попытки. В голове стоял звон. Разлепив губы, я пробормотала:

— Это Кэльдбеорг?..

Тип ухмыльнулся:

— Он самый… Чтоб ему провалиться! Тебя как звать-то? Что-то мне твоё личико вроде как знакомо.

С трудом ворочая языком, я ответила:

— Аврора…

Тип присвистнул.

— Ну ни хрена ж себе!

В камере зашевелились. Теперь я разглядела: в одиночке томились шесть узников, я оказалась седьмой. Лежала я прямо на голом полу, а единственную койку занимал крупный мужчина с сурово сложенным ртом и холодными глазами.

— Алекс, что это за делишки творятся? — обратился к нему обладатель деревянных ладоней. — Если она здесь — значит, Орден поимел «Аврору»?

Узники, подобравшись поближе, разглядывали меня. Не то чтобы враждебно, но и особой доброжелательности в их тёмных, вопрошающих глазах не было. Мне было не по себе под их взглядами. Как будто я в чём-то перед ними провинилась. Тип с твёрдыми ладонями был кривоногим коротышкой с влажными карими глазами и носом-картошкой, улыбчивым ртом и короткими беспокойными пальцами, в которых он всё время что-нибудь теребил. Его взгляд не задерживался ни на одном предмете дольше, чем на две секунды. Он с усмешкой спросил:

— Ты хоть знаешь, что за народ тут собрался? Нет? Так я тебе скажу. Мы раньше были в «Авроре», но получили пинка под зад. А теперь и ты среди нас. Забавно, правда?

— Дарий, харэ трепаться, — раздался низкий, сильный голос. — Не мне тебе напоминать, что многие из нас получили пинка за дело.

Голос принадлежал Алексу, возлежавшему на койке. Он неторопливо приподнялся, сел и спустил ноги на пол.

— Кое-кто из нас перешёл в «Аврору» из Ордена, — сказал он, обращаясь уже ко мне. — Поэтому мы и здесь. Но как ТЫ здесь оказалась? Ведь тебя должны были, по идее, охранять.

— Вышла погулять без охраны. — Я нашла в себе силы приподняться и сесть на полу. В голове сразу гулко зазвенело, пол поплыл подо мной. — Хотела проведать дочь. Мы с ней… не вместе.

Алекс, скользнув по моей фигуре взглядом, вдруг наклонился вперёд и вытащил у меня из-за пазухи косынку Карины — будто знал, где она лежит. Меня яростно обожгло изнутри, откуда-то взялись силы поймать его руку с косынкой за запястье.

— Я верну, — хмыкнул он.

— А разрешения тебя не учили спрашивать? — Я смотрела прямо в его холодные голубые глаза, стискивая его запястье — такое широкое, что пальцы вокруг него не смыкались.

Он был силён — здешние условия ещё не успели сломить его окончательно. Я попыталась проникнуть за ледяной экран внутрь его сознания…

Ей было семнадцать, в её жилах текла горячая кровь, и она восхитительно пахла. Он был пьян, одержим ею. Чтобы она всегда была с ним, он обратил её. Её организм не выдержал обращения — она умерла. Его, сходившего с ума от горя, ещё и привлекли к ответственности за проведение обращения без разрешения на то «Авроры». И он оказался вне её.

Запах Карины разбудил его сердце.

Я сказала:

— Лучше не надо.

Свободной рукой я забрала у него косынку и спрятала на место. Алекс понюхал свою руку — запах с косынки на ней остался. Лед в его взгляде растаял, сменяясь задумчивой нежностью. Его суровый рот тронула улыбка.

— Понимаю, — проговорил он совсем другим, заметно смягчившимся голосом. — Я бы тоже рвался к ней.

Закрыв глаза, он несколько секунд молчал, отдавшись очарованию аромата. Ни тени кровожадности не было на его лице — только эта грустная нежность. Взглянув мне в глаза снова, он понял, что я его прочитала, и потемнел лицом.

— Ты не должен был этого делать, — сказала я.

— Я знаю, — глухо отрезал он.

Сокамерники, притихнув, наблюдали. Когда я обернулась, они начали прятать глаза. Боялись, что ли, что я их тоже прочитаю и выясню их проступки? Мы поменялись ролями, и теперь настал их черёд чувствовать себя не в своей тарелке под моим взглядом. Насмешливость Дария куда-то пропала, его близко посаженные карие глаза забегали. Я отвела взгляд. В чём бы они ни провинились, сейчас это было неважно.

Встав, Алекс поднял меня с пола и усадил на койку.

— Ну, и что думаешь делать? — спросил он с усмешкой в глазах. — Тебе здесь не место, Аврора.

— Вам тоже, — сказала я. И добавила, окинув взглядом остальных: — Никому здесь не место. Кэльдбеорг нужно уничтожить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});