И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина

в Контору, и то, наверное, лишь потому, что Кощей обещал быть рядом во время разговора с Баюном. Да и не могла же она прятаться вечно.

Тем более, разговора с Варварой Василиса боялась куда сильнее. И идти к ней собиралась одна.

– Я справлюсь, – ответила она.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел Баюн. Застыл, увидев их, оглядел с ног до головы, и лицо его приняло выражение воистину кровожадное.

– Явились! А я уж подумывал объявлять об открытии вакансий, – мрачно процедил он, а потом гаркнул что есть мочи: – Две недели, Горынычу вас в глотку! Вы вообще о чем думаете?!

Мирт прикрылся листьями, Василиса потупила глаза, и только Кощей остался невозмутим.

– Еще раз закричишь на мою жену – и останешься без когтей. Уже забыл предыдущий опыт? – спокойно осведомился он.

Баюн зарычал, продемонстрировав клыки, но сумел справиться с собой, обошел стол и уселся в кресло.

– Я думал, ты умерла, – сообщил он Василисе и повернулся к Кощею: – А про тебя я старался не думать. И теперь вы возвращаетесь сюда как ни в чем не бывало и ведете себя так, будто ничего не произошло!

– Я прошу прощения, – подала голос Василиса. – То, что случилось…

– Ты едва не наводнила город нечистью! – прошипел Баюн, но, впрочем, довольно тихо. – И ты полагаешь, что можно просто извиниться?!

Василиса подумала, что ей не стоило возвращаться из Нави. Нужно было похоронить себя там. Она это заслужила.

– А что она, по-твоему, должна делать? – поинтересовался Кощей. – Совершить повторный акт самосожжения? Ты пытаешься обвинить ее в срыве, но давай поразмыслим, какую роль сыграл в нем ты, Баюн.

Косматые брови сошлись у переносицы.

– Что-о?!

– Иди, Василиса, – мягко попросил ее Кощей. – Нам со старым другом нужно кое-что обсудить. Зайди пока к Варваре и передай ей, что я встречусь с ней, как только смогу.

– Кош…

– Иди.

Василиса нехотя кивнула и вышла из кабинета, не взглянув на Баюна. Плотно закрыла за собой дверь.

– Будешь пытать? – неприязненно фыркнул Баюн.

– Если понадобится, – кивнул Кощей. – Знаешь, все эти годы мне казалось, что Василиса преувеличивает степень твоей неприязни к нашему с ней браку. Но последние события заставили меня думать, что преуменьшает. Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы ее снова сорвало?

– Я хочу, чтобы она сбросила розовые очки и увидела наконец, кто ты есть. Дай угадаю, она что-то узнала про тебя – и это стало причиной срыва!

– Поверь мне, она знает, кто я.

– Откуда? – Баюн подался вперед, стальные когти пронзили столешницу. – Что она вообще может про тебя знать? Только то, что ты сам ей показал, а мы оба знаем, каким обаятельным ты умеешь быть. Этакий джентльмен в костюмчике. Увидела бы она тебя хоть раз в пылу боя, когда ты поднимаешь мертвых, заставляя их идти против своих же! И раз уж у нас наконец состоялся этот разговор, объясни мне, зачем было портить девчонке жизнь, втягивая ее в то, что ты преподнес ей как брак! Она могла бы найти нормального мужа, завела бы нормальную семью, родила бы детей!..

– А тебе не приходило в голову, – нарочито медленно поинтересовался Кощей, – что она могла знать меня задолго до того, как я стал джентльменом в костюмчике? Что она вообще рассказала тебе о себе?

В кабинете повисла тишина. Тени от ветвей берез на подоконнике оторвались от своих законных мест и принялись плавать вокруг горшочка с миртом словно карпы кои, а тот пугливо подбирал листья, прижимая их к стволу.

– Что она ведьма… Что ей некуда идти… Попросила оставить ее здесь, – наконец отмер Баюн. – Что ты имеешь в виду?

– Всего лишь то, что Василисе известны не только мои хорошие стороны.

– Она знала тебя в Тридевятом?

Кощей холодно улыбнулся. Одна из рыбок нырнула в горшок, обвилась вокруг древесного стебля.

– Знала. И куда лучше, чем хотела бы. Не трогай Василису, Баюн, это мое последнее предупреждение.

Он щелкнул пальцами, и тень, сжимающая ствол мирта, растворилась в воздухе, словно ветер раздул туман.

– Что ж, – ответил Баюн, – зато теперь мне понятна ее первая реакция при встрече с тобой. Всегда думал, что она просто была о тебе наслышана. Хотя тем более странно, как после этого она подпустила тебя к себе так близко.

– А вот это тебя уже не касается, – ответил Кощей. – Мне приятно знать, что ты беспокоишься о ней и пытаешься позаботиться, здесь наши с тобой цели совпадают, но впредь делай это мягче.

