Восход над деревом гинкго - Елена Кондрацкая

Расплата за убитую Сэнго, за обманутую Хотару, за зло, что она причинила другим в борьбе за собственное благополучие. За свою ниточку счастья, которого всегда была лишена. Она искала своё чудовище, и в итоге сама стала чудовищем. Чудовищем, которое сеет вокруг себя одно только разрушение.

– Это неправда, – тихо, но уверенно сказала Кёко, а Мико только теперь поняла, что всё это время говорила вслух, взахлёб выливая то, что приключилось с ней в Ёми. – Ты не большее чудовище, чем каждый из нас. Райдэн бы сделал для тебя то же самое, и я тоже для тебя и для Хидэо. И если уж кто и заслужил наказание, так это Хотару, а не ты.

– Я лишила её выбора…

– Я не говорю, что ты поступила хорошо, волчонок. Но мир гораздо сложнее, чем просто чёрное и белое. Ты и сама это прекрасно знаешь. Ты оказалась перед выбором. Хотару или Райдэн – одного из них тебе бы пришлось принести в жертву. А себя… себя ты и так разобрала по кусочкам ради других, Мико.

Она обняла Мико крепче, и та заплакала, прижавшись к Кёко всем своим измученным телом. Кёко шептала ей слова поддержки, гладила по спине, затылку и терпеливо ждала, пока Мико выплачет все слёзы. Мико была ей благодарна за безусловное принятие, за руки, которые не давали провалиться в ненависть к себе и нежно держали на плаву. Так же как Мико совсем недавно держала Кёко у края пропасти. Они не давали друг другу упасть.

Кёко держала её за руку и тогда, когда Мико закапывала могилу, и после, когда они вошли в сгоревший дом, чтобы добраться до бреши в подвале и вернуться в Небесный город. Мико двигалась будто во сне, с трудом замечая происходящее вокруг, но доверяла руке, что вела её вперёд. Она знала, что, когда боль притупится и станет немного легче, сможет идти сама.

Кёко помогла ей помыться, Шин с Такаей залечили её раны и сварили отвар из плодов гинкго. Когда Мико привели к очагу, чтобы накормить, она вспомнила о Юри.

– Она прячется в шкафу, – сказала Кёко. – Я видела её там, когда выбирала для тебя чистую одежду.

Слава богам, она вернулась домой. Бедняжка так перепугалась, а Мико не могла найти сил, чтобы хоть немного её утешить, а потом и вовсе забыла о ней, утонув в собственном горе. Вернувшись в комнату, Мико села напротив шкафа.

– Юри?

В шкафу пискнули и завозились.

– Как ты себя чувствуешь? Я не хотела тебя напугать.

Шкаф засопел, всхлипнул.

– Юри бесполезная. Госпоже было больно, а Юри не помогла. Юри должна была позвать на помощь, но так испугалась! Юри совсем не знала, что делать.

Мико вздохнула и уткнулась лбом в дверцу.

– Ты не виновата, Юри. Ты и не должна была меня спасать, ты бы не смогла. Никто бы не мог. – Шкаф молчал, так и не дождавшись ответа, Мико продолжила: – Ты сводила меня в Ёми и вывела обратно, ты сделала всё, что было в твоих силах. И я тебе за это благодарна.

Дверца приоткрылась, и из темноты показалось заплаканное личико.

– Госпожа грустная. Юри не хочет, чтобы госпожа грустила. Госпожа должна радоваться. Что должна сделать Юри, чтобы госпожа снова веселилась?

Мико открыла дверцу шире и, вытянув Юри наружу, усадила перед собой.

– Я грущу, это правда. Мне очень тяжело и больно, Юри. Сегодня я потеряла свою дочь, я до безумия боюсь потерять Райдэна и… если честно, почти не справляюсь с тем, что взвалила на свои плечи. Но ты не сможешь мне с этим помочь, и в этом нет ничего плохого или страшного. Давай просто поддерживать друг друга и делать то, что у нас хорошо получается, ладно?

– Тогда Юри заварит чай! Если Юри заварит чай, госпожа станет веселее?

Мико грустно улыбнулась. Она и не рассчитывала, что Юри поймёт. Акасягума были незнакомы со смертью, поэтому и горе потерь они не понимали.

– Конечно, Юри. Я стану веселее.

Счастливая Юри выбежала из комнаты, а Мико легла на пол. Отодвинула сёдзи в соседнюю комнату. Райдэн лежал на прежнем месте, солнечный свет придавал его коже тёплый оттенок. Его ладонь упала с футона и лежала на татами. Мико протянула руку и коснулась кончиков его ледяных пальцев. Подойти ближе и увидеть, как далеко распространилась болезнь, она боялась.

– Я вернулась, – прошептала она, поглаживая его мизинец. – Потерпи ещё совсем немного.

* * *

Мико разбудил голос Макото, радость сменил новый удар – они с Сацуки вернулись без Ханзо. Весть огорчила всех, особенно Юри, но Сацуки не теряла надежды.

– Если демоны Бездны не отняли его жизнь, я найду способ вызволить его, – уверенно сказала она. – Поэтому не хороните Ханзо раньше времени. Уверена, они с ублюдком Изуру надрали всем задницы.

Мико не ожидала услышать такой набор грубостей от принцессы и подумала, что кем бы ни был этот загадочный Изуру, своё влияние на Сацуки он успел оказать. Но задавать вопросы и слушать рассказы друг друга было некогда – время играло против них.

Акира сидел в стороне, ни с кем не общался, но и не препирался, и на этот раз без споров и торгов отправился за Бунко, стоило только Шину об этом попросить.

– Так-так-так, всё собрали, – цокала языком Бунко, оглядывая слитки и шкатулку с нитью жизни. Достала из рукава склянку с белым порошком и поставила на стол рядом с остальными ингредиентами. – Кость обезьяны я смолола и заговорила, добавишь её и нить в металл, когда будешь руку ковать. Но я тут подумала. Рука-то хорошо, да вот крыльев у вашего тэнгу нет, а стало быть, он не целый. – Она хихикнула.

У Мико внутри всё оборвалось.

– Ты «подумала»?! – гаркнула Кёко, бросаясь на Бунко, но Такая перехватил её поперёк талии. – Что значит – ты «тут подумала», ведьма?!

– Я нечасто имею дела с крылатыми, так что как-то упустила этот нюанс, – развела руками Бунко.

– И что? Нам надо из чего-то собрать ему крылья? – цыкнул Макото. – Или у кого-то оторвать и пришить? – Он красноречиво покосился на Акиру, тот ответил ему холодным взглядом, но крылья за его спиной исчезли.

Бунко захихикала и ногтем постучала себя по подбородку, голова её взлетела, отделяясь от шеи, кувыркнулась и вернулась на место.

– Если бы хоть что-то осталось от его крыльев, это могло бы сработать…

Мико встрепенулась:

– Есть перо! Юри!

Юри подпрыгнула и стрелой вылетела из комнаты. Бунко хмыкнула, как показалось Мико, немного разочарованно.

– Перо из его крыльев,