Иные боги и другие истории (сборник) - Говард Лавкрафт

Сообщение о моем открытии тогда же было направлено властям в Перте, но там оно никого не заинтересовало.

Некоторое время спустя я познакомился с доктором Бойлом и как-то раз во время беседы упомянул о странных камнях. Доктор был знаком с Вашими статьями в «Журнале Американского психологического общества» и пришел в чрезвычайное волнение, увидев сделанные мною снимки. Он сказал, что стиль каменной кладки и узоры на ней очень напоминают описания Ваших снов и приведенные Вами отрывки из древних легенд.

Он собирался связаться с Вами лично, но некоторые обстоятельства этому помешали. Однако он не забыл переслать мне бо́льшую часть журналов с Вашими статьями, в которых я нашел изображения уже знакомых мне архитектурных деталей. В этом сходстве Вы можете убедиться сами, стоит лишь взглянуть на снимки. Дальнейшие пояснения Вы получите непосредственно от доктора Бойла.

Я прекрасно понимаю, какое огромное значение имеет для Вас это открытие. Несомненно одно – мы встретились со следами неизвестной цивилизации, намного более древней, чем все доселе известные, и, вероятно, послужившей прообразом для изучаемых Вами старинных легенд.

Как горный инженер, я обладаю кое-какими познаниями в области геологии, но в данном случае могу лишь утверждать, что возраст этих каменных блоков является воистину пугающим. Они вытесаны в основном из гранита либо песчаника, хотя по крайней мере один из них изготовлен из какой-то разновидности цемента или бетона.

Над камнями основательно потрудились не только ветер и солнце, но и вода – тому есть очевидные свидетельства. Отсюда можно заключить, что опускание на дно океана и повторное поднятие настоящего участка суши происходило уже после того, как были воздвигнуты эти стены. Сотни тысяч, миллионы лет – я боюсь даже думать о сроках.

Учитывая проделанную Вами огромную работу по исследованию древних легенд и всех связанных с ними необычайных обстоятельств, я не сомневаюсь в том, что Вы пожелаете лично возглавить экспедицию в пустыню для проведения археологических раскопок. Мы с доктором Бойлом готовы участвовать в этой экспедиции, если Вы либо какая-нибудь известная Вам организация обеспечит ее финансирование.

Я могу найти с десяток человек для земляных работ – от туземцев здесь проку не будет, ибо они категорически отказываются даже приближаться к развалинам, испытывая перед ними какой-то маниакальный страх. Ни Бойл, ни я никому больше не сообщали об этом деле, справедливо полагая, что первенство и честь открытия должны принадлежать именно Вам.

Добраться туда из Пилбарры можно за четыре дня на вездеходе – этот вид транспорта нам будет необходим. Место это лежит юго-западнее известного маршрута, проложенного в 1873 году Уорбертоном, и примерно в ста милях на юго-восток от Джоанна-Спринг. Часть пути удобнее проделать пароходом вверх по реке Де-Грей, вместо того чтобы стартовать из Пилбарры, – впрочем, все эти варианты могут быть рассмотрены позднее.

По моим расчетам, каменные руины находятся в точке с координатами 22°3′14″ южной широты и 125°0′39″ восточной долготы. Климат там очень сухой и жаркий, а условия пустыни в целом крайне неблагоприятны для жизни. Надеюсь на скорое получение ответа и готов способствовать осуществлению любого предложенного Вами плана действий. После знакомства с Вашими статьями я полностью осознаю исключительную важность этого открытия. Несколько позже Вы получите письмо и от доктора Бойла. Если потребуется наладить более оперативное сообщение, можно будет заменить телеграфную связь через Перт прямой радиосвязью.

В ожидании скорейшего ответа, с совершенным почтением

Роберт Б. Ф. Маккензи.

Ближайшие последствия получения этого письма нашли достаточное отражение в прессе. Мискатоникский университет охотно пошел мне навстречу в вопросах финансирования экспедиции, а мистер Маккензи и доктор Бойл показали себя людьми незаменимыми на ее австралийском этапе. В своих заявлениях и интервью мы старательно обходили некоторые подробности, имевшие отношение к цели нашего предприятия, прекрасно сознавая, как много лишних помех могут создать нам падкие до сенсаций бульварные писаки. В результате этих усилий вся попавшая в газеты информация носила вполне нейтральный характер – сообщалось лишь о намерении отыскать какие-то руины в пустынях Австралии, а также о ходе подготовки экспедиции.

