Вечность и Тлен - Алекс Анжело

много, у ревенантов появляются зачатки разума. Но в Сером мире энергия тьмы повсюду. Эта сила реагирует на эмоции гнева, ненависти, злобы и ярости. Принято считать, что даэвов это не касается. Вот только на изнанке царят немного другие законы. Тьма не захватит сознание и тело, за исключением случаев, когда теневой даэв переходит за грань. И тогда даэв сливается с этой энергией. – Миккель обратил взор к Люцию, стоящему со сложенными на груди руками. – Что-то заставило вас вернуться обратно, но, перейдя за грань в том мире, вы оставили там себя. Свои знания, отпечаток своей личности. Тьма обрела форму.

Челюсть заныла от того, как крепко я её сжимала.

– Вы хотите сказать, что то, что сейчас управляет ревенантами, появилось из-за Люция?

– Верно, – невозмутимо отозвался гость.

– Насколько вы в этом уверены? – спросил Моран, задумчиво перебирая пальцами по локтю другой руки.

– Полностью.

– И откуда вы столько знаете? Ещё в первую нашу встречу вы показались мне удивительно осведомлённым о тех вещах, о которых никто даже не догадывается.

– От моей госпожи. К сожалению, раскрывать её имя мне не дозволено.

– Хм, – протянул Люций. – А ваша госпожа, надо полагать, сейчас находится в Сент-Морьене?

– Да. Она больна и не покидает земель острова.

– Вы отвечаете на вопросы откровенно, но большинство ответов, в сущности, не сообщают ничего, – заметил Люций, уголок его губ дёрнулся. Моран подошёл к кувшину с водой, который находился на столике у кровати.

– Это личное. Я тоже не прошу вас поведать мне все знания вашего ордена.

– Что ж, вы правы, – кивнул Люций. Казалось, он перевёл разговор в менее важное русло, чтобы немного подумать. Моран не любил тишину, казалось, она мешала ему думать.

– Если то, что вы сказали, правда, Миккель… то многое становится объяснимо, – произнесла я, держа в голове недавние видение с Серого мира. – Но если подумать, в сказанном есть и хорошая сторона, – последнее звучало почти смешно в нынешней ситуации. И похоже, Люций считал так же, а Вечный огонь оказался удивлён этому заявлению. – Если тварь переняла знания Морана, которыми он обладал двадцать семь лет назад, то… это гораздо лучше, чем если бы подобное случилось сейчас.

– О да, это точно, – активно согласился со мной Люций. Он не бахвалился, в речах и эмоциях присутствовала небывалая уверенность. Моран и правда считал сказанное прекрасным преимуществом. – Больше двадцати лет – это целая пропасть. Хотя, подозреваю, не всё так просто.

– Это лишь ещё одна причина, чтобы не терять время.

– Вы ведь понимаете, почему теневые настороженно относятся к королю Исонии.

– Из-за того, что много лет королевство контролировали светлые враждебные ордена.

– Да. Но возможно, нам больше не стоит об этом переживать, – вдруг добавил Люций, тяжело вдохнув и глянув на меня. Мне почудился в его глазах призрак вины.

– Почему? – спросила я, зная, что это каким-то образом касается и меня.

– Если тварь получила мои знания и возникла благодаря моей ярости… То его целью может стать орден Сорель, Сара. Этому монстру плевать на жизнь – судя по тому, что мы видели недавно в храме, она не представляет для него совершенно никакой ценности. Для него не существует морального выбора. И ненависть его запечатлена на светлых. Предполагаю, даже несмотря на почти три десятилетия во сне, оно жаждет их мучений и смерти так сильно, что не сможет противиться этому желанию, – договорив, Люций отступил, словно намеренно увеличивая расстояние между нами и желая оказаться как можно дальше. Он повернулся спиной, наливая воду из кувшина в стеклянный стакан.

– Что мы можем получить от Сент-Морьена?

– Доспехи из светлого металла. Вблизи портала даже теневым будет сложно совладать с тьмой и продолжать сражаться, не говоря о светлых.

– Достойная помощь. А взамен? – спросил Люций, все ещё стоя спиной.

– Закрытие портала. И сохранение рода Исора.

– Об их убийстве никогда и не шла речь. – Люций обернулся, поднимая взор и глядя сразу на Миккеля. – Вы, видимо, наслушались сказок, – заметил он, усмехнувшись.

– Лучше сразу обозначить свои цели.

– Что ж, согласен, – отозвался Моран, который словно избегал моего взгляда. – Тогда жду исполнения вашего обещания.

– Корабли уже плывут по направлению к Дельтрасу. Из столицы Акракса кольчугу должны отправить в Северный орден, – проговорил Миккель. – Когда закончу свои дела на севере, прибуду в ваш орден. Надеюсь на тёплый приём.

– Будем вас ждать, – отозвался Люций.

Вечный огонь кивнул и распрощался, направившись к двери.

– Благополучного пути.

– И вам.

Люций распахнул двустворчатые двери с тем изяществом и властью, с каким могут двигаться только те, кто считал, будто ничто в этом мире не может оказаться сильнее и могущественнее. За высокими дверьми, созданными из множества мелких цветных кусочков стекла, имевшими оттенок от бархатисто-малинового до бледно-жёлтого и серо-синего, скрывался просторный балкон, окружённый высокой балюстрадой, с деревяными балясинами и вырезанным на них виноградом. Витраж выглядел так, будто закатное небо превратилось в стеклянное полотно, которое разбили, чтобы потом вновь собрать вместе. Снаружи по стене гостиного двора изысканным гобеленом рос настоящий дикий виноград, некоторые листья которого успели покраснеть, наполняя свежесть ночи ароматом прелой зелени.

– Насколько сказанное Миккелем может быть правдой? – позвала я, отчего-то пытаясь запечатлеть в памяти этот вид обманчиво безмятежной ночи. Несмотря на тревогу, несмотря ни на что…

– Я думаю… это так и есть, – односложно отозвался Люций, оборачиваясь. – Мне кажется, я его даже чувствую, как и он меня.

– И каково это? – Я подошла ближе, положив ладони на деревянный поручень – гладкий, идеально вышкуренный и покрытый лаком.

Люций склонил голову, уголок его губ дёрнулся:

– Раздражающе. Я и так не идеальный, Сара, но представь, что могу встретить нечто ужасное, появившееся благодаря моим эмоциям и опыту? Моя мать говорила, что нас раздражает в других то, что есть в нас самих… – Моран почти шептал, оперевшись руками на высокую баллюстраду. Он склонил голову, светлые волосы свешивались вниз, а лицо было чуть повёрнуто ко мне, так что я видела, как бликует слабый огонь из сферы глимы в зрачках теневого. – У меня не раз была возможность в этом убедиться. И вот появилась ещё одна.

– Это лишь монстр, – проговорила я, смотря на видневшиеся кроны деревьев вдалеке за чертой города.

– Верно. Мой монстр, – ещё более насмешливо вымолвил Люций.

– Ты винишь себя? – Я дотронулась до его локтя, чувствуя расслабленные мышцы под шёлковой тканью одеяния.

– А я должен? – Моран поднял голову чуть выше, продолжая говорить с той прежней, безмятежной весёлостью. Он некоторое время всматривался в моё лицо, но, вздохнув, немного серьёзнее продолжил: – Это всё – обстоятельства. Почему я должен винить себя