Третья сила - Дмитрий Ермаков

Тут она лихо тряхнула волосами, моментально разрушив укладку, взмахнула в воздухе руками так, словно настраивала гитару, и запела, пристукивая в ритм каблуками:

— Шесть минут до часа «Икс», небо скоро рухнет вниз![51]

Голос ее преобразился, стал энергичным, напористым, боевым. Если бы Святослав закрыл глаза, легко можно было бы представить, что это поет мужчина. Правда, он боялся даже моргать лишний раз, настолько прекрасна была стройная незнакомка, вдохновенно размахивающая на ветру густой рыжей шевелюрой.

К счастью, Рысев был знаком и с этой песней, так что не ударил в грязь лицом. Девушка одобрительно улыбнулась, услышав его фальшивое, но старательное пение.

Пожилые немцы, стоявшие рядом с Рысевым, сначала смотрели на странную пару с неодобрением. Потом седой фриц взял под локоток свою благоверную, и пробормотав что-то вроде «руссиш швайне», — увел ее подальше.

— Айн, цвай, отсюда шагай! — процедил им в спину Святослав.

Русский мужик лет сорока, неторопливо потягивавший пиво из бутылки, спрятанной в пакет, погрозил шумным соседям кулаком, проворчал: «Ну и нажрались. Стыдоба!»

— А сам-то? — мигом парировал Слава.

Мужик спрятал пиво за спину, прожег Рысева испепеляющим взглядом, но усугублять конфликт не решился.

— Вау! А Юлька-то парня себе нашла! — донеслось со стороны свадебного кортежа. — Правильно, чё время терять.

Замечания и косые взгляды ни капли не смутили удалую девушку. Она их просто не замечала.

«Блин, люблю людей, которые плевать хотели на чужие мнения, — отметил про себя Святослав, он так вошел в раж, что начал хлопать себя по коленкам, изображая ударную установку. — Она такая естественная. Ни капли кокетства, черт возьми. Неужели такие бабы еще остались?»

— Юля, верно? — спросил Рысев, когда они допели «Дух войны» и обменялись шутливыми поклонами.

— Точно. Разведчик, да? Юлией величают. Из роду Романовых, — торжественно продекламировала красавица и уточнила, увидев растерянность в глазах Славы: — Это фамилия у меня такая, Романова. Нет-нет, с Николаем Вторым в родстве не состою.

— А вас как зовут, мистер ночной танцор? — хитро прищурившись, спросила Романова. Святослав не нашел в себе сил обидеться на странное прозвище, придуманное девушкой.

— Рысев. Святослав, — представился молодой человек, и на всякий случай добавил: — Игоревич.

— М-м... И отчество какое удачное. «Иду на вы!», — произнесла Юля, мечтательно закрыв глаза. — У тебя, когда я в первый раз тебя заметила, было такое лицо, будто печенеги Киев спалили. Чесслово. На мост опоздал, да? — хихикнула она. — Бывает. На Ваське живешь? И это — первый раз «под мостом»?

Юлия не давала ему времени, чтобы вставить реплику. Слава успевал только кивать.

— А! Не парься. Раз в жизни не вредно, — девушка небрежно махнула рукой. — Зато на реку посмотрел. И меня встретил.

— Это точно, — улыбнулся Святослав.

Свадебный кортеж начал отъезжать. Невеста и жених скрылись в бездонной утробе громадного лимузина. Начали рассаживаться остальные гости. Рысев был уверен, что на этом их встреча кончится. Сейчас веселая свадебная суматоха снова закружит красавицу и умчит от него, словно рыжий осенний лист. Но случилось странное: про Юлю Романову так никто и не вспомнил. Отъехал один автомобиль, потом второй, третий, и вскоре набережная опустела. Девушка осталась одна.

— Э! Вы чё, сдурели?! — Святослав кинулся на проезжую часть, размахивая руками, но было уже поздно. Кортеж скрылся в направлении Адмиралтейства. Догнать его Святослав не смог, хотя в корпусе считался неплохим бегуном.

— Ну и друзья у тебя, — проворчал Рысев, поворачиваясь к Юле. К его удивлению, забытая гостья не казалась сильно расстроенной.

— А! — издала красавица свой любимый звук, в зависимости от интонации это «а!» могло значить хоть радость, хоть злость. — Какие они друзья. Я только невесту немного знаю. А остальных в первый раз на свадьбе увидела. И потом, я не так уж далеко живу, кстати. Конногвардейский, дом четыре.

— Бульвар или переулок? — уточнил Святослав, решив блеснуть перед девушкой своим знанием карты города.

— Бульвар. Ну что, проводишь меня, великий князь? А то тут печенеги да хазары всякие шныряют, боязно барышне домой топать в таком-то наряде.

