Вершины и пропасти - Софья Валерьевна Ролдугина

затем поговорим.

Она отвела их в подземелья – туда, куда простым людям вход заказан. Бывшие пленники, которые провели в темнице под действием дурмана месяцы, а то и годы, явно ощущали беспокойство, вновь очутившись в похожем месте. Но вскоре голод и усталость победили тревогу. Жрица предложила воистину роскошную трапезу – а ещё купальни и покои для отдыха. Рейна храбро вызвалась присмотреть за порядком: ей понравилось сторожить покой маленького отряда и заботиться о безопасности, а Алар и не возражал.

Не то чтоб он считал, что в храме им что-либо угрожает… но всё же лучше было проявить излишнюю осторожность, чем беспечность.

Когда же трапеза была окончена, и в пиршественном зале остался только Ачир с телохранителем, сам Алар, Тайра и Дёран, жрица наконец перешла к делу.

– Вся пустыня заполыхала, – произнесла она спокойно, однако за сдержанностью пряталась и тревога, и гнев, и печаль. – Спокойней всего, пожалуй, в Дабуре. Там недавно побывало войско конклава, главу совета и его приспешников, творивших беззаконие, казнили, а их союзников устрашили. Временно власть перешла к женщине по имени Кайта; она возглавляет тамошний храм и служит Милосердному Ветру Дождей. Ей сейчас подчиняются четыре отряда всадников и дюжина воинов, обученных лично Унной, Вещей Госпожой… А хуже всего дела в Ашрабе. Конклав ныне раскололся надвое. Часть пошла за Унной; другие же решили, что нет ничего дурного в том, чтобы и кимортов тоже брать в рабство, и поддержали Радхаба и Ата-Халима. У Радхаба своё войско – и, что хуже, у его воинов нет недостатка в морт-мечах… И в кимортах.

Алар вздрогнул:

– Союзники из Шимры?

Жрица помрачнела:

– Хуже. Одурманенные молодые рабы, которые никогда и не знали свободы, а потому верны своему хозяину, и с ними не под силу справиться даже Ветру Карающему.

Она умолкла на мгновение – и словно холодок сквозняка пробежал по ногам и пояснице. А затем заговорила снова: о том, как Радхаб и его люди захватили часть колодцев и источников в Ашрабе, и великий Город Ста Чудес пришла жажда – а с нею болезни и смута; о том, как со всех концов пустыни спешили на помощь отряды всадников и караваны – как верные храму, так его враги…

– И чего ты хочешь от меня? – спросил Ачир, когда жрица договорила. Глянул на Алара искоса, поправился: – От нас.

«Значит, уже «мы». Забавно».

– Отправляйтесь на выручку Унне, – не стала лукавить жрица. – Михрани бежала в Ашраб к союзникам; если Радхаб одержит верх, то он, без сомнения, поможет ей вернуть власть в Кашиме. Но могу пообещать, что, пока вы не вернётесь с победой, я присмотрю за городом – и за тем, чтобы здесь исполнялись законы… новые законы. Твои.

Ачир всерьёз задумался, но с ходу ответ дать не смог – попросил время до полудня. Когда он отправился спать, жрица обратилась к Алару и спросила:

– А ты что решишь?

– Уже решил, – улыбнулся он. – Я отправлюсь в Ашраб на помощь к Вещей Госпоже.

– Понимаю, – кивнула жрица. Опустила взгляд, словно размышляя, затем снова посмотрела в упор. – А если передумаешь… Для тех, кто решит остаться здесь, храм станет защитой. Даже если сюда явится та женщина, о которой ты упомянул за трапезой, Дуэса Шин-раг, под эти своды она не войдёт, я клянусь.

– Она не явится, – качнул головой Алар, бездумно касаясь пальцами рукояти меча, хотя спутник давно его покинул и занял место над плечом – колючая, переменчивая, злая звезда. – Слишком боится мести тех, кому столько лет причиняла боль. Может, попытается расквитаться с нами чужими руками, но, скорее, бежит на другой конец света и… и попытается ударить там, где, по её мнению, причинит мне как можно больше боли.

– И где же? – эхом откликнулась жрица.

Пальцы у Алара сжались на рукояти так, что стало больно; поверх легла чуткая, горячая женская ладонь. Тайра поймала его взгляд, и губы у неё едва заметно шевельнулись: «Фогарта».

В груди стало тесно.

«Да, – подумал он отстранённо, заставляя себя ослабить хватку. – Дуэса отправится за ней».

Но вслух сказал только:

– Не знаю. Но это и не важно; важно сейчас отстоять Ашраб и вернуть мир в Землю злых чудес. Впрочем, отложим разговор до утра – сперва Ачиру надо решить…

– Он согласится, – неожиданно улыбнулась жрица. – У этого ребёнка золотое сердце, и он благословлён всеми пятью Ветрами. Его судьба будет яркой, а жизнь – долгой… И да, он отправится Унне на помощь. Я знаю.

Когда они вышли из зала, Тайра снова взяла его за руку, не то ободряя, не то поддерживая, попыталась что-то сказать – но сама себя прервала, нахмурившись. Алар погладил её по щеке и быстро, легко поцеловал в лоб, в сердитую складку между бровей:

– Если ты беспокоишься о Дуэсе, то не бери в голову. Даже если она и придёт за Фогартой, чтобы отомстить, то не преуспеет.

– Потому что эта твоя ясноглазая посильней будет? – буркнула Тайра недовольно, однако хмуриться наконец перестала.

– Нет. Потому что она не одна.

– И то верно, – поддержал его Дёран, который до тех пор хранил молчание. – Отправляйтесь-ка спать; день был трудный. И не тревожьтесь: я, так и быть, постерегу ваш сон.

– Вот ещё – спать! – возмутилась Тайра. – А купальни? У меня после этой пустыни теперь песок в таких местах, про которые я и знать-то не знала! Чай, полночи буду выполаскивать… Да и поговорить надо, вон, какие новости.

В купальню она наведалась вместе с Рейной… и едва не заснула прямо там, сама не своя от усталости и оттого, что напряжение схлынуло наконец, и здесь, в стенах храма, она наконец ощутила себя в безопасности. Алару пришлось самому сушить ей волосы, одевать в чистую рубаху и относить в постель. А вот к нему сон так и не шёл; промучившись в тревожной полудрёме почти до рассвета, он поплутал по подземельям и кружными путями выбрался наверх, а там ноги сами понесли его бродить по галереям, опоясывающим храм. Изредка навстречу попадались жрецы и жрицы; они нисколько не удивлялись и приветствовали его, словно знакомого. Между тем небо постепенно светлело; густо-синий цвет бледнел, восток наливался нежным розовым и золотым сиянием… Поднявшись по очередной лестнице, Алар вместо ещё одной галереи угодил прямиком на стену, где от головокружительной высоты его отделяли только неширокие, в кулак толщиной, ажурные перила из белого камня.

«Работа киморта», – подумал он отстранённо, проводя ладонью по гладкой, точно отполированной поверхности… и вдруг заметил поодаль кое-кого знакомого, устремившего взгляд на восток.

– Тоже не