Баюн сверкнул глазами, но потом успокоился. Убрал когти, недовольно оглядел столешницу и хмуро поинтересовался:

– Как она?

– Справляется, – ответил Кощей. – И обязательно справится, если никто не будет тыкать ее носом в содеянное.

– Она обошла тьму в точке ее максимального проявления, – в никуда заметил Баюн. – Не думал, что такое возможно. Чего я о ней не знаю? Кто она такая?

– Просто женщина, которой было страшно и которая не захотела убивать. А теперь оставим этот разговор. Что у вас тут нового? О Василисе кто-нибудь знает?

Баюн фыркнул.

– Твое недоверие меня оскорбляет, – буркнул он. – Знают трое: я, Варвара и Сокол. Оповещалки в Отделе зафиксировали проявление силы, выходящей за пределы среднестатистического диапазона, мне пришлось объяснить ему, почему я не дал Григорию открыть дело. Для всех остальных вы в отпуске.

– Сокол уже вернулся? – встрепенулся Кощей.

– Да, на наше счастье, на три дня раньше оговоренного – хоть кто-то предан своей работе. И к слову сказать, он жаждет встретиться с тобой. В отличие от меня, он отчего-то был уверен, что вы выкарабкаетесь из всей этой истории. Кажется, я проспорил ему бутылку ставленого меда.

– Дорого же вы нас оценили, – хмыкнул Кощей.

– Речь шла об отличном меде сорокалетней выдержки, – не согласился Баюн. – Что же касается остального… Буян проявил к нам неожиданно пристальный интерес. То и дело требуют для проверки какие-то документы. Мы высылаем, в ответ тишина. Впрочем, думаю, тебе будет интересно узнать, что среди требуемого то и дело встречаются отчеты о ваших с Василисой совместных вылазках.

– Полагаешь, Лебедь копает под меня? – задумчиво потер подбородок Кощей.

– Судя по остальным запросам – под меня. Только вот я никак не пойму, с чем это связано. Разве что она узнала о нашем небольшом ночном приключении, но кто бы ей рассказал? Не думаю, что Финист работает на Лебедь, да и как бы он обошел мой приказ?

Кощей вгляделся в небо за окном, лицо его стало жестче.

– Что ж, некрасиво заставлять Сокола ждать, – наконец сказал он. – Береги когти, Баюн. Они могут тебе скоро понадобиться…

В ответ Баюн лишь снова фыркнул, но, когда Кощей вышел из кабинета, мирт на окне поднял, а затем плавно опустил листья, словно вздохнул с облегчением.

Сокол нашелся у себя в кабинете, правда, пробираться к его столу пришлось через сложенные прямо на полу стопки с делами и бумагами.

– Что это? – недоуменно осведомился Кощей вместо приветствия.

– Результат моего отсутствия и внезапно обрушившейся на нас проверки с Буяна, – пояснил Финист, тоже не спеша здороваться. – Я ждал тебя. Пока меня не было, мои ребята еще раз прочесали квадрат леса, на котором нас сцапала Марья. И вот что они нашли.

Он открыл ящик стола, вытащил оттуда зип-пакет и кинул Кощею. Тот поймал его и прищурился, рассматривая содержимое. В пакете лежал клок серой шерсти. Кощей открыл пакет и принюхался.

– Оборотень, – уверенно сказал он.

– Да, – кивнул Сокол. – Судя по всему, он следил за битвой. Нашли в кустах недалеко от основного места действия.

– Что, впрочем, ни на шаг не приближает нас к цели, – вздохнул Кощей. – Это может быть кто угодно.

Сокол откинулся в кресле, покрутил в пальцах шариковую ручку.

– Полагаю, чтобы решить эту задачку, нужно понять, зачем ему это, – задумчиво произнес он. – Зачем он стал помогать Марье? Может, кто-то из ее соратников, если у нее таковые были? Можешь кого-нибудь вспомнить?

– Скорее, кто-то из моих недругов, – вздохнул Кощей, запустил руку во внутренний карман пиджака и вынул оттуда открытку с изображением города. – Это положили нам в почтовый ящик. Полагаю, для тебя не секрет, что список тех, кому я не нравлюсь, стремится к бесконечности.

Сокол взял протянутую ему открытку и нервно хохотнул.

– Ты издеваешься?

Кощей педантично удалил с открытки весь текст, оставив только то, что никак не могло его скомпрометировать. В левом верхнем углу отрывистым почерком было написано: «Здравствуй, Василиса! Известно ли тебе…» А над нижним краем значилось: «Твой друг».

– Там было то, что касалось меня, – пояснил Кощей. – И она была предназначена Василисе. Это все, что тебе нужно