Последние слова Юлии привели Святослава в состояние, близкое к ступору. Всяких девушек встречал он на своем веку. Были те, кто смертельно обижались на любые, даже самые галантные попытки поухаживать. Другие, наоборот, вели себя вызывающе, как говорится «вешались на шею», чем вызывали у юноши не восхищение, а брезгливость. Юля же ни капли не боялась его. При этом не строила глазки, не хихикала, пряча взгляд. В глазах ее светились гордость, смелость, сильная воля и цепкий ум.

— А вдруг я — один из таких хазаро-печенегов? — пошутил в ответ Рысев и скорчил страшную гримасу.

Юля резко посерьезнела, перестала улыбаться, проговорила, без тени прежнего актерства:

— Был бы ты из этих, я б к тебе не подошла. Думаешь, я вертихвостка? Каждый вечер на набережной с парнями знакомлюсь?

— Нет, не думаю. Правда-правда.

— Но я и не дурочка наивная. Я знаю жизнь. И людей я всяких повидала. Успела устать и от хамов, и от ботанов, которые с женщинами и говорить-то не умеют. Я искала много лет... Сама не знаю, кого. И вот сейчас мне кажется, что нашла. Да, я знаю, звучит смешно, — поспешно добавила она; Юлия облокотилась на перила, задумчиво устремив взгляд на огни проплывающих мимо кораблей. — Даже глупо, наверное. Правильный ответ: «На улице, в метро, на дискотеках и в Интернете не знакомлюсь», так ведь? Интересно, где такие барышни вообще парней встречают... Или во — надо заставить парня пострадать пару месяцев. А я не хочу, представляешь? В первый раз в жизни. Не хочу. Вот такая я неправильная.

— Глупости, — отвечал Святослав с твердостью в голосе.

Из машины, остановившейся на светофоре, донеслась мелодия вальса. Молодые люди отреагировали мгновенно. Святослав учтиво поклонился Юле, протянул ей руку, девушка отвесила реверанс — и вот уже Рысев и Романова закружились в вихре вальса. Юноша периодически путался и запинался, но Юлия не замечала его ошибок.

«Вот вам и случайный вальс», — размышлял Святослав, любуясь складками платья, парящими в воздухе.

Рука его, делая поддержку, смело обняла гибкую теплую талию девушки. Вопреки ожиданию, та не отстранилась, не ударила его по руке, не отчитала за наглость, продолжала танцевать, как ни в чем не бывало.

Светофор переключился. Автомобиль, оглашавший набережную нежной мелодией, скрылся из вида. Звуки вальса стихли. Вместо них из переулка вырулил мотоцикл, сотрясавший окрестности оглушительными басами. Юлия поморщилась.

— Бе-е. Ненавижу даб-степ, — буркнула она, провожая мотоциклиста злым взглядом.

— Я тоже, — скривился Рысев. — И хип-хоп тоже. Не переношу.

— Видишь, сколько у нас общего! — улыбнулась девушка.

Она облокотилась на решетку набережной и задумчиво устремила взгляд на силуэт здания Академии художеств, ярко вырисованный подсветкой на иссиня-черном небе. Волосы Юли, слегка приподнятые ветром, образовали вокруг ее головы фантастический, сказочный ореол. От восхищения у Славы буквально перехватило дыхание. И все же он нашел в себе силы закончить мысль:

— Ты не неправильная. Просто ты не ум, а сердце слушаешь, а это сейчас редкость. А я чем тебя заинтересовал? Своей постной физиономией?

— Нет, Слав. Танцем, — отвечала Юлия, подумав пару мгновений. — Точнее, так: ты не боялся выглядеть глупо. Ты вел себя... Естественно. А это в наше время бо-ольшая редкость.

Молодые люди постояли у решетки набережной еще минут пять, а потом неторопливо зашагали прочь и скоро исчезли в таинственной тьме петербуржских переулков.

* * *

— До часа «Икс» оставалось, конечно, не шесть минут, как в той песне, — закончил рассказ Борис Молотов, — а примерно два месяца. Потом небо, как ты знаешь, рухнуло вниз. Влюбленным повезло. Они оказались в метро, на Невском, вместе. И очень вовремя перебрались оттуда на Проспект Большевиков. На центральных станциях после Катастрофы та-акое началось.

— Это все — правда? До последнего слова? — прошептала Лена чуть слышно. Она уже не сидела, а лежала на полу, свернувшись калачиком, словно котенок, и ее волосы касались ног Бориса.

Решение девушка уже приняла. Ее мама Юля «из роду Романовых» сумела дотянуться до нее из глубин прошлого. Более того, Юлия Романова дала Лене Рысевой совет, как повести себя в сложной ситуации. Там, на набережной, в день своей первой встречи и папа, и мама повели себя неразумно, нелогично, может быть, даже опрометчиво. Но не обратила бы веселая девушка Юля внимания на забавные кривляния мрачного юноши Славы, не родилась бы на свет и сама Лена. Юлия верила первому зову сердца, доверяла интуиции. Значит, так же должна была поступить и ее единственная дочь.