Безмолвная честь - Даниэла Стил

Когда они вернулись из храма. Так выглядел постаревшим на сотню лет и едва дышал. Никто бы сейчас не дал ему пятидесяти двух — он казался девяностолетним стариком.

Службу в честь Кендзи Хирохей Танака провели на следующий день. Ему было всего восемнадцать лет, и что бы ни говорили о войне, она в первую очередь истребляла молодых и полных сил. Тадаси отправился в храм вместе с семьей и тихо сидел в продолжение службы между Хироко и Салли. Девочка перестала злиться, она была в отчаянии. После службы она прижалась к отцу, горюя о брате, но Таку недоставало сил поддержать ее. Он не смог бы выйти из храма без помощи Рэйко, и, видя, в каком он состоянии, Тадаси бросился помогать ему. Глубоко сочувствуя Рэйко, он даже помог ей уложить мужа в постель. Такео был совсем болен. Сердце Хироко разрывалось при виде его страданий.

Единственное, что порадовало ее на следующий день, было долгожданное письмо от Питера.

Он был жив и здоров и находился в Ареццо. Хироко не могла даже поделиться новостью с Таком. Он тяжело воспринял известие о смерти сына, и вряд ли мог бы радоваться, что кто-то другой выжил на войне. Тадаси пришел проведать его днем и вызвал Хироко на крыльцо. Ему не хотелось входить, доставляя хозяевам беспокойство. Хироко призналась, что Так провел весь день в постели, заливаясь слезами, а Рэйко сидела с ним. Казалось, смерть Кена была последней каплей, переполнившей чашу его горя. В этом он был не одинок — многие в лагере потеряли сыновей, иногда не одного, а нескольких, как прежде потеряли предприятия, дома и работу.

Они больше не могли цепляться за жизнь, смотреть в глаза людям. Их мучил стыд.

Рэйко тоже горевала о сыне, но не могла позволить себе роскошь вспоминать о нем — все ее время отнимали заботы о муже. Неделю она не ходила на работу, и все понимали ее.

Хироко дежурила за Рэйко. Две недели спустя Так немного оправился, но был еще плох. Он выглядел усталым, старым, изможденным, и Хироко вдруг поняла, что его волосы совсем поседели — только сейчас заметила это.

Военное положение в лагере было отменено в середине января, созданный комитет противников экстремизма контролировал выходки «нет-нет ребят». Члены комитета называли себя «Японским патриотическим обществом». Забастовки в лагере полностью прекратились.

Казалось, вновь начинается мирное время, но не для семейства Танака. Салли вела себя еще хуже прежнего теперь, лишившись поддержки отца, Тами постоянно плакала, а Тойо как-то три ночи подряд не давал матери спать — у него резался зуб. Малышу уже исполнилось десять с половиной месяцев, но даже он не радовал Такео — он словно не замечал Тойо. Он совсем обезумел.

Однажды днем Хироко оставила ребенка с Таком, спеша на работу. Обычно Салли успевала прийти домой, чтобы присмотреть за ним, но на этот раз она опаздывала. А Такео не выходил из дома, перестав преподавать в школе после смерти Кена. В школе без него справлялись с трудом: ввиду многочисленности молодежи в лагере там были на счету все учителя, как в лазарете — все врачи и сестры. Но Такео был очень плох, и все соглашались, что ему лучше провести дома целый месяц.

Выходя из дома, Хироко думала, что, может быть, Так повеселеет, несколько минут проведя с Тойо, отвлечется от своей скорби. Каждый день по его просьбе Рэйко бывала в храме и зажигала свечи на столике, где стояла фотография Кена.

— Салли скоро вернется, Так, — напомнила ему Хироко, уходя на работу, и поспешила по длинной, голой улочке к лазарету. По пути она встретила Салли, возвращающуюся из школы, и сказала, что отец ждет ее с Тойо.

— Я быстро, — заверила ее Салли, на этот раз не став спорить. Ради отца она была готова на все. Придя на работу, Хироко увидела, что Рэйко заканчивает записывать назначения.

— Как он? — торопливо спросила Рэйко, и Хироко кивнула. Таку было не хуже, но и не лучше. По крайней мере он согласился немного посидеть с Тойо — это было явным достижением.

— Я оставила с ним ребенка и встретила Салли по дороге сюда. Она сказала, что не станет задерживаться.

Салли немедленно отправилась домой, как и пообещала.

Она взлетела по ступеням крыльца, вошла в комнату и увидела, что отец сидит в кресле, держа на руках Тойо. Ребенок играл недавно подаренной погремушкой, с радостным видом грызя ее, а Так мирно спал. Должно быть, он заснул сразу же после ухода Хироко. Улыбнувшись, Салли взяла у него ребенка и склонилась, чтобы поцеловать отца в лоб, но его голова безвольно откинулась назад. Несмотря на то что глаза Така были закрыты, Салли сразу все поняла и, не выпуская из рук Тойо, бегом бросилась к лазарету.

— Папе плохо! — выдохнула она, влетев в дом. Хироко забрала у нее ребенка и передала его Тадаси. — Ему очень плохо! — Но в душе Салли понимала, что он не в обмороке.

Он умер, но выговорить это она не могла.

Рэйко и Хироко побежали домой, за ними — Салли, Тадаси еле поспевал сзади с ребенком на руках. Он накинул на Тойо свое пальто, чтобы ребенок не простудился. Когда Тадаси вбежал в комнату, Рэйко уже щупала пульс Така, но было слишком поздно. Сердце не выдержало, а дух был сломлен задолго до того. Такео не справился с горем — оно оказалось слишком велико. Мирно, без ропота и прощаний, он покинул этот мир.

— О, Так! — воскликнула Рэйко, падая на колени рядом с ним. — Так, прошу тебя, не уходи… — Это было так несправедливо, она осталась без мужа. И это после смерти Кена!

Ради чего ей теперь жить? Но Рэйко знала ответ: она должна позаботиться о Тами и Салли. Она не могла позволить себе сдаться и умереть. Она должна вырастить дочерей, овдовев в сорок лет. Стоя на коленях, она закрыла лицо ладонями, оплакивая горячо любимого мужа, потерянного навсегда.

Хироко обняла ее и помогла подняться, а Салли стояла, содрогаясь от рыданий и зная, что не сможет выжить без отца.

— Папа, папа… — шептала она. Тадаси передал Тойо матери и осторожно обнял Салли, не пытаясь утешить ее. Хироко завернула ребенка в пальто и вышла на крыльцо, чтобы встретить Тами. Девочка вернулась из школы через несколько минут. Закрыв наружную дверь, Хироко отправилась с ней погулять и рассказала, что случилось с отцом.

— Как это? — Тами уставилась на нее широко распахнутыми глазами. — Его кто-нибудь убил? Но ведь он был еще молодым, — проговорила она, ничего не понимая. Смириться с такой утратой было нелегко, и Тами с Хироко заплакали, шагая рядом. Когда они вернулись домой, остальные ждали их снаружи. Тадаси стоял рядом с Салли, и, заметив, как девушка смотрит на него, Хироко поняла нечто, о чем прежде не задумывалась.

Рэйко увела девочек, а Тадаси и Хироко вернулись в лазарет за санитарами и носилками для Такео. Они не хотели, чтобы дети видели, как уносят их отца, хотя им уже не раз доводилось сталкиваться со смертью. Час спустя, когда Такео перенесли в морг, Тадаси вернулся. Этим вечером все долго сидели в гостиной, время от времени перебрасываясь фразами, а потом вновь надолго замолкая.