Звездные битвы галактик - Эдмонд Гамильтон

Нет. Он не мог. Хумэны были не его народом, хотя они были ближе к нему, чем врамэны. Но дело было не в лояльности к какой-то конкретной группе. Для Хэммонда это была лояльность по отношению к идеалу, которому было десять тысяч лет. Он рисковал жизнью, и он едва не потерял ее чтобы завоевать звезды для людей, завоевать свободу. И никому, если только это от него зависело, не позволит он отнять или ограничить эту свободу. Ни врамэнам, ни кому бы то ни было другому. Он пойдет до конца по этому пути.

Он подумал, что, наверное, глупо с его стороны противостоять почти бессмертным, доминирующим в Галактике. Они обладали обширным знанием вещей, о который он даже никогда не слышал. Но он может попробовать, просто попробовать, осуществить свой план несмотря на все это.

Он сделает это или умрет, хотя бы для того, чтобы удовлетворить пусть детское, но очень сильное желание увидеть, как Уилсон, Лунд и остальные, включая Иву будут просить у него прощение.

Машина приблизилась к мерцающему барьеру и остановилась. Охранник вылез наружу и сделал знак в сторону высокой башни. Снова, как в тот день, когда Хэммонд прибыл сюда, узкий участок стены исчез. Машина быстро закатилась внутрь через образовавшийся просвет, и паутина силовых линий тут же сомкнулась над ними.

Кровь стучала в висках Хэммонда, подобно молоту, когда они помчались в сторону комплекса зданий. За зданиями, на широкой посадочной площадке космопорта возвышался черный звездный корабль сравнительно небольшого размера. Его основание находилось в тени, но верхушка поднималась достаточно высоко и сверкала в последних лучах заходящего солнца, похожая на огромную темную руку, хватающуюся за умирающий свет.

Эта рука может схватиться за Альтар и величайший секрет бесконечности, подумал он.

Главное здание находилось впереди, трехуровневое продолговатое белое строение с квадратной башней на одном конце, которая поднималась еще на несколько уровней вверх. Вершина башни представляла собой комнату, все стены которой были прозрачными, и светилась в темноте. Входя с двумя охранниками в здание, Хэммонд безразлично взглянул на нее. Это, должно быть, центр управления космопортом. Владения коменданта находились в башне под ним, если только информация, которую Квобба собрал, была верной.

Она была верной. Хэммонда провели по коридорам к лифту, который плавно скользнул вверх. Он вышел в другой коридор, жадно посмотрел на две лестницы, ведущие вверх. Одна из них должна служить дорогой в центр управления.

Комендант Куума был высоким мужчиной со слегка зеленоватой кожей хумэна с Сириуса. Но войдя в комнату, Хэммонд едва посмотрел на него. Его глаза принадлежали только Тайан Марден.

Тайан отвернулась от окна, возле которого стояла, ее голубые глаза быстро осмотрели его лицо. Он подумал, что забыл, как она красива. В черных шортах и черной рубашке, подчеркивающих бледность ее кожи и пепельно белые волосы, с украшенной драгоценными камнями эмблемой Федеративных Солнц на груди, она была просто ослепительной.

— Теперь ты хочешь сотрудничать с нашими историками, чтобы обрести свободу? — спросила она.

— Я мог бы, — кивнул Хэммонд. — Все равно хумэны считают меня предателем.

Горечь в голосе далась ему легко.

— Если ты ответишь на несколько предварительных вопросов, чтобы проверить твою искренность, — продолжала Тайан, — я заберу тебя назад на Землю. Там ты будешь работать со специальной группой врамэнских историков.

Хэммонд посмотрел на коменданта.

— Сначала я хочу оговорить некоторые условия. Но… это предназначено только для твоих ушей, Марден.

Комендант покачал головой.

— Правила не разрешают… — начал он.

— В этом нет никакой опасности, — перебила его Тайан. — Дайте мне ваш шокер и подождите за дверью.

Комендант все еще колебался, но поклонился и произнес:

— Очень хорошо, если вы этого хотите.

Из висящей на поясе кобуры, он достал маленькую черную пластиковую трубку и протянул ее Тайан. Затем вышел из комнаты и закрыл дверь.

Держа шокер перед собой, Тайан спокойно сказала Хэммонду:

— Стой на этом расстоянии и говори, что же это за условия, которые требуют такой конфиденциальности.

Хэммонд взял себя в руки, зная что теперь ему предстоит сыграть самую сложную часть роли. До сих пор все шло хорошо. Но теперь все зависело от следующих несколько минут.

