Клятва рыцаря - Джулиана Гарнетт

– Сожгите ее, – приказал Люк, бросая последний взгляд на деревню, которая давала прибежище мятежному барону.

Солдаты с факелами бросились к домам и начали поджигать соломенные крыши, несмотря на отчаянные вопли жителей, которые тащили из горящих домов пожитки, пытаясь спасти свое добро, пока его еще не поглотило пламя.

Выпрямившись в седле, Люк бесстрастно смотрел на это. Почти неделю он со своим отрядом провел в поисках Освальда, и погоня за мятежным бароном увлекла его далеко от Вулфриджа. В некоторых городах и деревнях, подобных вот этой, ему оказывали сопротивление, которое было подавлено огнем и мечом. Но Освальда они так и не нашли.

Подошел капитан Реми. Лицо его, испачканное сажей и копотью, выглядело очень усталым, а блики пламени бросали на него жуткие отблески, алые, как кровь.

– Милорд, Освальд был здесь, но перед рассветом бежал. Крестьяне говорят, что он поскакал на север.

– Еще немного на север – и мы окажемся в лапах Малкольма, – мрачно заметил Люк.

Дым, густой и удушающий, першил в горле. Он взвивался вверх от горящих домов, застилая черными клубами солнце. Повернув Драго к крестьянам, которые сбились в тесную кучу, словно испуганные овцы, Люк смерил их суровым взглядом.

– Слушайте меня, вы, люди Освальда, – повысив голос, обратился он к ним. – То, что я вам скажу сейчас, может спасти ваши жизни. Я никого из вас не убил, я не тронул вашего имущества и не брал в заложники ваших детей. Я не разорял ваши только что засеянные поля. Но знайте, если до меня дойдет, что вы прячете этого мятежного барона, я вернусь. И тогда я разорю ваши поля и амбары, перебью вашу скотину, я сожгу не только дома тех, кто воевал с нами на стороне Освальда, но всю вашу деревню. Ваши дети будут плакать от голода, а вашей единственной крышей станет небо – я не оставлю здесь камня на камне. Теперь эта земля принадлежит Вильгельму, и всякий, кто выступит против меня, бросает вызов самому королю. Смиритесь, и я проявлю к вам милосердие. А иначе пеняйте на себя.

Испуганные изможденные лица смотрели на него из-под густых нечесаных волос, а некоторые из крестьян в знак покорности склонили головы. Коленями Люк подтолкнул коня к одному из них и дотронулся до его груди острием меча.

– Вот ты. Что ты знаешь о намерениях Освальда?

Задрожав, бедняга оглянулся на своих односельчан, но никто из них не подбодрил его взглядом. Некоторые бочком стали отодвигаться, словно опасаясь стоять рядом с человеком, замеченным графом. Нормандские солдаты продолжали орудовать факелами, поджигая обреченные дома и амбары. Крестьянин, оказавшийся в одиночестве, с трудом проглотил комок и хрипло, с запинкой, проговорил:

– Я ничего не знаю, милорд. Говорят, он был здесь. Это все, что мне известно.

– Но другие знают. Я подожду, пока кто-нибудь из вас не выйдет вперед и не скажет мне то, что я хочу знать. Но долго ждать я не собираюсь. Подумайте, стоит ли об этом молчать, но только смотрите не ошибитесь.

Повернув Драго, Люк отъехал и остановился неподалеку под огромным развесистым дубом. Неприятное дело, но иного выхода не было. Он научился запугивать людей у Вильгельма и выбрал сейчас того, кто показался ему самым подходящим, чтобы получить нужные сведения. После минутного колебания один из крестьян отделился от толпы и направился к нему, теребя в руках шапку.

– Итак? – бесстрастно спросил Люк, и крестьянин поник головой.

– М… милорд, эта новость не обрадует вас… но говорят, что Освальд направился по берегу на юг. К Вулфриджу…

Люк в удивлении уставился на него. У Освальда оставалось не так уж много людей. На что же мог он надеяться, направляясь туда? И все же его пронизала тревога, и, понимая, что медлить тут ни минуты нельзя, он дал сигнал всем следовать за собой и, повернув коня, поскакал на юг. Необходимо было как можно скорее добраться до Вулфриджа. Там явно затевалось что-то неладное.

Без устали пришпоривая коней, отряд почти без передышки весь день, до вечера, скакал на юг. Не доезжая нескольких миль до Вулфриджа, они увидели первые признаки беды: встающие над лесом клубы дыма от горящих деревень.

Люк придержал коня и внимательно оглядел сгоревшие дома, еще дымившиеся под неярким закатным солнцем. Дорога была пустынна, и он услышал, как Реми вполголоса выругался за его спиной при виде этих разрушений. Казалось, вся Нортумбрия лежала в развалинах и дымилась под небом.

Уже почти стемнело, когда они наконец обогнули бухту и их глазам предстал сам Вулфридж. Возвышаясь на мысу над гладкой, точно отполированное серебро, водой залива, замок казался незыблемым и мирным, и Люк на минуту почувствовал облегчение. Дым не поднимался над крепостным валом, как знак беды, и, значит, Кора была в безопасности.

Пришпорив Драго, Люк поскакал по изрытой колеями дороге, и ветер, пахнущий морем, хлестнул ему в лицо. Люк мчался так быстро, что, когда впереди, в полумраке, появилась какая-то сутулая фигура, он лишь чудом не наехал на нее. Выругавшись, он резко свернул, чтобы не сбить человека с ног; внезапный рывок поводьев заставил Драго заржать и встать на дыбы.

Пока, работая поводьями, Люк старался успокоить лошадь, из-за его спины вырвался капитан Реми и с обнаженным мечом бросился к человеку на дороге. Резкий выкрик Люка остановил капитана, уже занесшего руку, чтобы нанести удар.

– Стой! Я его знаю. – Яростным усилием сдержав коня, Люк взглянул с высоты на человека, возникшего у него на пути. – Ты что, разыскиваешь меня?

Закутанный в звериные шкуры, с разметавшимися по плечам седыми волосами, Сигер – а это был он – что-то проворчал себе под нос, потом поднял лицо к Люку.

– Да, вас, хотя и с риском для собственных костей. – Он указал концом костыля в сторону Вулфриджа. – Там притаились предатели и поджидают вас, милорд.

– Освальд?

– Да, но не только. Изменники в самом замке. – Тяжело опираясь на свой костыль, Сигер подался вперед, пристально глянув на Люка в полутьме. – Вас предали, милорд.

Люк постарался взять себя в руки. Мысль о Коре мелькнула в его мозгу, но он тут же отбросил ее. Нет, она не могла бы… Нет… даже с целью вернуть свои прежние владения…

– Кто меня предал?

– Имени я не знаю, но у предателя светлые волосы, и, значит, он сакс, как ни горько это признать.

«Значит, не Кора…»

Люк взглянул в сторону Вулфриджа, такого спокойного и величественного на фоне угасающей зари. Последние лучи ее алыми бликами лежали на его высоких стенах. Скорее всего, его брат, Жан-Поль, снова поддался искушению и предал его.

Горькое известие, но не такое горькое, как прежде. На этот раз он почти ожидал этого. Люк снова взглянул на старика.