Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945 - Масатаке Окумия

К маю стала очевидна неизбежная потеря Окинавы. Безостановочный натиск американцев, который начался десантом на Гуадалканал, уже стал ощутимым у самых дверей нашего дома. Мы почти не сомневались: следующей крупной десантной операцией этой войны станет атака на саму Японию.

Для подготовки к отражению этого финального, бедственного для нас удара императорский Генеральный штаб приказал всем оставшимся истребителям вступать в бой с вражескими самолетами только в исключительных случаях, которые будут определяться самим Токио. Мы оказались во власти нового приказа: спасти как можно больше самолетов для последней обороны от вражеского флота вторжения. Мы боялись, что, если авиация будет продолжать держать оборону от «В-29», морской авиации США и налетов «мустангов», наши истребительные силы будут просто-напросто уничтожены. Мы не могли противостоять вражеским истребителям и бомбардировщикам, не понеся серьезных потерь.

В июне средние и тяжелые бомбардировщики США с Окинавы начали налеты на Кюсю. Координируя свои атаки с ударами по нашему самому южному острову, «В-29» с большой быстротой увеличили тоннаж бомб, сброшенных на наши города. Только за 2 августа Токио получил сообщения о восьмистах пятьдесяти гигантских бомбардировщиках в небе над метрополией.

Налеты морской авиации США превратили июль в кошмарный месяц. 10 июля вражеская ударная группа 38 в составе пятнадцати авианосцев, девяти линкоров, девятнадцати крейсеров и шестидесяти двух эсминцев появилась у берегов Японии. Военные корабли обстреливали береговые сооружения, а самолеты рыскали в небе. Спустя восемь дней к американцам присоединился британский флот из четырех авианосцев, одного линкора, шести крейсеров и восемнадцати эсминцев. В то время как наши летчики подчинялись приказу не вступать в бой, вражеские самолеты превращали в обломки практически каждый объект, над которым пролетали, а линкоры и крейсеры извергали волны снарядов по промышленным объектам.

Конец был близок. Япония лежала фактически беззащитной перед громадной приливной волной из вражеских истребителей и бомбардировщиков. С нашим флотом было покончено. Наши летчики, задыхаясь от гнева в своем бессилии даже просто пробить стену из огня и стали, обрушенную на нас врагом, ждали последнего дня, когда враг начнет штурмовать наши берега, чтобы рассчитаться с ним.

Полного поражения Японии уже не избежать, но враг дорого заплатит за каждый фут японской земли. Так заявляло правительство, которое, невзирая на понимание того, что к середине лета 1945 года страна была почти повержена, предпочло довести войну до кровавого побоища, сопротивляясь неизбежному вторжению до последнего солдата.

Глава 28

АТОМНЫЕ БОМБАРДИРОВКИ: ЛИЧНЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ МАСАТАКЭ ОКУМИИ

К августу 1945 года Тихий океан и воды, омывающие четыре главных Японских острова, стали практически «американским озером». Вражеские корабли, собранные в мощные ударные группы, бороздили моря вокруг наших берегов, не опасаясь атак, посылая тысячи снарядов во все, что двигалось по берегу, или в любое здание и иные сооружения, которые им казались стоящими целями. Вражеские самолеты совершали буквально тысячи вылетов на каждый квадратный фут нашей земли. Западная Япония оказалась под контролем вражеских самолетов, базировавшихся на Окинаве. Восточная Япония стонала под молотящими ударами «В-29» и «Р-51» с Сайана и Иводзимы. Американцы правили морями и небом, окружающим и покрывающим всю нашу страну. Мы были лишены свободы передвижения даже внутри страны, потому что самолеты-рейдеры обстреливали поезда, небольшие корабли, легковые автомобили, грузовики, линии связи – все и вся.

Армия и флот держали свои самолеты на земле укрытыми под камуфляжем, в подземных ангарах и разбросанными в районах рассредоточения до расстояния пяти миль от аэродрома. Мы смогли собрать в последний воздушный кулак 5130 боевых самолетов, кроме нескольких тысяч учебных, которые мы бросим против вражеского десантного флота, уже формировавшегося для атаки на Кюсю. У нас было 2500 армейских самолетов, из которых 1600 было укомплектовано камикадзе, и 2630 тридцать самолетов морской авиации, включая 1400 истребителей и бомбардировщиков-самоубийц. Когда наступит день атаки, мы бросим в бой каждый самолет в Японии, который может летать и нести бомбы, включая тихоходные и неуклюжие учебные самолеты.