— Тайан, дело не только в свободе. Я делаю это… — ради тебя. Я хочу видеть тебя, снова быть рядом с тобой.

Она посмотрела на него холодным циничным взглядом.

— Почему?

— Потому что я тебя люблю, — ответил Хэммонд. — Я первый дурак во всей вселенной, но я ничего не могу с собой поделать.

Он ожидал, что она рассмеется, рассердится, как-то проявит свое презрение или назовет его лжецом. Но она ничего этого не сделала. Он подумал, что ему удалось придать своему голосу подлинную убедительность, потому что она посмотрела на него неожиданно странно и напряженно.

— Нет, — произнесла она наконец. — Это невозможно. Никогда впредь не говори о любви между мной и тобой.

— Почему? — спросил он. — Возможно, ты бессмертная, или почти бессмертная, но все равно ты ведь женщина. И я люблю тебя.

— Ты не понимаешь, что говоришь. — Ни один врамэн не может любить или вступать в брак в том смысле, который вкладываешь в эти понятия ты, — особенно что касается хумэнов. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что стоит между нами.

Хэммонд почувствовал воодушевление. Она не сомневалась в его словах, ни капельки. Он сделал свою ставку на это, на то, что она примет данные записей энцефалозонда, в которых физическое влечение отождествлялось с любовью. Он бессовестно лгал, говоря о своей любви к ней, но эта ложь была всего лишь платой за то, что она сделала с ним. Он надеялся, что она сработает.

Он сделал шаг вперед и распахнул руки, призывая ее в свои объятья, говоря со всей страстью, которую только мог изобразить.

— Тайан, то, что ты говоришь, нелепо. Почему врамэн не может вступить в брак с хумэном?

Ее лицо исказилось от боли, а голос, когда она заговорила, был таким тихим, что Хэммонд едва различал слова.

— Я не могу сказать тебе почему, но можешь мне поверить: тебе легче было бы перенестись назад в то время, из которого ты пришел, чем преодолеть то, что нас разделяет.

Застывшая перед ним со странным выражением сомнения и боли, она никогда еще не была такой красивой, как в этот момент. Хэммонду было легко, очень легко изобразить страсть. Он сделал еще шаг вперед.

— Тайан, послушай меня. Что бы не разделяло нас, мы сможем преодолеть это…

Она покачала головой, в глазах появилось что-то очень жалкое, а Хэммонд сделал еще один шаг.

Он выбросил кулак и со всей силой ударил ее в подбородок.

Тайан упала, не издав ни звука. Он успел подхватить ее и удержать, прежде чем она коснулась пола, но пластиковый шокер выпал из ее разжавшейся ладони и покатился по полу. Хэммонд опустил женщину и быстро бросился к оружию. Затем остановился на мгновение, переводя дыхание, пытаясь унять дрожь и глядя вниз на белое лицо Тайан.

Его трюк удался. Он смог отвлечь Тайан и сделать то, что хотел. Но он как-то не ожидал, что она отреагирует на его признание в любви таким образом. Ему почти показалось, что она…

Он оборвал свои мысли на эту тему и назвал себя дураком. Глупо было стоять вот так, теряя драгоценные секунды. Он быстро осмотрел шокер. Законы Федеративных Солнц разрешали использовать только такое несмертельное оружие, такие орудия уничтожения как вихревой автомат Джона Уилсона были категорически запрещены. Из того, что рассказал ему Квобба, он понял, что шокер — это всего лишь конденсатор, обладающий определенным электрическим зарядом. Переключатель на трубке освобождал часть этого заряда, которая испускалась в виде волны электромагнитной энергии, настроенной таким образом, чтобы перегрузить электроэнцефалические цепи человеческого мозга и вызвать потерю сознания. Недостатками этого оружия были крайне небольшой радиус действия и то, что при пользовании заряд расходовался очень быстро.

Хэммонд зажал шокер в руке и направился к двери. Он открыл ее резким движением.

В комнате находилось три человека: адъютант, комендант и доставивший его сюда охранник. Они повернулись и, увидев Хэммонда с шокером в руке, быстро бросились к нему.

Но все же недостаточно быстро. Хэммонд сдвинул переключатель на трубке вперед. Он ничего не увидел, но шокер зашипел, как рассерженная змея. Хэммонд неуклюже двигал переключатель вперед и назад.

Трое ринувшихся к нему мужчин споткнулись и с грохотом упали на пол.

Все произошло так быстро, что Хэммонду потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он их уже отключил и только попусту расходует заряд шокера. Он поспешно сдвинул переключатель назад.