Кинжал убийцы - Джульет Маккенна

— Мы уходим. — Темар сделал знак Хэлис.

«Ламинария» ринулась вперед и, кренясь, ушла от шлюпа. Темар бросился на корму, чтобы не упускать из виду пиратский корабль.

— Никакого магического света, — встревоженно приказал он, когда Узара присоединился к Лариссе и неумолимая волна погнала Мьюрдарча обратно в пролив между островами.

Маги весело переглянулись.

— Нет, мы будем осторожны, — заверила его Ларисса.

— Жаль, я не могу соткать заклинание и просто оставить его работать. — Гуиналь следила, как водяной вал толкает шлюп по проливу.

— Это не так легко, как кажется, — с чувством сказал Узара. — И заклинание, оставленное без надзора, может вызвать хаос, поверь мне. Азазир…

— Магическая теория подождет. — Хэлис хлопнула его по плечу. — Итак, каковы выводы, мессир?

— Он это так не оставит, верно? — Темар погрыз ноготь большого пальца. — Мы сделаем все, чтобы Мьюрдарч никуда не ушел, и посмотрим, что он придумает в следующий раз? — Д'Алсеннен взглянул на своих спутников, ожидая согласия.

— Он, несомненно, думает, что ты обменяешь что-нибудь на пленников, — медленно сказала Гуиналь.

— Мы можем попросить, чтобы он обменял именно Налдета? — с надеждой предложила Ларисса.

— Нет, — отрезала Хэлис, — иначе Мьюрдарч сразу удвоит цену за его голову.

— Я бы не заключала с ним никакой сделки, — откликнулась Гуиналь с нескрываемым страданием. — Он не намерен держать свое слово.

— Это и без Высшего Искусства ясно, — брякнул Темар. Он тут же поспешил улыбнуться барышне, но Гуиналь была слишком озабочена, чтобы это заметить.

— Мьюрдарч человек без принципов, — продолжала она. — Он неглуп и не склонен к необдуманным порывам, поэтому не следует его недооценивать. Он может заглядывать далеко вперед и намечать масштабные планы. Он твердо решил превратить Сатайфер в оплот контрабандистов и стать его владыкой. Мьюрдарч не сомневается, что способен это сделать. Но на большее он не претендует. Мьюрдарч не видит себя правителем Келларина, например, он хочет только грабить его в разумных пределах.

— Какое место в его планах занимают эльетиммы? — вмешался Темар.

— Мьюрдарч даже не представляет, с кем имеет дело. — Удивление и беспокойство сквозили в ответе Гуиналь. — Он видит в них свое орудие и верит, что им понятны и близки его цели. — Барышня сухо улыбнулась. — Они об этом позаботились. Насколько известно Мьюрдарчу, Илкехан — единственный правитель еще одной группы островов, он тоже промышляет морским разбоем, в основном у берегов Далазора, но гораздо успешнее скрывается. Мьюрдарч считает его равным себе потенциальным союзником и надеется с его помощью прибрать к рукам львиную долю океанской торговли.

— Так что мы делаем теперь? — Темар перевел взгляд с Хэлис на Узару.

Для наемницы ответ был очевиден.

— Держим их в ловушке, пока Илкехан не умрет. Потом нападем и всех уничтожим.

— Мы не могли бы обменять что-нибудь из вещей? — взмолилась Гуиналь. — Не столько для того, чтобы полностью оснастить корабль, сколько ради одной цели: вытащить оттуда хоть несколько человек.

— Это не игра в Ворона, — предостерегла ее Хэлис. — Не пытайся быть слишком умной. Мы имеем дело с реальными жизнями и смертями.

— Мы хотим, чтобы он сосредоточился на нас, верно? — спросил Темар у наемницы. — Даже при помощи другого эльетиммского вождя Ливак и Райшеду потребуется время, чтобы добраться до замка Илкехана. Затем им придется найти способ его убить. Возможно, переговоры с Мьюрдарчем послужат хорошей приманкой. Чем сильнее мы заморочим пиратам голову, тем эффективнее будет наша заключительная атака.

Хэлис одобрительно кивнула:

— Недурной план для человека, командовавшего Императорской когортой.

— Если Мьюрдарч будет занят нами и нашими действиями, его колдуны будут делать то же самое, — серьезно объяснил Узара Гуиналь, которая все еще казалась расстроенной. — Это должно отвлечь внимание Илкехана, направив его устремления на юг, и уменьшить опасность того, что он заподозрит нападение у себя под носом. Ты хочешь сесть? Шив показал мне, как он помог Ливак…

Но дворянка сбросила его руку и отправилась аж на корму «Ламинарии», откуда стала глядеть поверх волн на Сатайфер.

— Пошли, Зар. — Д'Алсеннен быстро наклонил голову, когда парус бизани с хлопаньем распустился над ним. — Вернемся на наш остров и придумаем, как бы получше осложнить жизнь Мьюрдарча, а?

Глава пятая

Размышления о древних племенах, представленные Селеримскому обществу антикваров Гамаром Тайлотом, ученым Университета Кола

Еще со студенческой скамьи нам исподволь внушают, что древние племена наших земель — это непостижимая тайна истории. Непреодолимая бездна времени отделяет их от нас, не позволяя узнать, как они жили. Но откуда взялось такое мнение? Почему эти древние люди должны так отличаться от нас с вами? Я докажу, что их так же легко понять, как вас, господа, собравшиеся сегодня в этом зале. Рассмотрим вопрос следующим образом.

Лесной Народ прошлого известен нам по песням странствующих менестрелей и преданиям, которые мы рассказываем нашим детям. Мы любим сказки о единорогах и грифонах, мифы о женщинах, рожденных от живых деревьев, и о таинственных голосах, звучащих в темных священных рощах. Люди, живущие среди таких чудес, представляются нам невинными детьми. Необремененные имуществом, они счастливы в любви, не осложненной браком или домашним хозяйством. Такая идеальная жизнь — чудо, выходящее за рамки нашего понимания.

Но кто поет нам эти песни? Да это странствующие певцы, которые вышли из Леса, люди с такими же рыжими волосами, что прославляются в их балладах. Они оставляют Лесные семьи, живущие не в праздности, но в лишениях и заботах, вынужденные добывать еду среди корней и ветвей. Менестрели, воспевающие романы Виенн или Ларила, не восхваляют потерянный идеал, а лишь просят денег, чтобы одеть и накормить своих детей. Их баллады — не мистическая история, но пустое развлечение, призванное отвлечь их народ от его холодного и голодного существования. Поглядите на свой город, и вы увидите множество рыжих голов. За минувшие поколения немало Лесных мужчин оставили Лес ради практических удобств оседлой жизни и торговли. Лесной Народ — не столь далекий образец более благородной эпохи; они — ваши торговцы, ваши слуги. Мы одинаково беспокоимся о наших детях, о нашем процветании и наших потомках. Мы поклоняемся одним и тем же богам. Так почему мы думаем, что так было не всегда? В конце концов, дерево узнается по его плоду, а яблоко никогда не падает далеко от яблони.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});