Ты только попроси - Меган Максвелл

— Что тогда?

У него гневный, даже свирепый взгляд. Но я продолжаю. Это единственная возможность. Он передо мной, и я не могу этим не воспользоваться.

— Мне нужно попросить у тебя прощения за то, что была такой глупой и уехала из Саары и… — вздыхаю и пожимаю плечами. — Мне тебя очень не хватало, Эрик. Я люблю тебя.

Выражение его лица смягчается.

О да!.. О да!

Мое сердце почти выскакивает из груди от счастья, а Эрик делает шаг вперед и обнимает меня. Поднимает меня на руки, и я обвиваю его шею руками. Я больше никогда его не отпущу.

Мы молчим, наслаждаясь близостью друг друга. Эрик целует меня в шею и еще крепче прижимает к себе.

— Я люблю тебя и не могу ничего с этим поделать, малышка.

Я правильно расслышала?!

Он сказал, что любит меня?

Я смеюсь от счастья и страстно целую его в губы, а когда отстраняюсь, тихо говорю:

— Если это правда, не вздумай больше исчезать.

— Это ты уехала.

— Ты меня выгнал.

— Я сказал тебе остаться.

— Ты меня выгнал!

Начинается!

Он кивает, и я продолжаю:

— Я просила у тебя прощения в письмах, но ты даже не соизволил на них ответить.

Он нежно улыбается и делает то, от чего я схожу с ума. Проводит языком по моей верхней губе, затем по нижней и, перед тем как поцеловать меня, шепчет:

— Я простил тебя раньше, чем ты ушла.

— Да?

— Да… медвежонок панда.

— Медвежонок панда? Тебе мало того, что ты называешь меня малышкой, смугляночкой или Джуд… теперь ты меня еще называешь медвежонком пандой?

Улыбаясь, он подносит меня к одному из зеркал, и я не могу удержаться от смеха. Вокруг глаза размазана черная тушь.

Эрик смеется вместе со мной.

— Что ты делала, чтобы у тебя получилась такая красота?

— Смывала макияж. Я нарядилась, как обезьяна, в честь твоего дня рождения, ну и ты, конечно, появился в самый неподходящий момент.

— Дорогая, для меня ты всегда будешь красивой, — отвечает он, улыбаясь.

Со мной на руках он направляется в спальню. Опускает меня на кровать и падает рядом:

— Боже, детка, как же мне нравится, как ты пахнешь…

Осторожно снимаю с него пиджак, расстегиваю пуговицы на рубашке. Эрик пробегает руками по моему телу и покрывает сладкими поцелуями шею и подбородок. Кончиками пальцев он щекочет меня, и по телу пробегают мурашки. Нежно прикасаюсь к его твердым и упругим кубикам на животе.

— У меня для тебя подарок.

— Лучший мой подарок — это ты, малышка.

Поцелуи… ласки… нежные слова… и вдруг Эрик шепчет:

— Джуд, мне нужно с тобой поговорить.

— Потом… потом…

Я расстегиваю его брюки. Эрик весь горит. У меня вырывается стон.

Поцеловав меня, Эрик бормочет:

— Не трогай меня, милая, иначе я не продержусь и двух секунд… Ты принимала таблетки?

— Ага…

— Хорошо-о-о-о.

Я хохочу. Он стягивает с меня пижамные штанишки. Затем ставит меня на ноги и легонько кусает мою киску. И вдруг резким движением разрывает трусики.

— Попроси у меня то, чего ты хочешь, — тихо читает он.

Эрик ласкает меня, с жаром хватает одну грудь, затем другую, посасывает ее, лижет, покусывает, заставляя меня стонать, и усаживает меня к себе на колени.

— Малышка… мне так тебя не хватало…

Он кладет меня на кровать, целует в губы, в шею, языком щекочет грудь, живот и, достигнув моей киски, рычит…

Его язык быстро и требовательно проникает в меня и атакует набухший клитор. Я даже подпрыгиваю от возбуждения:

— О, Эрик… да… да…

Он закидывает мои ноги себе на плечи и еще яростнее набрасывается на клитор. Меня накрывает оргазм, и я, содрогаясь, еще крепче прижимаю Эрика к себе.

Эрик целует меня, и я таю в его руках. Я совершенно без сил.

— Я хочу тебя, дорогая.

О, да! Как же я его хочу!

Он проникает в меня медленно и нежно. Я хочу большего и шлепаю его.

— За что, малышка?

— Войди в меня полностью… о… Продолжай…

Эрик улыбается и атакует меня одним резким и глубоким движением. Я кричу и тяжело дышу, а он продолжает неистовые толчки. Мое дыхание учащается, и я улетаю от блаженства. Раз… два… три… пятнадцать. Он проникает и проникает в меня, а я изгибаюсь от наслаждения.

Вдруг ритм снижается.

— Кто-нибудь прикасался к тебе, пока мы не виделись?

Вопрос застает меня врасплох. Не знаю, что ответить, и хлопаю глазами. Эрик делает еще один толчок, заставляя меня вскрикнуть.

— Скажи мне правду! С кем ты была в это время?

Его лицо напрягается, и он снова проникает в меня, отвешивая жгучий шлепок по попке:

— Кто?

Я не собираюсь отвечать, не получив ответа от него, и, собравшись с силами, спрашиваю:

— А ты?

Он молча смотрит на меня, но я настаиваю:

— Ты играл с кем-нибудь в эти дни?

— Да.

— С Амандой?

— Да. А ты?

— С Фернандо.

Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза. Над нами витают молнии ревности, и Эрик снова мощно в меня врезается. Мы оба стонем. Он хватает меня за плечо и опять входит в меня. Ярость застилает ему глаза. Он услышал то, чего не хотел услышать.

— Я увидела тебя с Амандой возле отеля и решила жить своей жизнью. Нашла Фернандо и отдалась ему.

Эрик всматривается в меня. Он в ярости. Боюсь, что он сейчас уйдет, но вдруг понимаю: он боится, что исчезну я. Он крепко сжимает мои бедра и бомбит меня в неистовом ритме.

— Ты — моя, и к тебе прикоснется только тот, кому я позволю.

Он смотрит на меня в ожидании ответа, а я, обессиленная, извиваюсь под ним. Мне жарко… невыносимо жарко. Я упираюсь рукой ему в живот и отстраняюсь.

— Я буду только твоей, если ты будешь только моим и к тебе будет прикасаться только та, кому я разрешу.

Его ответ молниеносен. Он набрасывается на мои губы, а его твердый словно камень член бьется у меня между ног, подразнивая меня. Ввожу его в себя, и сквозь поцелуи Эрик шепчет:

— Я — твой, малышка… твой.

Эрик плавно в меня проникает, и я поднимаю таз навстречу ему. Он двигает бедрами из стороны в сторону, и моя киска всасывает его.

— Дорогая… я сейчас кончу.

Его голос, его лицо, его взгляд вызывают у меня улыбку. Я почти достигла блаженства.

— Быстрее, любимый… быстрее…

Эрик возобновляет толчки. Раз… два… три… Он закусывает губу, чтобы дать мне то, чего я хочу, и вот мы оба изгибаемся, вместе достигнув вершины наслаждения.

51

Суббота наполнена поцелуями, ласками и сексом. Любая попытка поговорить о наших отношениях заканчивается обнаженными телами и тяжелым дыханием. Быть рядом и не прикасаться друг к другу кажется невозможным. Мы отдаемся своему желанию полностью, неистово и сладострастно.