Среди прочих меня вызвались сопровождать мои коллеги – профессор Уильям Дайер, возглавлявший Мискатоникскую антарктическую экспедицию в 1930–1931 годах, Фердинанд С. Эшли с кафедры античной истории и Тайлер М. Фриборн с кафедры антропологии, а также мой сын Уингейт.

Роберт Маккензи приехал в Аркхем в начале 1935 года и принял участие в подготовительных работах. Это был человек лет пятидесяти, весьма приятный в обхождении, прекрасно образованный и – что самое главное – имеющий большой опыт путешествий в австралийских пустынях. Он сообщил, что в Пилбарре нас уже ждут несколько вездеходов; кроме того, имелась договоренность о фрахте небольшого речного парохода. Мы располагали всеми необходимыми средствами и инструментами для проведения археологических раскопок в соответствии с требованиями современной науки.

Двадцать восьмого марта 1935 года экспедиция покинула Бостон на борту старого, страдающего хронической одышкой парохода «Лексингтон». Впереди нас ожидало долгое плавание через Атлантику и Средиземное море, затем через Суэцкий канал и Красное море в Индийский океан. Едва показавшись на горизонте, низкий песчаный берег Западной Австралии поверг меня в состояние мрачной депрессии, которая только усилилась при виде окруженного отвалами пустой породы пыльного шахтерского городка, где мы сделали последнюю остановку перед броском вглубь пустыни.

Встретивший нас доктор Бойл оказался немолодым уже человеком и очень интересным собеседником; я и мой сын нередко вступали с ним в продолжительные дискуссии по разным проблемам психологии, чрезвычайно его занимавшим.

Со смешанным чувством тревожного беспокойства и надежды наш отряд, состоявший из восемнадцати человек, продвигался все дальше на запад по уже совершенно безлюдной местности. В пятницу тридцать первого мая мы переехали вброд один из притоков реки Де-Грей; впереди, сколько хватало глаз, лежал голый – только песок и скалы – угрюмый пейзаж. Все это время я безуспешно пытался подавить в себе страх, нараставший по мере приближения к цели нашего путешествия и усугублявшийся снами и псевдовоспоминаниями, которые с каждой ночью заметно набирали силу.

Впервые мы увидели один из каменных блоков в понедельник третьего июня. Не могу передать то ощущение, с каким я прикоснулся – в реальной действительности – к огромному куску гранита, во всех деталях схожему с элементами циклопических стен, столько раз являвшихся мне в сновидениях. На камне явно проступали следы резных украшений, и руки мои дрожали, дотрагиваясь до этих линий, в которых я безошибочно узнавал криволинейные иероглифы, вернувшиеся в мой мир со страниц древних мифов и из многолетних ночных кошмаров.

После месяца раскопок мы выявили уже 1250 блоков, находившихся в различных стадиях разрушения. Большинство из них представляли собой монолиты с одним и тем же типичным изгибом верхней и нижней плоскостей. Реже попадались небольшие плоские плиты квадратной или восьмиугольной формы – вроде тех, что покрывали полы и мощеные улицы в моих снах; или другие, особенно массивные, дугообразные искривления которых позволяли предположить в них детали арочных сводов или огромных полукруглых окон.

Чем глубже и дальше на северо-восток продвигались раскопки, тем больше мы находили блоков, но при этом не могли обнаружить хоть какую-нибудь систему в их расположении. Профессор Дайер был в совершенной растерянности и не решался уже заводить разговор о возможном возрасте этих руин, а Фриборну удалось найти следы некой символики, отдаленно напоминавшей мотивы древнейших папуасских и полинезийских легенд. Судя по состоянию блоков и их разбросанности, здесь поработало не только время, но и разрушительные силы природы, в том числе грандиозные тектонические катаклизмы.

Мы имели в своем распоряжении аэроплан, и мой сын Уингейт нередко совершал полеты на разной высоте, пытаясь разглядеть на поверхности песчаной пустыни очертания других разрушенных строений – характерные по форме возвышенности или следы отдельно лежащих блоков. Попытки эти, в конечном счете, были безрезультатными; иной раз ему казалось, что он заметил нечто существенное, но уже следующий полет полностью менял всю картину – сказывалось постоянное движение песков.

Одно или два из этих его эфемерных открытий произвели на меня странное и неприятное действие. Его описания неких линий и смутных контуров напомнили мне что-то прежде прочитанное или виденное во сне, но что именно – я так и не смог уяснить. Я чувствовал близость страшной разгадки и, занимаясь своими делами, время от времени украдкой бросал взгляд в сторону уходившей за горизонт бесплодной равнины.