Экслибрис - Росс Кинг

Мой взгляд пробежал по этим рулонам и ящикам, по полоскам пергамента с висящими яркими печатями, похожими на украшения. То был мир моего отца, мир переписчиков. Но меня это место интересовало совсем по другой причине, я знал, что эти документы, возможно, помогут установить личность моего преследователя. Сколько же документов я уже изучил в поисках ответов? Налоговые книги, патенты, церковные книги, каталоги аукционов, издания «герметического свода» и описания экспедиции Рэли — и все они лишь еще больше запутывали меня. Но теперь, наконец, я был на пороге правды. Она записана здесь, я уверен, в одном из этих пергаментов.

— У нас регистрируются все завещания, патенты, приказы и грамоты, — с гордостью объяснял мне Спайсер, перехвативший мой ошеломленный взгляд. — Здесь находится лишь малая часть документов, не уместившаяся в крипте и ризнице. В подвалах нашей крипты содержится уже более семидесяти пяти тысяч документов, составляющих примерно тысячу рулонов.

Он протиснулся к своему столу и, склонившись, со скрипом выдвинул глубокий ящик, из которого с преувеличенным ворчанием вытащил огромный, переплетенный в кожу фолиант. Толщина его явно была не меньше фута.

— У меня так много работы, — вздохнул он, садясь на свое место, — что, я надеюсь, вы оцените по достоинству. Поэтому, если вы не возражаете…

— Да-да. Разумеется. Перейдем сразу к делу. — Я шагнул вперед, опираясь на свою палку. — Я разыскиваю документ, подтверждающий право собственности.

— И таких, как вы, великое множество, — пробормотал он себе под нос. Затем, скрипнув кожей, он открыл обложку извлеченного из ящика картулярия и вооружился лупой. — Отлично. Право собственности. — Он послюнявил большой палец и начал листать толстые страницы. — В каком году она была зарегистрирована? Время года может ускорить поиски, если вам оно известно. Лето? Осень?

— А, ну… видите ли, в том-то, к сожалению, и загвоздка. — Я попытался изобразить обаятельную улыбку. — Мне не известно, когда именно произошла эта сделка.

— Вот как. Что ж, тогда могу я узнать, каково имя покупателя?

— Еще одна загвоздка, к сожалению. — Я улыбнулся еще шире. — Понимаете, именно это я и надеюсь отыскать. Имя нынешнего владельца этой собственности.

— Но у вас нет даты покупки? Нет даже примерных сроков? Так ведь? Что ж получается, — произнес он, сурово поджав губы, когда я отрицательно покачал головой, — вы желаете запрячь телегу впереди осла, если вы не возражаете против такого выражения. Необходимо знать либо одно, либо другое, либо имя, либо время. Уверен, вы понимаете это. — Огромная, удерживаемая приоткрытой, переплетная крышка вновь скрипнула и захлопнулась с глухим тихим стуком. — Как я уже сказал, мистер Инчболд, у меня очень много работы. — Он вновь склонился над столом, убрав картулярий в ящик. — Полагаю, вы сможете сами спуститься по лестнице.

Но я не собирался так легко отступать.

— Нет, минуточку. Я скажу вам имя, — заявил я. — Два имени, если позволите.

Однако Спайсеру не удалось найти в своей книге упоминаний о каких-либо владениях в Хантигдоншире, принадлежащих сэру Ричарду Оверстриту — первое имя, которое я попросил его отыскать в аккуратных графах, заполнявших страницы тряпичной бумаги, — или Генри Монбоддо. Хотя в итоге он обнаружил в своем картулярии запись о собственности, зарегистрированной на фамилию Монбоддо, но первое имя было другим — Изабелла. Почти час ушел на эти поиски. Подавшись вперед, я пытался прочесть вверх ногами строки, которые кто-то, один из предшественников господина Спайсера, начертал аккуратным канцелярским почерком.

— Этот дом представлял собой недвижимое имущество, переходящее по закону вдове наследователя, — пояснил он скучающе-монотонным голосом, — и оно завещано Изабелле ее мужем, имя которого — да-да — Генри Монбоддо. — Склонившись над книгой, он прижал нос к увеличительному стеклу, — Безусловное право собственности на недвижимость, означенную как Уэмбиш-парк.

— Так и есть, — пробормотал я. — Да, то есть…

— Право на это имущество подтверждено, — продолжал он, словно не слыша моего бормотания, — завещанием, составленным Генри Монбоддо в тысяча шестьсот тридцатом году. С того времени его сдавали в аренду парламенту, позднее конфисковали, а затем возвратили владельцу согласно «Грамоте о возмещении и помиловании».

— Возвращено Изабелле Монбоддо?

— Так точно. Она записана как вдова Генри Монбоддо.

— Вдова? Но когда же умер сам Монбоддо?

— Это вам не церковные книги, мистер Инчболд. Картотека не сообщает нам о подобных вещах.

