Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз - Грегори Магвайр

— Мы, арджиканцы, издревле славимся тем, что легко находим общий язык с другими народами, — похвасталась Вторая. — Мы одинаково свободно чувствуем себя и с нашими южными соседями, голодранцами-скроулянами, и с утонченными жителями Изумрудного города.

При этом она, правда, забыла упомянуть, что ни одна из сестер еще ни разу не покидала Винкуса.

— Угощайтесь, — предложила Третья, подвинув Эльфабе блюдо с фруктами из марципанов.

— Нет, спасибо, — ответила та. — Я хотела кое о чем вас расспросить. Это касается Саримы.

Они насторожились.

— Мы с ней много беседуем, но я заметила, что всякий раз, когда разговор заходит о ее покойном муже, которого, как вы понимаете, я тоже знала, она отказывается меня слушать.

— Ах, все это было так ужасно, — сказала Вторая.

— Настоящая трагедия, — поддакнула Третья.

— Для Саримы, — добавила Четвертая.

— Для нас, — поправила Пятая.

— Тетушка гостья, не хотите ли добавить немного апельсинового ликера к ячменной воде? Большая редкость — его привезли с солнечных склонов Малых Кельских гор.

— Разве что капельку, — сказала Эльфаба, но не притронулась к стакану. Опершись локтями о колени, она нагнулась вперед, ближе к сестрам, и попросила: — Расскажите, пожалуйста, как она узнала о смерти Фьеро?

Наступило молчание. Сестры, не решаясь взглянуть ни на Эльфабу, ни друг на дружку, разглаживали складки на своих платьях. Наконец Вторая произнесла:

— О, этот страшный день! Как больно его вспоминать…

Остальные сестры устроились поудобнее, слегка повернувшись к гостье. Эльфаба пару раз мигнула, как одна из своих ворон.

Вторая рассказывала просто, отстранен но, без всяких эмоций. Как только сошел зимний снег, в Киамо-Ко приехал арджиканский купец, деловой партнер Фьеро. Он попросил встречи с Саримой и настоял, чтобы сестры на ней присутствовали и поддержали княгиню, потому что он привез горестное известие. Купец поведал, что, когда он в клубе встречал с друзьями Лурлиниаду, ему принесли анонимную записку, в которой сообщалось, что Фьеро убит. Там же прилагался адрес — сомнительный район города, вдали отжилыхдомов. Купец нанял пару громил и вместе с ними выбил дверь какого-то склада. Вверху, под крышей, была потайная комнатка — очевидно, место убийства (купец рассказывал об этом спокойно, видимо, чтобы передать Сариме хоть сколько-то мужества). Повсюду были следы борьбы и большие пятна местами еще не засохшей крови. Тела нигде не было. Так его потом и не нашли.

Эльфаба печально кивнула.

— Около года, — продолжала Вторая, — наша дорогая сестра отказывалась верить, что Фьеро убит. Мы бы не удивились письму с требованиями выкупа. Но время шло, к следующей Лурлиниаде от него по-прежнему не было никаких известий. Пришлось смириться с неизбежным. К тому же народ устал от неопределенности и требовал правителя. Предложили нового вожака, и до сих пор он хорошо справляется. Когда Иржи достигнет совершеннолетия, он может потребовать власть по праву наследника, если осмелится, но пока он смелостью не блещет. Манек — тот бы точно поборолся, но он второй по старшинству.

— А как, по мнению Саримы, погиб Фьеро? — спросила Эльфаба.

Теперь, когда самая тяжелая часть истории была рассказана, сестры оживились и заговорили наперебой. Оказалось, Сарима давно подозревала, что Фьеро крутит роман со старой университетской подругой Глиндой, гилликинской девушкой небывалой красоты.

— Прямо уж небывалой? — хмыкнула Эльфаба.

— Он нам все уши прожужжал о том, как она мила, очаровательна и необыкновенна…

— Разве Фьеро стал бы так ее расхваливать, тем более жене, будь Глинда его любовницей?

— Мужчины, — назидательно сказала Вторая, — хитры и жестоки, как все мы прекрасно знаем. Разве есть уловка лучше, чем открыто восхищаться красотой другой женщины. Сариме не в чем было его упрекнуть: Фьеро оставался образцовым мужем…

— Холодным, невнимательным и раздраженным, — вставила Третья.

— Совсем не похожим на героев романа, — добавила Четвертая.

— Если, конечно, читать романы, — сказала Пятая.

— Чего мы не делаем, — завершила Шестая и откусила кусок от марципановой груши.

— И Сарима полагает, что ее муж встречался с этой… этой…

— Обольстительницей, — подсказала Вторая. — Вы ведь ее знали, не правда ли? Вы ведь вместе учились в Шизе?

— Да, мы были знакомы, — сказала Эльфаба прежде, чем успела себя остановить. Ей было сложно уследить за всеми этими голосами с разных сторон. — Мы уже много лет не виделись.

— Так что Сариме все ясно как божий день. Глинда эта была и, насколько я знаю, остается замужем за богатым стариком, сэром Чафри. Он, видно, заподозрил что-то неладное, начал следить за ней и выяснил, что происходит. После чего нанял бандитов и приказал им прикончить ублюдка. В смысле, несчастного Фьеро. Разве не логично?

— Очень даже, — медленно проговорила Эльфаба. — Но есть ли какие-нибудь доказательства?

— Ровным счетом никаких, — сказала Четвертая. — Если бы они нашлись, семейная честь потребовала бы кровной мести, то есть убийства сэра Чафри, а на его жизнь, насколько нам известно, еще никто не посягал. Нет, это всего лишь догадка, но догадка, в которую твердо верит Сарима.

— И не хочет слышать никаких других, — сказала Шестая.

— Имеет право, — добавила Пятая.

— Безусловно, — подтвердила Третья.

— Как и на все остальное, — грустно заметила Вторая. — Сами посудите: если бы вашего мужа убили, разве не легче вам было бы думать, что он сам это заслужил? Хотя бы немножко?

— Нет, — сказала Эльфаба.

— Вот и мы так считаем, — согласилась Вторая, — но Сарима рассуждает иначе.

— Ну а вы? — спросила Эльфаба, опустив глаза и рассматривая узоры на ковре: кроваво-красные ромбы с колючими краями, диковинных зверей и листья аканта. — Вы-то что думаете?

— Мы-то? Вряд ли мы думаем одинаково, — сказала Вторая. — Разумно предположить, что Фьеро тайком от нас был вовлечен в какую-то опасную политическую игру в Изумрудном городе.

— Он уезжал туда на месяц, а остался на четыре, — поддакнула Четвертая.

— А что, он интересовался политикой? — спросила Эльфаба.

— Он был арджиканским князем, — напомнила Пятая. — У князей свои мотивы, нам непонятные. Само положение обязывало его иметь собственное мнение о множестве вещей, которые не должны были нас волновать.

— Поддерживал ли он Гудвина? — спросила Эльфаба.

— То есть участвовал ли в его программах? В… погромах? Сначала против квадлинов, потом против Зверей? — уточнила Третья. — Вы, кажется, удивлены, что мы в курсе событий. Вы думали, мы совсем изолированы от остальной страны?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});