Миры Роджера Желязны. Том 14 - Роджер Желязны

Люк открылся, и появился Дорфи, расстегивая костюм.

— Черт побери! — закричал Макфарланд. — Сейчас это место превратится в зону войны!

— Ты позаботился об управлении кораблем? — спросил его Уэйд.

— Конечно, нет.

— Тогда отдай мне оружие и убирайся прочь с дороги. Он взял пистолет и направился в рубку управления.

Как только на экране появилось изображение, они увидели тяжеловесное перемещение гигантского берсерка, вспышки его орудий, быстрые как молния движения и внезапные появления и исчезновения его маленького противника. Через некоторое время после того, как их изображения исчезли, на фоне межзвездной черноты вспыхнул огненный шар.

— Он попал в него! Он попал в него! Квиб-квиб попал в него! — воскликнул Дорфи.

— И он, вероятно, также попал в Квиб-квиба, — заметил Макфарланд.

— О чем ты думаешь, Уэйд?

— О том, что никогда больше не буду иметь с вами никаких дел.

Он поднялся и вышел, чтобы пойти к Джуне. Он взял с собой магнитофон и несколько записей. Она оторвалась от созерцания экрана и слабо улыбнулась, когда он сел рядом с ее кроватью.

— Я хотел бы позаботиться о вас, — сказал он, — пока в этом будет нужда.

— Это было бы прекрасно, — сказала она.

Слежение. Они приближались. Пятеро. Большой, должно быть, послал за ними. Прыжок за их спины — и схватить двух замыкающих, прежде чем остальные поймут, в чем дело. Еще прыжок, выстрел и снова прыжок. Они никогда не сталкивались с подобной тактикой. Увертка. Огонь. Прыжок. Снова прыжок. Огонь. Последний из них крутится волчком, ожидая удара. Поразить его. Заряд прямо в цель. Так.

Последний квиббиан-квиббиан-кель во Вселенной покинул поле битвы, ища материалы для восстановительных работ. Потом, конечно, их понадобится несколько больше для изготовления копий. Кто решится посадить льва на цепь?

Дневная кровь

Истории о вампирах всегда беспокоили меня, поскольку эти создания взяли себе в привычку пить кровь людей, которые затем превращаются в вампиров, которые в свою очередь кусают людей, которые… Это геометрическая прогрессия, и если задуматься, станет ясно, что мы все таким образом скоро окажемся вампирами и кусать будет некого. Подобная ситуация всегда казалась мне экологически несообразной. Для других видов существуют естественные враги и прочие ограничивающие факторы, которые контролируют плотность популяции. Если бы с вампирами дело обстояло так, как об этом повествуют сказания, то должно быть еще нечто, там не упомянутое. Итак, мой скромный вклад в канонические представления о неумирающих…

Я припал к земле за углом провалившегося сарая у разрушенной церкви. Сырость просачивалась сквозь джинсы, но я знал, что мое ожидание должно скоро окончиться. Полосы тумана живописно стелились над промокшей землей, слегка колеблемые предутренним ветром. Погода для Голливуда…

Я бросил взгляд на светлеющее небо, точно определяя направление их прибытия. Через минуту я увидел, как они возвращаются: одно существо большое и темное, другое — бледное и поменьше. Как можно было догадаться, они проникли в церковь через отверстие, образовавшееся несколько лет тому назад, когда провалилась часть крыши. Я подавил зевок, глянув на часы. Через пятнадцать минут восходящее солнце окрасит румянцем восток. За это время они должны угомониться и заснуть. Может быть, чуть быстрее, но дадим им немного времени. Спешить пока некуда.

Я потянулся и захрустел суставами. Хорошо сейчас дома лежать в постели. Ночи предназначены для сна, а не для того, чтобы играть роль няньки для парочки глупых вампиров.

Да, Вирджиния, это действительно вампиры. Хотя нечему удивляться. Странно, что вы не встречали ни одного. Сейчас их не так уж много вокруг. Фактически они чертовски близки к вымирающему виду, — что и понятно, если принять во внимание их уровень интеллекта.

Возьмем, например, этого парня, Бродски. Он живет, простите, обитает, рядом с городом с населением несколько тысяч человек. Он мог бы посещать различных людей каждую ночь без опасения повториться, оставляя своих поставщиков продовольствия лишь с легким ощущением боли в горле, приступом временной слабости и парочкой царапин на шее, которые быстро заживают.

Но нет. Он испытывает симпатию к местной красотке — некоей Элайне Уилсон. Приходит к ней много раз. Вскоре она впадает в привычную кому и превращается в вампира. Знаю, знаю — я говорил, что вампиров вокруг не так уж много, но лично я полагаю, что еще несколько штук не повредили бы. Правда, Бродски мне не кажется удачным экземпляром, слишком он глуп и жаден. Никакой тонкости, никакого планирования. Одобряя прибавление новых членов к неумирающим, я опасаюсь его беспечности в проведении такой серьезной акции. Он оставляет след, который кто-нибудь может обнаружить; он также ухитряется оставить после себя так много хорошо описанных в литературе знаков и примет, что даже в наше время разумный человек мог бы догадаться, что к чему.

Бедный старина Бродски все еще живет в своем средневековье и ведет себя так же, как во времена расцвета вампиров. Очевидно, ему никогда не приходило в голову рассмотреть это математически. Он пьет кровь у некоторых людей, которые его чем-то привлекают, и они становятся вампирами. Если они имеют те же склонности и так же себя ведут, они продолжают это дело и вовлекают все новых людей в свои ряды. И так далее. Похоже на письма по цепочке. Через некоторое время все станут вампирами, и не останется тех, у кого они берут кровь. И что? К счастью, у природы есть способы обращения с популяционными взрывами, даже на этом уровне. Однако внезапное увеличение количества новобранцев в век средств массовой информации может нанести чувствительный удар по этой экосистеме, связанной с преисподней.

Но хватит философии. Время войти и заняться делом.

Я взял пластиковый пакет и пошел прочь от сарая, тихо ругаясь, когда натыкался на стволы и получал хороший душ. Я прошел по полю к боковой двери старого здания. Она была закрыта на ржавый замок, который я сорвал и забросил на кладбище.

Внутри я взгромоздился на прогибающиеся перила, окружающие место для хора, и открыл сумку. Я вытащил блокнот для набросков и карандаш, которые носил повсюду. Свет проникал через разбитое окно. То, на что он падал, было по большей части ерундой. Не особенно вдохновляющая сцена. Но уж какая есть… Я начал зарисовывать ее. Всегда хорошо иметь хобби, которое может служить оправданием для странных поступков.

Десять минут, загадал я. Самое большее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});