— Разумеется, — умиротворяюще пробормотал я, пытаясь переварить полученные сведения. Монбоддо умер? Знала ли об этом Алетия? Я еще больше подался вперед. — Значит… Изабелла Монбоддо является владелицей этого имения?

— Являлась владелицей. Уэмбиш-парк, кажется, перешел в другие руки после недавней земельной сделки.

Он опять низко склонился над страницей, точно ювелир, исследующий с помощью лупы драгоценные камни редкого качества. А я со своей стороны видел, как под лупой проплывают искореженные червячки строчек. Перевернув страницу с резким хрустом, Спайсер впервые за двадцать минут отложил лупу и взглянул на меня.

— Да, — сказал он, — его продали. Видимо, совсем недавно. Эту сделку зарегистрировали всего несколько недель назад. Хотя, конечно, в своем графстве она могла быть зарегистрирована даже на месяц раньше секретарем мирового судьи. Мы немного отстаем в нашей работе…

— Да, разумеется, все земельные сделки… — Я едва осмеливался дышать. — И кому же оно продано?

— М-да. Ну… — Он удовлетворенно улыбнулся. — Этого картотека нам не сообщает.

— Но как же сделка? — Желая самолично прочитать запись, я едва сдерживался, чтобы не вырвать эту книгу у него из рук. — Вы же говорите, что ее зарегистрировали?

— Безусловно, зарегистрировали. Таков закон, вы же понимаете.

— И в таком случае, где же о ней можно узнать?

Спайсер, казалось, не слышал моего вопроса. Вооружившись лупой, он вновь ссутулился над фолиантом, напоминая прилежного ученика, постигающего азы премудрости. Чуть погодя он вытащил одно из своих перьев и, старательно заточив его кончик, вывел на клочке бумаги, выуженном из очередного ящика, ощетинившийся частокол цифр, которые я, склонившись еще ниже, едва ли был способен расшифровать: CXXXIIIW.DCCLXXVIII.LVIII.

— Вот, держите, — сказал он, подталкивая кончиком указательного пальца в мою сторону по столу это таинственное послание. — Полагаю, именно это вы хотели узнать.

Я осторожно взял листок и подержал его за краешек, чтобы не смазать чернила. Сосредоточенно нахмурившись, я взглянул на Спайсера. Он следил за мной с самодовольной улыбкой.

— Что вы имеете в виду? Что это за тарабарщина?

— В крипте, господин Инчболд. — Крышка картулярия издала прощальный хлопок. Улыбка исчезла с лица Спайсера. Он поставил перо на место в роговую чернильницу и убрал увеличительное стекло в ящик. — Там вы найдете то, что ищете. В крипте.

Когда я спустился вниз по узкой лестнице и вошел в неф, солнце уже переместилось на сторону западных окон. Народа в церкви поубавилось; я заметил лишь пару служащих, тихо совещающихся в алтаре. Опираясь на мою суковатую палку, я брел по проходу, ослабевший от голода, поскольку не ел со вчерашнего дня. Но мне некогда было тратить время на еду. Держась за скамью, я перекинул косолапую ногу через преградившую мне путь скамеечку, цепко сжимая при этом драгоценную полоску бумаги. Да, мне предстояло еще очень много сделать, прежде чем я смогу удовлетворить запросы моего желудка.

Дверь в крипту находилась в передней части церкви, рядом с алтарем, под которым, по моим предположениям, она и располагалась. Здесь имелась такая же надпись, как над дверцей, ведущей на колокольню, «Rotuli Litterarum Clausarum», и за этой скрипучей дверью оказался ряд ступеней, в равной степени пологих и узких. Лестница была такой же темной, и лишь на дне маячил какой-то тусклый проблеск света. Нагнув голову, я нырнул под покоробленный деревянный средник и, сделав глубокий вдох, как ныряльщик перед погружением, начал медленный спуск.

В крипте меня должен был встретить архивариус по имени Эпплъярд, который разберется в шифровке и найдет все, что мне нужно. Но я уже догадался, что эти цифры означают номер полки, где хранится интересующий меня документ. Спустившись, я увидел, что в этом подземелье все полки и шкафы пронумерованы, так же как и ящики и множество перевязанных тесемками бумажных рулонов, теснящихся на полках. И все же пока невозможно было определить, какой именно рулон мне нужен. Когда глаза мои попривыкли к тусклому свету, я обнаружил, что крипта представляла собой пространный лабиринт, значительно превосходящий размеры алтаря, простиравшийся под нефом и захватывающий, по моим понятиям, Чансери-лейн и, возможно, даже еще добрый квартал Лондона. Узкие коридоры шириной не более двух футов, заполненные по бокам пергаментными рулонами, — одни толстые, как колбаса, другие тонкие, как черенок трубки, — уползали в темноту, разветвляясь на другие, такие же тесные каналы. Только благодаря моему невысокому росту и скромных размеров животу я смог нормально пройти по самому широкому из этих коридоров туда, где тусклая лампа освещала крохотный столик, занимаемый господином Эпплъярдом. Ламповый фитиль был низко подрезан, а господин Эпплъярд крепко спал.