О вас, ребята - Александр Власов

Ромка схватил отвертку и винт.

— Не тот! Бери с широкой шляпкой!

Ромка заменил винт и засопел, усиленно работая отверткой.

Когда шляпка винта подошла к отверстию ножки, трещинка расширилась и Ромка заметил ее. Он испуганно воскликнул:

— Смотри!

Шурик со всей силы сжал ножку. Трещинка пропала.

— Закрепляй!

Ромка подналег на отвертку. Шляпка винта накрепко прихватила ножку к фанере. Шурик разжал пальцы. Трещина не расходилась.

— До восьмого марта продержится! — прошептал он. — А там, в случае чего, починят… Трудно, что ли, заменить ножку!..

Ромка заморгал рыжими ресницами, но Шурик не дал ему задуматься.

— Давай-давай! Время — золото!.. Утрем нос второму звену!

И утерли…

В классе было сорок три ученика. Требовалось столько же подставок. В седьмом часу на столе, куда складывали готовую продукцию, лежало сорок две подставки. Сорок третью заканчивал Ромка. Это была шестнадцатая подставка, сделанная первым звеном. Второе звено изготовило пятнадцать и третье — двенадцать штук.

— Ну как? — спросил Шурик, когда Ромка положил на стол последнюю подставку.

— Фокусник ты какой-то! — раздосадованно ответил звеньевой второго звена. — Счастливчик… И звену твоему везет! Мы, знаешь, как готовились к этому соревнованию? У нас Петька Гаврилов два дня у мастера на фабрике практиковался ножки вытачивать. Думали, обгоним…

— Разве Первенького обгонишь? — крикнул кто-то, и прозвучала в этом голосе не то похвала, не то скрытая усмешка…

Пионеры купили плотную розовую бумагу, упаковали подставки и оставили их до 8 марта в кладовке, где хранился инструмент. Теперь все внимание сосредоточилось на сборе проявителя, который дружно окрестили «серебряной водой».

Второе и третье звено быстро закончили обход домов вокруг школы. Число зарегистрированных пионерами фотолюбителей перевалило за полсотни. Все они очень любезно согласились помочь школьникам и дали обещание не выливать отработанный проявитель в раковину и хранить его до прихода сборщиков «серебряной воды». В некоторых квартирах ребятам повезло уже при первом знакомстве с домашними фотографами. Кое у кого в ванночках остались старые, использованные растворы. Их перелили в пузырьки и тут же вручили пионерам.

В кладовке у школьного завхоза появились две огромные бутыли, оплетенные ивовыми прутьями. В первой на дне уже заплескалась мутная жидкость. По просьбе пионеров, завхоз завел тетрадь и вписывал в нее, сколько граммов проявителя сдает каждое звено.

Утром перед уроками завхоз обязательно шел в кладовку и поджидал, когда появятся ребята с бутылками и фляжками. Уровень «серебряной воды» медленно, но неуклонно поднимался в большой бутыли. И только звено Белова пока еще не слило в нее ни грамма проявителя. Шурик рассчитывал одним ударом догнать и перегнать вырвавшиеся вперед звенья. Но судьба на этот раз зло подшутила над ним.

Зашли ребята в одну фотографию, в другую, в третью — везде им отвечали одно и то же: «Нас обслуживает контора «Вторсырье». У нас с ней договор, и все отработанные химические растворы мы сдаем агенту». Когда и в четвертом фотоателье сказали то же самое, Шурик понял, что ходить по фотографиям бесполезно.

Он растерялся и в первый раз, распуская звено по домам, не смог сказать пионерам ничего обнадеживающего. Даже любимое многообещающее «Увидим!» не сорвалось с его языка. Но ребята настолько привыкли к изворотливости звеньевого, что не очень огорчались.

— Придумает что-нибудь! — уверенно сказал Ромка. — Завтра придет в школу с новой идеей!..

Ромка отгадал. Шурик явился в школу в самом бодром настроении. Но эта бодрость обошлась ему дорого. Вчерашний вечер был для него мучительным испытанием. Никогда раньше он не переживал такого беспокойства и страха. Шурику казалось, что стоит ему хотя бы один раз «провалиться», не выйти в первенькие, как от него ничего не останется. А провал стоял перед ним неумолимый и грозный. Его нельзя было ни обойти, ни перепрыгнуть. Все планы и надежды Шурика рушились и распадались в прах. Какой там комсомол! Конечно, теперь его не примут! А ведь он мог быть первым в классе комсомольцем!.. Да и звеньевым выберут другого. И станет лучший пионерский вожак просто Шуркой Беловым — одним из сорока трех учеников класса.

