Рассказы - Ричард Карл Лаймон

вечера пятницы.

— Не можешь вылезти?

— Да разве я тут лежала бы, если б могла?

— Господи, Джойс.

— Кончай волынку тянуть — вытащи меня отсюда! — Он продолжал смотреть в ванну, медленно покачивая головой.

— Гарольд! Вытащи меня отсюда!

— Ага. Сейчас.

Развернувшись, он пошёл прочь.

— Чао, — сказал он.

Дверь ванной захлопнулась.

* * *

Гарольд вылетел на Мауи, где неделю расслаблялся на пляже, читал ужастики, написанные его друзьями и ходил в хорошие рестораны. Он положил глаз на нескольких хорошеньких женщин, но держался от них подальше. Не нужны ему больше неверные стервы.

Вернувшись, он вошёл в дом и окликнул:

— Джойс, я вернулся.

Она не ответила.

Ухмыляясь, Гарольд поднялся наверх.

Запах был нехороший. К горлу подступила тошнота. Глаза заслезились. Прикрыв рот и нос платком, он пробежал через спальню и вошёл в ванную.

И онемел.

Он уронил платок.

Он таращился во все глаза.

Кафельный пол возле ванны был усеян человеческими останками.

В окровавленном сферическом предмете он распознал голову. Собственно, часть головы. Челюсти не хватало. Неровный пенёк шеи выглядел изжёванным.

Он увидел руку. Другую. Обе такие большие, мускулистые, но в верхней части им очень многого недоставало. Шишковатые концы плечевых костей выглядели так, словно их вылизали до блеска.

По полу были разбросаны и другие останки. Изогнутые рёбра. Куски мяса. Обрывки жилистой мышцы. Какие-то слизистые комки, которые могли быть внутренними органами: части лёгких или, может быть, почек — кто знает?

Среди разнообразия фрагментов Гарольд различил сердце.

Через край ванны свешивались кольца кишок.

Гарольда вырвало.

Облегчив желудок, он приблизился к ванне, стараясь ни на что не наступить.

Джойс там не было.

Там был её любовник. То, что от него осталось. От задницы и ниже он выглядел отлично. Просто отлично.

Но большая часть торса отсутствовала. Это была безрукая, безголовая оболочка, распластанная в месиве из крови, дерьма и плавающих кусков чёрт знает чего.

— Добро пожаловать домой, дорогой. — Гарольд резко повернулся.

В двери ванной стояла Джойс. Чистая, свежая, улыбающаяся. В своём красном атласном халате.

— О Господи, — только и смог он произнести. Она усмехнулась и щёлкнула зубами. Потом достала из-за спины правую руку, в которой держала челюсть.

— У Кена хорошие острые зубы. Он мне очень помог.

— О Господи, — пробормотал Гарольд. Она подбросила челюсть, поймала её на указательный палец за передние зубы и повертела.

— Давай поговорим о разводе, — сказала она. — Дом остаётся мне. А ванну можешь забирать.

Перевод: В. Малахов

Особая

Richard Laymon. «Special», 1991

1

Отщепенки с визгом и воплями бежали из лагеря. Все, кроме одной, что осталась принять бой.

Она стояла у костра, извлекая изящной рукой стрелу из колчана за спиной. Стояла одна-одинёшенька, пока мужчины валились под клыками десятка атакующих вампиров.

— Она моя! — крикнул Джим.

Никто из его товарищей Стражей возражать не стал. Возможно, им не хотелось с нею связываться. Они помчались вглубь леса, преследуя остальных.

Джим устремился к женщине.

Кто успел, тот и съел.

Невинность и чувственность сочетались в её внешности с ослепительной красотой. Она хладнокровно заряжала лук. Густые волосы сияли золотом в отблесках пламени. Ноги сверкали из-под кожаной юбчонки, едва прикрывавшей бёдра. Когда она натянула тетиву, её жилетка распахнулась, соскользнув со смуглого холмика правой груди.

Никогда ещё Джим не видел подобной женщины.

Хватай её!

Она бросила на него мимолётный взгляд, а потом, без малейшего колебания, повернулась и спустила тетиву.

Джим резко пригнул голову. Стрела с глухим стуком угодила в спину Удавке. Вампир выпустил из рук конвульсивно бьющееся тело отщепенца и развернулся кругом, уставившись чёрными глазами на женщину. Кровь хлынула из его огромного рта, когда он проревел:

— Моя!

Джим остановился.

Женщина — глаза прищурены, губы стиснуты в тонкую линию — потянулась за новой стрелой. Удавка ковылял ей навстречу. Джим отчётливо слышал, как дыхание со свистом вырывается из его ноздрей. Он смотрел, словно заворожённый, как женщина накладывает на тетиву новую стрелу. Взгляд её был прикован к Удавке. Женщина натянула тетиву до подбородка. Она тяжело дышала и её обнажённая грудь вздымалась часто-часто.

Она не спускала тетиву.

Удавка сделал ещё один шаг — кровавая пена хлестала изо рта, руки простёрлись, словно он хотел протянуть их над костром и схватить женщину за голову. А потом он повалился вперёд и воткнулся лицом в пылающую кучу хвороста, взметнув сноп искр. Волосы занялись пламенем.

Женщина встретилась взглядом с Джимом.

Кто успел, тот и съел.

Ещё ни одну женщину он не хотел так сильно.

— Беги! — прошептал он. — Спасайся!

— Нажрись говна и сдохни, — пробормотала она и выстрелила.

Стрела просвистела мимо его руки.

Бросаясь к женщине, Джим не мог поверить, что она промахнулась. Однако он услышал, как стрела вонзилась в чьё-то тело, услышал предсмертный рёв вампира и понял, что свою цель она нашла. Во второй раз отщепенка предпочла прикончить вампира, а не защититься от Джима. И не убежала, когда он дал ей шанс. Что же это за женщина?

Левой рукой он отбил лук в сторону. Правой — заехал ей по лицу. Кулак угодил женщине в челюсть. Голова её мотнулась, рот распахнулся, брызнув слюной. Она завертелась волчком, лук вылетел из её руки. Ноги женщины заплелись и она упала. Но, поднявшись на четвереньки, быстро поползла от Джима прочь.

Дать ей уйти?

Он поспешил за ней, глядя, как трепещут на её бёдрах тени и отблески костра. Ноги блестели от пота. Юбчонка едва прикрывала задницу и промежность.

Кто успел, тот и съел.

Она вскочила.

Я должен дать ей уйти, — подумал Джим. — Они убьют меня и всё равно наверняка её схватят, но…

Вместо того чтобы ломануться в лес, она развернулась, выхватив нож из ножен на поясе и кинулась на Джима.

Лезвие вспороло перед его рубахи. Прежде, чем она успела нанести второй удар, он поймал её за запястье и резко дёрнул её руку вверх, ударив кулаком в живот. У неё перехватило дух. Удар мог бы отбросить её наземь, но Джим удерживал её за запястье. Она висела перед ним, извиваясь и хрипло дыша. Залитое потом лицо исказилось от боли.

Одна пола её жилетки распахнулась.

У неё мог быть шанс.

Она моя… моя.

Джим сжал её тёплую влажную грудь, ощутив ладонью бугорок соска.

Её кулак врезался ему в нос. Он успел его увидеть, но остановить уже не смог. Голова взорвалась болью, однако он продолжал держать отщепенку, высоко подняв за руку и бил в живот, покуда хватало сил.

Наконец он отпустил