Черный истребитель - Blackfighter

– Чего?

– Того, что нас заставят играть в этом шоу всерьез. Действительно на выживание. Не такими гуманными методами. И это уже будет не так забавно.

– Да чего забавного-то? - не поняла Танька.

– Ну, подумай. В нас стреляли. Две обоймы. А попали? Ну, хоть по шинам? Хоть случайно? Это ж просто снайпер какой-то был. Мастер. Стрелял-стрелял и ни разу нечаянно по шинам не попал. И по нам не попал. И в бензобак не попал. Фе-но-мен!

Танька поежилась под курткой. Действительно, в такой интерпретации все выглядело более чем странно и нарочито. И она уже жалела, что завела разговор на эту тему. К слишком печальным выводам пришли они за пару минут.

– А может, это снайпер Маршала. А Маршалу нужно узнать про камеру. Вот он так и стрелял…

– Тоже вариант, конечно. А "волга" - кто-то, кому нужно нас прикрывать. Кому? Скиннеру. Опять получается реалити-шоу, хоть ты застрелись! Только игроков, которые не в курсе, уже две группы.

– Хрен редьки не слаще, - констатировала Танька. - Давай не будем тянуть кота за хвост. Давай быстро найдем Маршала, шлепнем его и… и все.

– И в лабораторию?

– Ну, после этого игры-то закончатся, да? Ведь там уже не будет смысла устраивать такие шоу, не смоемся мы от них.

– А тебе туда хочется? - посмотрел на нее в упор Саша. Танька помедлила. Чем дальше, тем меньше ее прельщали картины "пребывания среди своих". И любой райский угол за высоким забором и колючей проволокой. За пару последних суток она вдруг поняла, сколько в жизни хорошего и настоящего, причем без этой самой ограды. Нужно только набраться смелости быть. Быть собой. На полную катушку. И - все.

– Нет, - сказала она твердо. - Не хочется.

– И какие у нас альтернативы?

– Разогнать машину по шоссе и въехать в столб, если попробуют тормознуть, - невесело усмехнулась Танька.

– И - обратно? - как-то странно, слегка мечтательно спросил Саша.

– Куда - обратно? - в очередной раз не поняла его Танька.

– Туда. Назад. Понимаешь? - с шальной улыбкой спросил Саша, с громким шлепком опуская ладони ей на плечи.

– А… можно? - растерялась Танька.

– Можно. Совершенно точно - можно! Просто нужно очень хотеть!

– Ну вот! - рассмеялась во весь голос Танька, шлепая его в ответ по плечам. - Все. Пропал для общества его бесценный член!

– Эээ… подруга, ты это о чем? - Саша сделал большие круглые глаза и смешно похлопал ими. Танька сообразила, что сказала и засмеялась, уже вовсе складываясь пополам. Отсмеявшись, она растерла пылающие от хохота и смущения щеки перчаткой, покосилась на Сашу. Вид у того был счастливый и необычайно довольный жизнью.

– Ты чего? - спросила она.

– Да я же всю жизнь мечтал узнать… точно, твердо узнать, что там… за крышкой гроба что-то есть! Что-то настоящее. Не такое… - Саша махнул рукой, показывая на индустриальный пейзаж.

– Дурак, - коротко и зло сказала Танька, отворачиваясь.

– Почему?

"Потому что возвращаться стоит, только чтобы все изменить…", - хотела сказать Танька, но поняла, что не сможет внятно объяснить это тому, кто сам пока не понял.

– Потому что там не только все такое… настоящее. Там еще и калечат… по-настоящему. И убивают неугодных. И раскатывают под ноль свои же многомиллионные города, которые не желают жить по воле Императора. И убирают своих - чтобы не смели сомневаться.

– А здесь всего этого нет? Если ты не сталкивалась - значит, нет?

– И чего тогда тебе здесь не хватает?

– Неба, - коротко и легко ответил Саша.

Танька вздрогнула. Она сама могла бы ответить именно так. Ей с детства не хватало неба. Настоящего неба, с которым можно слиться.

– А что ты в летчики не пошел? - упрямо спросила она, просто ради спора.

– Зрение не то, - развел руками Саша.

– Да ну? - удивилась Танька. - А по виду и не скажешь.

– Линзы, слыхала про такое изобретение человечества? - улыбнулся Саша, постепенно пряча с лица мечтательное выражение.

– Ну, я не видела, чтоб ты с ними возился… Их же снимать надо, всякое такое…

– Линзы постоянного ношения. Еще одно изобретение прогрессивного человечества.

– Ну так что, пойдем, прыгнем с моста и отправимся туда? - подколола его Танька.

– Обязательно. Только сначала - Маршал. Есть такие вещи, которые не прощают ни здесь, ни там. Согласна? - внимательно посмотрел на нее Саша.

Танька кивнула. Жизнь была прекрасна и удивительна. И то, что ей можно было распоряжаться по своей воле, было прекрасно. Не слушать никого, не верить никому - действовать только согласно своим представлениям о мире. И пусть мир не соглашается - это уже, собственно, не важно, если не цепляться за необходимость жизни именно в нем.

Веселая и пьяная от этого веселья, в котором было все что угодно - сумасшествие явное, а не приписываемое ей врачами, последняя степень отчаяния, вдруг переходящая в свою противоположность, в первый раз появившееся ощущение свободы от всего, что так доставало ее всю жизнь - Танька шла по асфальтовой дорожке рядом с Сашей. И не было больше сомнений и страха, и голос рассудка - мнения родителей и врачей, знакомых и газет, который всю жизнь грыз висок дотошным червяком, - вдруг заткнулся.

Ловить машину на МКАДе - не самое простое занятие, но им повезло с первого раза. То ли дело было в Танькиной уверенности в том, что сейчас их отвезут куда нужно, то ли в том, что они не собирались торговаться - но белая "девятка" покладисто перестроилась и отправилась в нужном направлении. "Черный, серый, белый" - подсчитала забавную подборку машин Танька. Ехали в Лыткарино. Возможно, квартиру уже вычислили - но это могло оказаться и к лучшему. В условиях непонятно кем затеянного реалити-шоу можно было переть дуром.

Но нет - оказалось, что или никто о квартире не узнал, или постарался этого не демонстрировать. Все было в порядке - ни "дежурного" у подъезда, ни признаков обыска.

Квартира оказалась достаточно уютной, хотя видно было, что постоянно в ней никто не живет. Диван, два раскладных кресла, длиннющая стенка с книгами, стол - вот и вся мебель. Все было подобрано более-менее в тон: песочный, темно-зеленый, серый. И было очень тепло - батареи грели вовсю. Танька кинула на пол в прихожей сумку и отправилась в ванную, которая прямо-таки ослепила ее своей чистотой и напугала неумолимым светом как минимум двухсотваттной лампочки. В свете этой зловредной лампочки Танька выглядела совсем трупом, о чем ее немедленно поставило в известность огромное - в половину стены - зеркало. Танька скорчила зеркалу рожу, зеркало презрительно сморщилось в ответ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});