Голос Вессема - Теа Сандет

чип Измененного.

— Вот, — сказала я. — Всё. Теперь мы все, все уходим отсюда. — Я перевела взгляд на Теодора. — Хватит. У тебя есть его нейроимплант, медицинский чип, какая-то непонятная плата с его номером и записи Амелии Лукаш.

— Но если этого будет недостаточно?

— Значит, ты хреновый конструктор киборгов.

Я развернулась и вышла, Ди последовал за мной.

— Почему ты это сделала? — спросил он.

— Хотелось побыстрее убраться отсюда, — буркнула я.

— Нет, — покачал он головой. — Я видел, как ты смотрела на него. На этого Измененного.

Мы остановились. Достав из рюкзака воду, Ди полил мне на руки. Повязка тут же намокла.

— И как?

— Будто он твой знакомый.

Я забрала у него бутылку с водой.

— Ладно, — сказала я, помогая ему смыть грязь. — Просто это все было… Не знаю. В смысле, это же не только импланты. Он был человеком, ему было страшно и больно в этой комнате. Последние месяцы его жизни были полным дерьмом, потом он сгорел заживо… А потом еще и мы пришли.

— Извини, — сказал Ди, когда мы продолжили движение. — Ворон учил меня относиться к этому иначе. Когда зашиваешь рану или вынимаешь имплант — нужно забыть, что перед тобой человек. Иначе не сможешь работать.

— Да, Нико тоже говорил не думать о них как о людях, но у меня не получилось.

— Нико? — переспросил Ди.

— Забудь, — отмахнулась я.

Некстати вспомнилось, как в тоннеле Ди провел пальцами по моему лицу, и я почувствовала, как к щекам прилила кровь. Надеюсь, он не решит это повторить.

Когда в седьмом классе Аксель прислал мне в «таккере» сообщение: «Го встречаться», — это, пожалуй, в моей жизни было ближе всего к тому, что принято называть романтическими отношениями.

Это Эме всегда легко было подцепить парня, а у меня в голове основательно прописался образ, как мы с Нико воспитываем наших пятерых детей, и отвлекаться от него я не испытывала никакого желания. Но уже полтора года даже мне было ясно, что никаких отношений у Нико не будет не только со мной, а вообще ни с кем.

И мне нравился Ди. Не так, как Нико. В конце концов, Нико я любила с первого класса, и он был особенным.

Но — я должна была признать — меня тянуло к Ди. А его тянуло ко мне.

И именно поэтому я не должна была допустить, чтобы мы стали друг другу кем-то большим, чем просто приятели.

Я слишком хорошо знала, что это такое — когда близкий человек медленно умирает, его тело и личность разваливаются на части, а ты ничего не можешь с этим сделать. Пока мы с Ди друг другу никто — его не ранит то, что уже очень скоро начнет происходить со мной. Так что мы должны просто оставить все как есть.

Осталось придумать, как дать ему это понять. Едва ли тут подойдут слова «пошел в жопу», которыми я в свое время ответила Акселю

— Ты заметил, что двери были открыты? — сменила я тему. — Как будто кто-то пытался их выпустить.

— Может, какая-то аварийная система, — пожал плечами Ди.

— Аварийная бы наоборот заблокировала. Мне приятнее думать, что кому-то тут было не наплевать на них.

Мы дошли почти до самого выхода в тоннель, когда нас догнал Теодор.

— Я хороший… конструктор киборгов, — сказал он мне и улыбнулся. — Идем искать твоего брата.

Глава 22

Шли мы медленно — в основном из-за меня. Адреналин схлынул, вернулась боль в ушибленной ноге, и я едва дохромала до транспортной платформы.

— Отдохни, — предложил Ди. — Я пока проверю, что там дальше.

Я кивнула и села, привалившись к стене. К моему удивлению, Теодор при молчаливом согласии Ди устроился рядом.

— Только недолго, — сказала я. — Минут пятнадцать мне хватит.

— Хочешь, посмотрю, что с твоей ногой? — предложил Теодор, пока я наблюдала за удаляющимся пятном желтого света.

— Я и так знаю, что с моей ногой, — отказалась я. — Я упала со второго этажа. Перелом я бы заметила, а остальное само пройдет.

Очевидно, это было лишь поводом начать разговор, потому что без всякого перехода Теодор продолжил:

— Я слышал, о чем вы говорили.

— Значит, слух в порядке, — ответила я. — Поздравляю.

— Ты их жалеешь? Измененных? — спросил он с нотками обвинения в голосе.

— Не то что жалею, — неохотно сказал я. — Просто… Ну, они же были людьми — до Вессема. А потом превратились в этих. В таких же, как те, что устроили бойню в Караге. Это не он, конечно, не тот парень, у которого ты снял имплант, но он тоже мог бы делать то… о чем потом рассказывали. Что они делали этими своими дополнительными конечностями.

— Я не понимаю твоей логики, — признал Теодор.

— А я и не закончила. Я хочу сказать, он был человеком, пока не попал в Вессем. Обыкновенным. Как я.

— Ах вот ты о чем.

— Да, об этом. Он перестал им быть уже после всего, что с ним тут сделали. Кару говорил, что со мной это тоже случится. Не в смысле, что я начну разрывать людей на куски голыми руками. На это у меня просто сил не хватит, даже если я захочу. Но те, кто надышались токсина — они со временем тоже перестали быть людьми. Еще неизвестно, что будет с нами к концу года, понимаешь? Что от нас останется.

— Но они же сами решили…

— Подожди. Я уже видела, как это происходит, — сказала я. — Как человек перестает быть собой, а становится — не знаю, даже, чем. Я бы не поверила, что это один и тот же человек, если бы не знала его до…

— До чего?

— До флойта.

— Близкий друг?

— Да. Мы дружили много лет. Но в конце от него совсем ничего не осталось. Флойтовые, знаешь, очень меняются.

— Мне жаль.

— И он тоже… сам решил, как ты говоришь. И это было самое невероятное. Этого не могло с ним произойти. Просто поверь, он был не таким, как я, или Эме, или кто угодно из Гетто. Он не мог так глупо и паршиво сдохнуть. Только не Нико. И тогда я себе сказала: это и не был он. Это два разных человека. Мой друг — это тот, что был раньше. А тот, кто потом занял его место и умер от флойта — это другой человек. А настоящий Нико жив. Просто он уехал, и мы не можем увидиться, только созваниваемся.

— Созваниваетесь?

— Не важно. Я не о том. Ты спрашивал, почему я так отношусь к этим мертвым