Роман с Джульеттой - Ирина Мельникова

– Посмотрим, – Алина улыбнулась Сергею и поспешила вслед за Максимом.

В зале воцарилась тишина.

«Проверка боевой готовности!» – усмехнулась Алина про себя и поднялась на сцену. И тотчас забыла обо всем.

– Акт второй. Сцена вторая. Сад Капулетти. Входит Ромео, – провозгласил в микрофон Марков. И обратился к Аксенову, который появился из-за кулис. – Соберись, Максим! Все прекрасно!

– Над шрамом шутит тот, кто не был ранен…[2] – начал свой монолог Ромео.

Алина тоже вышла из-за кулис. Ее Джульетта смотрела на мир испуганно и слегка растерянно, словно не могла поверить, что чудо случилось и ее любимый Ромео, преодолев все преграды, оказался под ее балконом.

Голос актера слегка подрагивал. Молодой человек явно переволновался, но к концу монолога голос его зазвучал уверенно, он взял себя в руки и последние строки: «О, если бы я был ее перчаткой, чтобы коснуться мне ее щеки!» – произнес с такой неподдельной тоской и отчаянием, что в зале не выдержали и захлопали.

– О горе мне! – почти простонала Алина-Джульетта.

Ромео встрепенулся, потянулся к ней, и все вокруг окончательно перестало существовать для Алины. Она забыла, что на нее устремлены десятки глаз, забыла, что больше месяца не выходила на сцену, а Джульетту и вовсе не играла с весны. Этот мальчик, юный совсем и робкий, заставил ее поверить в любовь, и она откликнулась всем сердцем, словно и впрямь ее захлестнуло это самое светлое и чистое чувство в мире…

Алина не знала, сколько прошло времени, настолько ее захватила игра. Мальчик и вправду оказался очень талантливым и эмоциональным. Он, похоже, окончательно забыл, что перед ним актриса столичного театра, которую он вначале побаивался, но теперь решительно перестал тушеваться и выдавал реплики Ромео с таким жаром и пылом, словно и впрямь вел диалог со своей любимой.

…Прости, прости. Прощанье в час разлукиНесет с собою столько сладкой муки,Что до утра могла б прощаться я, —

произнесла она последние слова Джульетты в этой сцене, а ответная реплика Ромео потонула в аплодисментах, и Алина недоуменно оглянулась на зал. Зрителей в нем значительно прибавилось.

Максим взял ее за руку, и они подошли к краю сцены. Поклон, аплодисменты, снова поклон и снова аплодисменты…

Ее будущие коллеги улыбались. Сергей Марков, подняв над головой сцепленные в замок руки, вдохновенно тряс ими, а Зоя Аркадьевна что-то возбужденно говорила Собецкой, кивая при этом на сцену. И – надо же! – глаза обеих дам сияли. Алина поняла, что победила! И чтобы это случилось так быстро? Чтобы сразу – и в яблочко? Нет, такого с ней еще не бывало! Конечно, Алина допускала, что это временная победа, к ней еще долго будут присматриваться, прислушиваться, перешептываться за спиной и комментировать ее ошибки. Но главного она добилась: две откровенные злыдни искренне ей аплодировали.

Со своего места поднялся Карнаухов. Алина бросила быстрый взгляд на его соседей слева и справа. Серпухов буквально расцвел от счастья, а Цуранов, наоборот, сидел хмурый и глядел исподлобья.

– Все! Все! – приказал Карнаухов и, подняв руку, строго выкрикнул: – Работаем дальше! – и сел, что-то быстро сказав при этом Цуранову.

Марков стремительно направился к сцене и повернулся лицом к залу:

– Сегодня прогоняем все эпизоды, где занята Джульетта. – И повернулся теперь уже к сцене. – Как вы, Алина Вадимовна? Готовы к марафону?

Она пожала плечами:

– Какие вопросы? Я настроилась на работу.

– Прекрасно! – обратился снова к залу режиссер. – Все, кто не участвует в этих сценах, могут быть свободны. Репетиция завтра, как всегда в десять. Прошу не опаздывать.

Алина перевела взгляд на зал, оказывается, он почти опустел, остались только с десяток актеров и актрис, среди них Галина Собецкая и Артем Полуянов, а также Зоя Аркадьевна и Карнаухов в компании Серпухова и Цуранова. Последний несколько оживился и довольно бойко обсуждал что-то с Карнауховым, который, поймав ее взгляд, попросил:

– Алина Вадимовна, можно вас на пару минут?

Она заметила, как недовольно поморщился Марков, и вполголоса сказала:

– Я быстро! Не стоит ссориться с сильными мира сего, – и подошла к Карнаухову.

– Слушаю вас, Геннадий Петрович, – сказала она, мило улыбнувшись Цуранову и Серпухову.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, Алина Вадимовна, – засуетился Карнаухов. Глаза его возбужденно блестели. – Я только что рассказывал Михаилу Романовичу и Юрию Борисовичу, что в семнадцатом веке «Ромео и Джульетта» была из тех книг, которую в библиотеках держали на цепи. А особенно сцену на балконе зачитывали до дыр.

– Знаете, я где-то слышала, – опять улыбнулась Алина, – что в Верону до сих пор приходят письма Ромео и Джульетте, где-то до десятка в год.

– Потрясающе! – Серпухов молитвенно сложил ладони и закатил глаза. – Вы потрясающе сыграли, Алина Вадимовна! Я уверен, этот спектакль станет событием года в Староковровске.

– Не будем загадывать, – постаралась умерить его пыл Алина. – Сыграна всего одна сцена, но Максим, скажу вам, Геннадий Петрович, очень талантливый актер.

– Я рад, что вам понравился Ромео. С Максимом мы связываем большие надежды. – Карнаухов расплылся в улыбке. – Вы не против, если мы посмотрим репетицию до конца?

– Ради бога, – пожала плечами Алина.

– Надеюсь, наш договор по поводу контракта остался в силе? – спросил Цуранов. – В той части, что касается оплаты?

– Как мне помнится, – Алина посмотрела на Серпухова, – Юрий Борисович что-то там заикался о поощрении талантливых молодых актеров. Думаю, Максим Аксенов – кандидат номер один.

– Я от своих слов не отступаю, – важно произнес Серпухов. – Если вы помните, я обещал доплачивать не только молодым и талантливым, а и тем актерам, кто постарше возрастом, но много сделал для театра. Мы обсудим этот вопрос с Геннадием Петровичем, – и посмотрел на Карнаухова, – в смысле, кому и сколько.

– Спасибо, – Алина прижала ладонь к груди. – Я очень рада, что мы достигли взаимопонимания в столь щепетильном вопросе.

– Алина Вадимовна, – Цуранов мрачно посмотрел на нее, – вы намеренно обходите меня вниманием? Но я тоже внесу свой вклад в развитие театра. Я думаю учредить стипендию для особо одаренных молодых актеров, а ветеранам доплачивать по две тысячи к пенсии. Это немного, но все-таки лучше, чем ничего.

Алина покачала головой:

– Я потрясена. Это не просто лучше, это отлично! Надеюсь, вы сообщите актерам о своем решении сразу же после репетиции. Приятное известие, безусловно, подогреет их энтузиазм. – Она посмотрела на Маркова. Тот оживленно жестикулировал ей со сцены. – Все, мне нужно бежать. Режиссер уже нервничает. Обговорим все детали позже. – И послала воздушный поцелуй уставившейся на нее троице. – До встречи, господа!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});