Записки жандармского штаб-офицера эпохи Николая I - Эразм Стогов

186

Точнее: Фикельмон Карл-Людвиг.

187

т. е. чиновник по особым поручениям.

188

Удельные имения — имения, принадлежавшие императорской фамилии.

189

Святейший Синод — высший орган управления православной церковью в России с 1721 по 1917 г. Члены Синода назначались императором из духовных лиц; надзор за деятельностью Синода осуществлял обер-прокурор — также назначаемый императором, но из числа военных или гражданских чиновников.

190

Гражданская палата — т. е. палата гражданского суда, один из губернских судебных органов, в котором также оформлялись купчие, доверенности, духовные завещания и другие тому подобные документы.

191

Андрей Первозванный — первый из 12 апостолов Христовых, именуемый поэтому «Первозванным».

192

Казенная палата — орган Министерства финансов в губернии.

193

Раз в три года по разрешению губернатора в губернском городе созывалось губернское, а в уездных — уездное дворянские собрания, на которых выбирали соответственно губернского и уездных предводителей дворянства и некоторых других должностных лиц местной администрации.

194

Упоминаемый Стоговым князь Дадьян скорее всего принадлежал к владетельному роду Дадиан, правившему в Мингрелии; в 1803 г. князья Дадиан приняли подданство России на правах вассальных владетелей, а в 1867 г. — окончательно уступили свои права России.

195

Андреевская звезда — орден святого апостола Андрея Первозванного, первый и высший орден России.

196

Хотя в публикации 1878 г. фамилия губернатора была скрыта под буквой «Z» и отсутствовал рассказ об отчете в «юмористическом духе», отправленном Стоговым в III отделение, а также упоминание о слезах и отчаянии Загряжского, бывший губернатор тотчас же прислал в редакцию письмо-протест. «Говорю категорически, — гневно писал он, — все, что г. Стогов повествует в своих рассказах об этом Z, если только он разумел под этой буквою меня, то положительно выдумка и клевета». Подчеркивая, что он не желает останавливаться на мелочах, Загряжский обращал внимание на «самый крупный факт», опровергающий «измышления» Стогова. Как следует из присланного им в редакцию формулярного списка, он продолжал государственную службу и после отъезда из Симбирска и вышел в отставку по болезни только в 1867 г. и по своему прошению. Загряжский требовал предоставить ему возможность в той же «Русской старине» опубликовать свои собственные воспоминания, чтобы всем окончательно стало ясно, что «Записки» Стогова — это «оскорбительное, грязное, лживое и недостойное никакого порядочного человека марание бумаги». Редакция принесла Загряжскому свои извинения, в № 1 за 1879 г. были опубликованы его письмо и выдержки из формулярного списка, ему было обещано опубликовать его мемуары, как только они будут завершены. Но мемуары так и не появились.

Таким образом, видно, что рассказ Стогова порой нуждается в коррективах, а особенно его неоднократные упоминания о том, что то или иное должностное лицо увольняется с предписанием «впредь никуда не определять». И все же в данном случае есть все основания больше доверять Стогову, нежели Загряжскому. Рассказ Стогова можно сравнить с воспоминаниями преемника Загряжского на посту симбирского губернатора — И. С. Жиркевича, которого Загряжский не пытается опровергать. Жиркевичу не свойственна эмоциональность и склонность к преувеличениям, характерные для Стогова; к тому же он не одобряет некоторые поступки жандармов (Флиге и Стогова) в отношении своего предшественника. Однако его рассказ отличается от рассказа Стогова не по сути, а лишь в деталях (и не только относительно Загряжского). Жиркевич подтверждает, что отставке Загряжского предшествовала размолвка между ним и губернским предводителем Баратаевым, чью дочь скомпрометировал губернатор, будучи «нескромен в речах и часто без размышления о последствиях». Он также подтверждает, что конфликт получил очень широкий резонанс — ив Симбирске, и в столице (правда, в качестве информаторов он называет не Стогова, а управляющего удельною конторою А. В. Бестужева и жандармского полковника К. Я. Флиге). Подробный пересказ наставлений, полученных Жиркевичем от Николая I перед отправкой в Симбирск, вскрывает причину смены губернатора: «Я им [Загряжским. — Е. М.] был, впрочем, доволен, но он занемог — политически разумеется! (Государь улыбнулся). У него вышли какие-то дрязги с губернским предводителем Баратаевым. Личности, о которых я и знать бы не хотел. Они могли между собой разведаться, как им угодно. Мы бы сквозь пальцы посмотрели на это, но, к несчастью, и моему неудовольствию вмешалось тут дворянство! Оно готово на все и много делает полезного, но на этот раз поступило крайне неосмотрительно, вмешиваясь в это дело. До той минуты, когда я назначил вас в Симбирск губернатором, оно в Загряжском должно было знать своего прямого и настоящего начальника. Загряжский не умел поддержать звания своего, как следует. Теперь вашему пр[евосходительст]ву предстоит труд поставить звание оное на ту точку, с которой оному не следовало спускаться».

197

Дочь А. М. Загряжского, Елизавета Александровна (1823–1895), вышла замуж за Льва Сергеевича Пушкина в 1843 г. Сам А. М. Загряжский приходился к тому же дальним родственником жене А. С. Пушкина.

198

Оценка деловых качеств Флиге, данная Стоговым, во многом совпадает с оценкой Жиркевича, которого Флиге за короткий срок довел буквально до белого каления, забрасывая записками о своих поездках, неисправных дорогах, мостах, нескорой явке чиновников и «разном подобном вздоре». При этом Флиге требовал ответа от губернатора. «Между прочим, — вспоминал Жиркевич, — доходили до меня слухи, что в уездах, куда отправлялся г. Ф[лиге], все занятия сопровождающих членов земской полиции заключались в том, что отводят и устраивают ему квартиру, доставляют ему разные житейские выгоды… Выведенный последнею запискою Ф[лиге] из терпения, я отвечал ему, что я искал в законах формы переписки с жандармскими штаб-офицерами, но ближайшего применения не нашел, как ту, которая указана для командиров баталионов внутренней стражи (те губернатору доносят, а губернатор к ним пишет отношения), что отчетом в моих действиях я обязан только Государю и Сенату… Разумеется, мой ответ ему не понравился. Он возразил мне, что я его обидел… что он имеет счастие носить один мундир с графом Бенкендорфом… Ответ мой ныне вынуждает его приостановить всякую переписку со мной и впредь все, что дойдет до его сведения, на основании «секретной инструкции», будет прямо доносить своему графу. Я благодарил Ф[лиге] за первое со времени нашего знакомства приятное для меня извещение, ибо окончание этой корреспонденции убавит у меня дела — и затем я решился все записки Ф[лиге], от прибытия моего в губернию, включительно с последним отзывом, а также копии с моих отношений, представить министру с просьбой устранить от меня назойливую и бесполезную переписку жандармского офицера, а равно и фамильярные, в сюртуке, визиты».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});