Горсть мужества - Габи Хауптманн

– Да, слушаю вас!

– Полиция. Будьте любезны, откройте дверь!

Полиция? Они нашли спиленный радар! Этого следовало ожидать! Марион нажала на кнопку замка и направилась к двери, размышляя, что скажет в свое оправдание.

Перед дверью стояли два господина в гражданском. Это что, нападение на ее дом? Марион замерла перед дверью.

– Мы из криминальной полиции. Госпожа Шмидт, мы могли бы поговорить с вашим мужем?

– С моим мужем? Позвольте посмотреть ваши документы. – Оба достали служебные жетоны, и Марион открыла дверь. – Прошу, – сказала она и пошла впереди них в гостиную.

Уголовный розыск не будет заниматься спиленным хулиганами радаром, подумала Марион. Что им, делать больше нечего? Или у города так много денег? Посреди комнаты она остановилась и повернулась к полицейским:

– Мой муж? Зачем он вам?

– Он дома?

– Вы объясните мне, наконец, в чем дело?

– Вы знаете господина Манфреда Бушельмейера?

– Конечно, это знакомый и деловой партнер моего мужа. Директор строительного супермаркета. А что с ним?

– Он был найден сегодня ночью с тяжелейшей черепно-мозговой травмой. На него было совершено нападение.

– Нападение? – изумилась Марион. – Но почему? За что?

– Этого мы пока не знаем. Господин Бушельмейер все еще без сознания. Поэтому мы здесь.

– Но как мы со всем этим связаны? – «Мы» выскочило у нее автоматически, и Марион не сразу это заметила.

– Машина вашего мужа найдена на месте преступления. Мы хотели бы узнать, как она там оказалась.

– Где это место преступления? – осведомилась Марион.

– Рядом с гостиницей «Стернен». Точнее, на стоянке отеля. Не пригласите ли вашего мужа?

– Его здесь нет.

– Нет? – Полицейские обменялись многозначительными взглядами.

– Где же он?..

– Очевидно, у своей подруги. – Марион произнесла это так невозмутимо, что полицейские пришли в еще большее изумление.

– Почему же вы не сказали нам об этом сразу? – спросил один из них.

– Как зовут эту подругу и где она живет? – осведомился второй, доставая из кармана куртки блокнот.

– Ее зовут Линда Хаген. Где она живет, я не знаю, но работает в парфюмерном магазине в центре города.

Гюнтер уже более часа сидел в своем кабинете вместе с Клаусом Рааком, Юргеном Бергером и нотариусом Вальтером Кальтхофом. На столе появились три документа, которые надлежит подписать после переговоров. Один из них о продаже фирмы «Шмидт хохтиф» акционерному обществу в Лихтенштейне, второй – о продаже недвижимости Гюнтера Шмидта тому же АО, и помимо всего, нотариальная доверенность на право продажи акций все того же АО в Лихтенштейне. Едва Гюнтер подписал первые два документа, как раздался громкий стук в дверь, и она тотчас распахнулась. На пороге, сопровождаемая сотрудниками криминальной полиции, появилась секретарша с выпученными от страха глазами.

– Что, Манфред Бушельмейер разбил мою машину? – спросил вместо приветствия Гюнтер, не находя никакого другого основания для появления здесь полиции. Может, хоть обошлось без большого количества пострадавших?

– Манфред Бушельмейер в данный момент без сознания. Он получил черепно-мозговую травму и сейчас в больнице, – сообщил один из полицейских, осматриваясь.

– Черепно-мозговую? Как прикажете это понимать? Автомобильная катастрофа? Но это же чудовищно! – Гюнтер поднялся. – А моя машина?

– Это не было автомобильной аварией. На него совершили нападение. В связи с этим у нас есть к вам несколько вопросов, и мы просим вас проехать с нами в комиссариат полиции. – Второй полицейский крепко сжал руку Гюнтера, словно тот собирался бежать.

– Весьма прискорбно, что Манфред серьезно пострадал, но не понимаю, почему я должен ехать в полицейский комиссариат. – Гюнтер указал на трех собравшихся в кабинете мужчин. – Разве я не могу прийти к вам сегодня после обеда? Эти господа прибыли специально, чтобы встретиться со мной, и должны сегодня уехать.

– Господин Шмидт. Речь идет о нанесении тяжких телесных повреждений, а не о делах бизнеса. Мне очень жаль. К тому же в вашей машине обнаружены кое-какие предметы, также вызывающие у нас вопросы.

Все устремили взгляды на Гюнтера.

– А что, установка люка в крыше машины нынче запрещена? – с вызовом осведомился Гюнтер.

– Кассета с фотопленкой, которую мы нашли, относится совсем не к элементам тюнинга автомобиля, а используется в радарных установках для фиксирования автомобилей, превышающих скорость. И таблетки, лежавшие рядом, продаются только по специальному рецепту. По крайней мере, в Германии. Но это вы наверняка сможете объяснить нам. А также и то, где вы провели прошедшую ночь. – Полицейский дружелюбно улыбнулся Гюнтеру. – Так что, господин Шмидт, мы настоятельно просим вас поехать с нами!

– Означает ли это, что я арестован? – спросил побледневший Гюнтер.

– Это мы увидим.

Едва вся процессия направилась к двери, как она снова распахнулась. На этот раз в дверях появилась Марион.

– Марион! – озадаченно воскликнул Гюнтер. – А ты-то что здесь делаешь?

– Я должна попрощаться с мужем, когда его будут увозить в полицейской машине. Это входит в число обязанностей примерной супруги. А что делаете здесь вы? – Клаус сразу же сгреб в стопку все бумаги, лежащие на столе. Юрген Бергер и Вальтер Кальтхоф поднялись при виде Марион. – Позвольте представить сопровождающих меня Анну Кель и Регину Раак.

Дамы вошли в кабинет, удостоившись поклона присутствующих господ. Лишь Клаус был не в состоянии двинуться с места. Он уставился на Регину так, словно видел ее впервые.

– Рады видеть тебя, Клаус. – Марион дружелюбно кивнула ему. – Мы пришли немного позже, чем планировалось, из-за того, что не знали точного времени начала вашей встречи.

– Разве вам не сообщили об этом? – спросил нотариус.

– К сожалению, нет, но вы можете ввести нас сейчас в курс дела. – Марион села на место мужа, Регина – на стул, стоящий напротив Клауса, а Анна расположилась рядом с ней.

Вальтер Кальтхоф кратко рассказал о ходе переговоров и даже выказал готовность разъяснить дамам все досконально. Анна Кель читала тем временем тексты договоров, а Клаус полностью погрузился в себя. В этой ситуации его утешает и делает неподсудным только то, что дамы пришли слишком поздно. Гюнтер подписал договоры, и теперь он, Клаус, владелец несметного богатства. Но Регина? Какова ее роль в этой акции? Он избегал встречаться с ней взглядом и не знал, как вести себя с ней, когда все закончится. В каком свете она видит его действия? В положительном? В отрицательном? И как она видит в этой истории саму себя?

Сейчас Клаус предпочел бы раствориться в воздухе вместе с договорами.