Женщина в клетке - Юсси Адлер-Ольсен

— Что это такое? — крикнул Ассад, зажимая уши.

Довольно трудно объяснить что-то человеку в таком положении.

— По-моему, ты включил переговорное устройство, — во весь голос крикнул ему Карл, а сам поднял голову к квадратикам.

— Мерета! Ты там? — громко спросил он три-четыре раза и затем напряженно прислушался.

Сейчас он ясно расслышал, что это свистит воздух, проходящий через узкое отверстие. Он был похож на тот звук, который появляется, когда приготовился свистнуть. И звук этот лился непрерывно.

Карл тревожно посмотрел на манометр. Стрелка опустилась почти до четырех с половиной атмосфер. Процесс шел быстро.

Он снова позвал Мерету, на этот раз во все горло, а Ассад отнял руки от ушей и тоже позвал. Их общий крик, наверное, мог бы разбудить мертвого, подумал Карл, надеясь всей душой, что такой надобности еще нет.

Вдруг в черной коробке под потолком что-то громко щелкнуло, и на мгновение в комнате наступила полная тишина.

«Эта штуковина наверху управляет выравниванием давления», — подумал Карл и заколебался, не броситься ли ему в первое помещения в поисках чего-нибудь, на что можно было бы залезть, чтобы достать до этой коробки.

И в этот миг из динамика послышались стоны. Такие звуки издают измученные животные или люди в момент глубокого кризиса или горя. Протяжный, монотонный жалобный стон.

— Мерета, это ты? — снова крикнул Карл.

Они замерли, и через секунду услышали звук, который истолковали как «да».

Карл почувствовал, как к горлу у него подступил жгучий комок. За стеной находилась Мерета Люнггор. Пять лет она провела взаперти в беспросветной тоске. Вдруг она сейчас умирает, а Карл не знает, как ей помочь.

— Мерета, что мы можем сделать? — крикнул он.

И в тот же миг что-то с грохотом ударило в гипсовую плиту у противоположной стены.

Карл тотчас же понял, что в гипсовую плиту стреляли из дробовика, и дробь разлетелась от нее рикошетом по всей комнате. В нескольких местах возникла пульсирующая боль, теплые струйки крови потекли из свежих ран. На какую-то десятую долю секунды, которая длилась бесконечно долго, он оцепенел, затем бросился на пол, сбивая с ног Ассада, который стоял позади с окровавленным плечом и соответствующим случаю выражением лица.

Когда они упали, гипсовая плита рухнула вперед, и за ней показался стрелок. Узнать его было нетрудно. Если отвлечься от морщин, которые прибавились на лице за прошедшие годы от многочисленных забот и тяжких душевных переживаний, Лассе Йенсен оставался все тем же, каким они видели его на юношеских фотографиях.

С дымящимся дробовиком в руках Лассе вышел из своего укрытия, глядя на произведенный им разгром с таким же холодным равнодушием, с каким обозревал бы залитый прорвавшейся трубой подвал.

— Как вы напали на мой след? — спросил он, переламывая ружейный ствол и вставляя новые патроны.

Он подошел к ним вплотную. Можно было не сомневаться, что он спустит курок, когда сочтет нужным.

— Лассе, еще не поздно остановиться, — сказал Карл, приподнимаясь от пола, чтобы освободить прижатого под его туловищем Ассада. — Если ты сейчас остановишься, то отделаешься несколькими годами тюрьмы. Если нет, то получишь пожизненный срок за убийство.

Злодей улыбнулся. Нетрудно было понять, почему женщины не могли перед ним устоять, но под этой маской скрывался дьявол.

— Значит, вы многого еще не поняли, — сказал он, направив ствол точно в висок Ассада.

«Это ты так думаешь», — мысленно ответил Карл, чувствуя, как рука Ассада скользнула к нему в карман куртки.

— Я вызвал подкрепление. Сюда скоро прибудут мои коллеги. Отдай мне дробовик, Лассе, и все будет хорошо.

Лассе помотал головой, не веря:

— Я убью твоего напарника, если не ответишь. Как вы отыскали меня?

Учитывая, в какое безвыходное он попал положение, Лассе держался слишком спокойно. Как видно, он совершенно безумен.

— Благодаря Уффе, — ответил Карл.

— Уффе?

Лассе изменился в лице.

Такая новость не укладывалась в ту картину мира, которую он себе создал и в которой он управлял всем ходом вещей.

— Ерунда! Уффе ничего не знает, и он не говорит. Я следил за прессой в последние дни. Он ничего не сказал, ты врешь!

Ассад наконец завладел ножом.

К черту все предписания и правила применения оружия! Только бы Ассад успел первым!

Из динамиков под потолком раздался какой-то звук, словно женщина в камере пыталась что-то сказать.