Пугало и другое. Где-то внутри копошилась мыслишка, от которой Шурика бросало то в жар, то в холод. Когда он не будет звеньевым, что помешает тому же Ромке рассказать ребятам об истории с ножками, о проделке на уроке физкультуры?

В порыве отчаяния Шурик чуть не ступил на единственный правильный путь — трудный, но честный. «Район большой, фотолюбителей много, — подумал он, — можно побывать в домах, где не ходили ребята из второго и третьего звена». Но даже в эту критическую минуту привычка взяла верх над добрым намерением. Подниматься по бесконечным лестницам, собирать по граммам «серебряную воду»… Нет, это не выход! Так не догонишь другие звенья. И снова услужливая и изощренная мысль Шурика подсунула ему рецепт на первенство. Он показался ему простым и вполне надежным.

Воды в кране — хоть отбавляй, а проявитель стоит не так уж дорого. Раствор сделать не трудно. Правда, в нем не будет серебра, но ведь он смешается в бутыли с проявителем, принесенным другими ребятами!..

— Эх ты! Паникер! — зашипел на себя Шурик и радостно хлопнул ладошкой по лбу.

Он не раскрыл пионерам звена свою тайну.

— Сегодня вечером Ромка и еще двое приходите ко мне, — сказал он. — Бидончики захватите!..

На следующее утро в кладовую к завхозу явились три пионера из первого звена с бидонами. Завхоз крякнул от удивления, взял у Ромки бидон и начал переливать проявитель в бутыль, но жидкость бежала широкой струей и попадала мимо горлышка.

— Петр Захарович! Льется! — воскликнул Ромка. — Жалко! Это ведь серебро, а не вода.

Завхоз опустил бидон и проворчал:

— И зачем такую неудобную посуду выбрали? То ли дело другие — приходят с бутылочкой. Опрокинул ее — и ни капли мимо не прольется!

— Мы с бутылочками не возимся! — гордо ответил Ромка. — У нас масштабы другие! Принесем так принесем! Сразу заметно будет!

Продолжая ворчать, завхоз прошел в угол кладовки. Там стояла вторая бутыль с воронкой в горлышке. Туда Петр Захарович и вылил мутную жидкость из всех трех бидонов.

В тетради появилась новая запись — «Первое звено — 6», что означало шесть литров.

Каждый день пионеры из звена Белова приносили то один, то два бидона. И каждый раз завхоз выливал их содержимое в бутыль с воронкой, а бутылочки и фляжки других звеньев опрокидывал в первую бутыль, что стояла у двери кладовой.

* * *

Восьмое марта обрадовало теплой весенней погодой. Ребятам не сиделось за партами. На перемене между пятым и шестым уроками пионеры перетащили обернутые бумагой подставки из мастерской в класс. А когда прозвенел последний звонок, все ринулись вниз — в раздевалку. Через четверть часа школа опустела.

Ромка жил на соседней улице. Он примчался домой около трех часов. Отец в эту неделю работал в ночную смену, а мать до четырех часов дежурила в пункте неотложной помощи. Ромка застал отца в кухне и не удивился, увидев на нем голубой мамин передник. Отец еще вчера сказал ему по секрету:

— Я завтра сготовлю обед, а ты не задерживайся в школе — лоск в квартире наведешь.

— Понял! — заговорщически ответил Ромка и спросил с хитрецой: — А как у тебя с подарком?

— А у тебя? — в свою очередь спросил отец.

— Нет! Вперед ты скажи! — возразил Ромка.

— Почему я? Начни ты — ты помоложе! — не сдавался отец.

Спорили-спорили и решили отложить осмотр подарков на завтра.

Войдя в кухню, Ромка интригующе повертел в воздухе бумажным свертком. Отец усмехнулся и вынул из шкафчика свой подарок, тоже завернутый в бумагу.

Глаза у Ромки заблестели.

— Покажи!

— Сначала ты, а потом я!

И опять они не договорились. Ромка спрятал подставку под газовую плиту и схватил швабру. Генеральная уборка началась.

В пятом часу, когда донесся металлический лязг двери лифта и из коридора долетели знакомые торопливые шаги, квартира сияла чистотой, а в духовке стояли кастрюли с готовым обедом.

Отец помог матери снять пальто, Ромка подал ей домашние тапки. Это был первый подарок — внимание. Лицо матери озарилось счастливой улыбкой. Второй подарок преподнес отец — духи в флаконе, похожем на кукурузный початок.

— Нашей королеве — «Королеву полей»! — Отец галантно поклонился.

Потом Ромка протянул свой сверток.

Мать пощупала, понюхала бумагу, взвесила сверток на руке и спросила, заглядывая в глаза сыну:

— Это трон или корона?

— Ближе к трону! — пошутил Ромка и пояснил: — Трои для кастрюли!.. Сами делали!