Каждому было ясно, что Японии не избежать сокрушительного поражения. Мы понимали, что наша тотальная оборона на островах сможет лишь чуть задержать неизбежное, но при этом в ожесточенной битве погибнут сотни тысяч человек. Несмотря на понимание этого, правительство предпочло воевать до последнего человека. Трудно, а может, и просто невозможно логически объяснить душевное состояние лидеров Японии, которые настаивали на сопротивлении десантным силам, которые будут самыми величайшими в истории войн.

Такой настрой продержался недолго. 6 августа 1945 года на арене появился новый фактор. Последствия атомной бомбардировки, вначале в Хиросиме, а потом, 9 августа, в Нагасаки, не сказались немедленно, потому что правительству требовалось время, чтобы оценить, какую ужасную машину уничтожения враг сбросил на Японию. Однако, как только наше военное и политическое руководство получило более полное представление об этом фантастическом оружии, перед которым даже ужасы бомбежек зажигательными бомбами казались незначительной мелочью, оно уже не могло цепляться за сумасшедшую доктрину продолжения войны.

Город Хиросима избежал неистовства «В-29», хотя там находились некоторые сооружения, которые, мы полагали, должны были вызвать на город град бомб. В нем находился штаб 2-й армейской группы, командовавший наземной обороной южной половины Японии. В Хиросиме за время войны собрались десятки тысяч солдат и офицеров, и город стал крупным военным хранилищем и центром связи. Хиросима располагалась в широкой и плоской дельте реки Ота. Семь речных каналов делили город на шесть островов, которые выдавались в залив Хиросима. Хиросима была почти абсолютно плоской и слегка возвышалась над уровнем моря, за исключением одинокого холма высотой шестьдесят метров в центре города. Из всей городской территории в двадцать шесть квадратных миль только семь квадратных миль было застроено, и вот в этом районе сконцентрировалось 75 процентов всего населения.

Кроме центральной части, где располагался ряд железобетонных зданий, город был переполнен маленькими деревянными домами и деревянными мастерскими. Даже большинство производственных зданий было построено из дерева.

Чуть позже семи часов утра 6 августа наша сеть дальнего радарного оповещения обнаружила несколько вражеских самолетов, направлявшихся к южной части Японии. Военные власти объявили воздушную тревогу, и многие города, включая Хиросиму, прекратили свое радиовещание. К 8.00 воздушные наблюдатели в Хиросиме четко установили, что самолетов только три и они летят на очень большой высоте, а потому был дан сигнал отбоя. Радиостанция Хиросимы сообщила о трех самолетах и посоветовала населению на случай, если самолеты появятся над городом, спрятаться в убежищах.

Примерно в 8.30 дежурный офицер ПВО младший лейтенант Накадзима сообщил мне, что меня срочно вызывают к телефону. В то время я находился на дежурстве на втором подвальном этаже подземного бомбоубежища, которое было построено на территории морского департамента в Касумигасеки, Кодзи-Мачи, Токио. Трехэтажное бомбоубежище являлось мозговым центром морских операций и центром связи японской морской ПВО (здание штаба морского департамента было уничтожено пожаром 27 мая). Сюда стекались все сообщения с радарных станций, патрульных судов и воздушных наблюдателей, касающиеся передвижений вражеских самолетов с Марианских островов или авианосцев.

Звонили из штаба командования ПВО на морской базе в Куре. Я услышал голос капитана 3-го ранга Хироки: «…примерно пятнадцать минут назад над Хиросимой наблюдалась ужасная вспышка. Немедленно после этого огромное грибоподобное облако поднялось над городом. Многие слышали глухой грохот, напоминающий отдаленный гром. Я не знаю, что там произошло, но, судя по вспышке и облаку, должно быть, что-то из ряда вон выходящее. Я пробовал дозвониться до штаба 2-й армейской группы, но никто не отвечает. Это все, что я пока знаю… Как только узнаю подробности, сразу же сообщу».

Морская база Куре находилась примерно в двадцати милях к югу от центральной части Хиросимы.

Я прервал его: «Ты не знаешь, был ли это воздушный налет или какой-нибудь взрыв на поверхности?»

«Я не знаю, что это было. Было замечено лишь несколько „В-29“, вот и все».

«А какая там погода?»

«Отличная».

«Ладно. Позвони мне, как только узнаешь что-нибудь еще».

От всего этого меня охватила тревога. Не находилось обычного объяснения этой «яркой вспышке» и «огромному облаку». Я чувствовал, что произошло что-то ужасное. Стал расспрашивать членов морского Генерального штаба, но безуспешно. Никто не имел представления о том, что могло случиться в Хиросиме. Правда, было одно место, где можно было получить ответ, и я позвонил капитану 1-го ранга Ясуи из морского бюро аэронавтики.