Драконья гавань - Робин Хобб

Маленькая зеленая драконица развернулась к нему. На этот раз все оборки ее недоразвитой гривы стояли торчком вокруг шеи. Она встряхнула ими — скорее по-змеиному, чем по-драконьи.

— Не учи меня мудрости, золотой. Как и охоте. Я не нуждаюсь в твоих советах. Теперь, когда у меня снова есть яд, я не уверена, что мне вообще нужно ваше общество.

— Или хранитель? — с любопытством поинтересовался Ранкулос.

— Об этом еще стоит подумать, — отрезала Фенте. — Татс меня чистит, и мне приятно слушать его восхваления. Может, я и оставлю его при себе. Но это не значит, что сама я должна оставаться с вами и вашими чумазыми хранителями. Не вижу смысла пребывать в обществе людей настолько непочтительных, чтобы обсуждать убийство дракона на мясо, словно тот корова, — желчно добавила она и захлопала крыльями, подняв ветер и брызги. — У меня есть яд, и скоро я смогу летать. Тогда мне никто не будет нужен, кроме меня самой!

— И Хеби тоже говорила о полете, — негромко заметил Сестикан.

— Хеби. Это даже не ее истинное имя. Она не сумела найти свое истинное имя. Хеби. Это кличка для собаки — или, скорее, тупой лошади. Но не имя для дракона.

— Не говори о ней дурно, — посоветовал Меркор. — Возможно, всех нас ждет тот же конец, что постиг и ее.

— Не было у нее никакого конца, поскольку не было и начала, — огрызнулась Фенте. — Наполовину дракон — это не дракон вовсе!

Синтара в душе согласилась с нею. Слабоумные драконы все еще беспокоили ее, хоть она и не могла объяснить причину. Находиться рядом с существом, которое выглядит драконом, но не ощущать, что оно мыслит по-драконьи, было тревожно. Однажды ночью Синтара подслушала, как хранители рассказывают друг другу истории «про привидения», и задумалась, не то же ли это чувство. Как будто бы кто-то и есть, и его нет разом. Знакомые очертания, лишенные самой сути.

И именно это она видела и сейчас, когда безымянный серебряный с трудом побрел в сторону реки и вошел в воду. Хвост его давно уже зажил, однако дракон все равно держал его торчком, как будто на нем села шкура. Тело серебряного окрепло за время долгого путешествия, и после того, как хранители избавили его от паразитов, он сделался не таким тощим. Но лапы у него все равно оставались короткими и толстыми. Зато крылья, которые он сейчас расправил, казались почти нормальными. Все драконы в молчании наблюдали, как серебряный осторожно поднял их, несколько раз взмахнул, подражая предшественникам, а затем запрокинул назад голову. Когда он вытянул шею, широко раскрывая пасть, Синтара заметила, что зубы у него вдвое длиннее, чем у Фенте, и растут в два ряда. А облако яда, которое он изрыгнул с гортанным ревом, оказалось густым и почти фиолетовым. Крупные капли с шипением упали в воду. Синтара отвернула голову, спасаясь от резкого запаха сильного яда.

— Этот полудракон, — сообщил серебряный, — может сделать вас не драконами вовсе. — Он сердито уставился на них, проверяя, до всех ли дошла его угроза. — Имя? Я беру имя. Плевок мое имя. Мое имя то, что я делаю. Фенте, скажи мое имя!

Маленькая зеленая отвернулась от него. Она старалась удалиться с достоинством, но драконы не созданы для плаванья. Фенте выглядела торопливой и неуклюжей, удирая от серебряного. Плевок засмеялся, и когда зеленая повернула голову и зашипела на него, выдохнул в нее маленькое облачко летучих ядов. Речной ветер развеял его прежде, чем оно успело ей повредить. Но Меркор все равно его одернул.

— Береги яд, Плевок. У нас стало на одного охотника меньше, а хранители лишились почти всех лодок и снаряжения. Они не смогут охотиться так же успешно, как раньше. Всем нам придется самим добывать себе пищу. Прибереги яд для дичи.

— Может, я съем Фенте, — язвительно предположил Плевок.

Но затем он развернулся и поплыл обратно на мелководье. Выбрел на топкий берег и, не обращая внимания на грязь, улегся там спать. Синтара внезапно позавидовала ему. Приятно было бы лечь. Она не прочь поспать. А когда проснется, Тимара с Элис ее почистят. Она и так уже грязная, так что еще чуточку ила ничего не изменит. Да и хранителям пора бы уже выказать ей благодарность за спасение.

Приняв решение, Синтара выбрала на илистом берегу местечко повыше и улеглась, готовясь ко сну. Грязь подалась, принимая очертания ее тела, поначалу холодная, но некоторое время спустя согревшая ее не хуже подстилки из густой травы. Синтара опустила голову на передние лапы, чтобы не зарыться носом в ил, и закрыла глаза. Как же все-таки приятно лежать.

Судя по звукам вокруг, другие драконы следовали ее примеру. Ранкулос вернулся на свое обычное место рядом с ней, устроившись слева. Сестикан улегся справа.

И драконы заснули.

Двадцать четвертый день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцевОт Эрека, смотрителя голубятни в Удачном, — Детози, смотрительнице голубятни в Трехоге

В футляре послание от Геста Финбока, доставленное голубем из Джамелии для последующей срочной пересылки на баркас «Смоляной», пассажирам Седрику Мельдару и Элис Финбок, с предписанием как можно скорее вернуться в Удачный. Торговцев Кассарика и Трехога следует уведомить объявлениями в обоих Залах торговцев, что никакие долги, числящиеся за этими лицами, не будут оплачиваться семейством Финбоков после тридцатого дня месяца Молитв.

Детози, похоже, кое-кто изрядно расстроен! Признаюсь, я заинтригован. Она что, сбежала с его секретарем? Но почему в Дождевые чащобы? Здесь поговаривают, что оба выглядели вполне довольными жизнью, так что все потрясены и возмущены этим предположением.

Эрек

Глава 10

ПРИЗНАНИЯ

Релпда вгрызлась в тушу лося, не жалуясь на вонь. Седрик даже пожалел, что не может отнестись к этому с той же невозмутимостью. Драконица теперь постоянно пребывала на окраине его сознания. Вонь и вкус тухлятины призрачным воспоминанием стояли во рту. Седрик постарался отрешиться от этих ощущений, чтобы они не отравили ему удовольствие от фруктов, раздобытых Карсоном.

Охотник вернулся, как и обещал. Релпда по-прежнему не желала лезть в воду, поэтому они вдвоем подогнали плавучую тушу к ее плоту. Лося покрывали потеки грязи и кое-где поклевали стервятники. Но драконицу это не волновало. Как только они доставили к ней мясо, она уже не думала ни о чем, кроме набивания собственного брюха.

Деревья с гладкой корой, показавшиеся Седрику неприступными, покорились Карсону. Для такого здоровяка он оказался весьма проворным. Вскарабкаться наверх было для него не труднее, чем пауку — влезть по стене. Юноша попытался было последовать за ним, но обожженная кожа рук сделалась чересчур нежной. Он сдался, поднявшись по стволу примерно на два человеческих роста. Даже сползти обратно оказалось непросто. Спрыгнув со ствола спиной вперед, Седрик неудачно приземлился. И теперь лодыжка тоже болела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});