— Уффе Люнггор узнал тебя по фотографии, — продолжал Карл, — на которой вы с Деннисом Кнудсеном засняты вместе еще мальчиками. Помнишь этот снимок, Атомос?

Произнесенное вслух забытое прозвище обожгло Лассе, как удар в лицо. Было видно, что оно всколыхнуло в душе давние страдания.

— Ну что ж! — кивнул Лассе, скривившись. — Значит, и это вам известно. Можно считать, вы знаете все. А раз так, то сами понимаете, придется отправить вас вслед за Меретой.

— Не успеешь, подмога уже в пути. — Карл немного наклонился вперед, чтобы Ассад мог вынуть нож и размахнуться для удара.

Вопрос был только в том, не успеет ли психопат раньше нажать на курок. Если он выстрелит в упор сразу из обоих стволов, то для Ассада и Карла это будет конец.

Лассе больше не улыбался. Он уже оправился от неожиданности. Главный признак психопата: никакие доводы на него не действуют.

— Не беспокойся, успею!

Рука рванулась из кармана; щелкнула пружина, выбросившая лезвие ножа, и почти одновременно раздался звук, который производит лезвие, вонзающееся в живую плоть. Звук рвущихся жил, прокалываемых мышц. На ноге Лассе появилась кровь, и в тот же миг Ассад своей окровавленной левой рукой толкнул вверх ружейный ствол. Чисто рефлекторно Лассе нажал на курок, и оглушительный грохот выстрела перекрыл все остальные звуки, так что Карл вместе с Лассе, словно в немом кино, беззвучно повалился навзничь, а Ассад сверху бросился на психопата, держа нож наготове для следующего удара.

— Нет! — крикнул Карл, сам не слыша своего голоса.

Он попытался подняться и только тут ощутил на себе последствия угодившего в него выстрела. Глянув вниз, он увидел размазанную по полу кровь. Он схватился за ляжку и поднялся, зажав рану рукой.

Окровавленный Ассад сидел на груди Лассе, приставив нож к его горлу. Карл ничего не слышал, но видел, как Ассад кричит на поверженного противника, а тот после каждой фразы плюет ему в лицо.

Затем одно ухо постепенно начало слышать. Реле под потолком снова принялось выкачивать воздух из камеры, и на этот раз свист стал на тон выше. Или это обман слуха?

— Как остановить эту дрянь? Как перекрыть вентили? Говори! — крикнул Ассад, бог знает в который раз.

Ответом ему был очередной плевок. Только тут Карл заметил, что с каждым новым плевком нож сильнее вдавливается в шею Лассе.

— Мне случалось перерезать глотку и не таким молодчикам, как ты! — крикнул Ассад и провел ножом по шее, так что из пореза потекла кровь.

Карл не знал, что и думать.

— Даже если б я знал, я бы все равно не сказал! — прошипел придавленный тяжестью Ассада Лассе.

Карл посмотрел на ногу Лассе: там, куда его ткнул ножом Ассад, кровь текла, но не так сильно, как она хлещет из перерезанной артерии. Впрочем, и такая рана тоже небезопасна.

Он поднял глаза к манометру: давление медленно, но верно снижалось. Куда, черт побери, запропастилось подкрепление? Неужели ребята из Хольмена не выполнили его просьбу оповестить полицию? Прислонившись к стене, Карл достал мобильник и набрал номер дежурного. Подкрепление требуется в течение нескольких минут, его коллег и бригаду скорой помощи ждет тут много работы.

Карл даже не почувствовал, как его ударили по руке, только увидел, как мобильник полетел на пол, а рука плетью повисла вдоль тела. Он рывком обернулся — стоящее позади тощее существо со всего размаха опустило на голову Ассада ту железяку, которой они взламывали замок.

Сириец повалился на бок, не издав ни звука.

Затем братец Лассе шагнул вперед и ногой раздавил мобильник.

— Боже мой! Ты серьезно ранен, сыночек? — услышал Карл у себя за спиной.

В комнату въехала женщина в инвалидном кресле. На лице у нее были написаны все обиды, которые она претерпела за свою жизнь. Человека, лежавшего без чувств на полу, она не замечала, не видя ничего, кроме крови, которая стекала по штанине ее сына.

Лассе с усилием поднялся и кинул злобный взгляд на Карла.

— Пустяки, мама, — сказал он.

Затем достал из кармана носовой платок, снял брючный ремень и при помощи брата перетянул свою рану.

Женщина подъехала мимо них к манометру и, взглянув на него, крикнула, повернувшись к иллюминатору:

— Ну, как ты там, дрянь несчастная?

Карл посмотрел на лежащего на полу Ассада — тот хоть слабо, но дышал. Может, все-таки выживет! Он поискал глазами, нет ли на полу ножа. Похоже, Ассад закрыл его своим телом, и он обнаружится, когда тощий парень отойдет в сторону.