Воины света - Полина Ишина

глаз от его лица. Казалось, юноша просто спит, под сомкнутыми веками покоились тени длинных ресниц, побледневшие губы слегка приоткрылись. Бесчувственный пленник выглядел почти невинным, и лишь дерзкий изгиб бровей мешал этому впечатлению.

Юдифь ощутила смятение. Она не могла понять, как человек, обладающий столь совершенной, изысканной красотой, без всяких сомнений дарованной самим Создателем, мог добровольно обратиться к тьме.

«Нет. Этого просто не может быть». – внимательно разглядывая юношу, размышляла она. – «Скорее всего, какая-то жестокая Тварь специально решила осквернить лучшее творение Господа, насильно обратив его в свою веру».

Юдифь медленно обошла вокруг пленника, скользнула взглядом по ногам, обнаженной спине, шее, тонким запястьям и вновь вернулась к лицу. У юноши была невероятно чистая гладкая кожа: ни одной родинки, ни татуировки, ни шрама, и только на предплечьях видны едва различимые золотистые волоски. Определенно при жизни он принадлежал к высшему обществу, да и сейчас не бедствовал, дорогая обувь и брюки были тому подтверждением. Она замечала каждую деталь, ей хотелось досконально изучить его тело, слишком хрупкое для взрослого мужчины, но отчего-то невероятно притягательное. Наконец, не в силах устоять перед искушением, Юдифь осторожно коснулась плеча юноши. На ощупь его кожа оказалась теплой, удивительно нежной и слегка бархатистой. Она опустила руку чуть ниже: подмышечная впадина была гладко выбрита, обоняние уловило тонкий аромат дорогого парфюма.

Нахмурившись, Юдифь опустила руку и отступила на шаг. На теле демона не обнаружилось ни малейшего изъяна. Безупречная ухоженность во всем, от бровей до кончиков тонких пальцев. Стало очевидно, что еще будучи смертным, он уделял повышенное внимание своей наружности.

«Нет, этот безупречный денди, все же не невинная жертва». – мысленно заключила она. – «Скорее всего, его погубило тщеславие. И подобно Дориану Грею Уайльда он добровольно продал душу Дьяволу, чтобы навечно сохранить молодость и красоту».

Юдифь захотелось узнать, сколько лет прошло с тех пор, как этот юноша отказался от Божьей благодати и превратился в кровожадного демона. Она вновь заглянула ему в лицо, стремясь выискать хотя бы тень порока, но в этот миг веки пленника дрогнули, и он открыл глаза.

Потрясенная увиденным, Юдифь невольно отпрянула назад и отвернулась. Его глаза были лазурно-голубыми с сапфировыми искорками вокруг зрачка. Такого она никак не могла предположить: очнувшийся демон оказался потомственным сыном тьмы.

Теперь ей стало ясно, почему Учитель приказал не убивать этого пленника до своего прихода. Он надеялся получить подробные сведенья о численности и месте проживания его клана. Юдифь вдруг сильно захотелось покинуть камеру, но ей был отдан приказ. Подавив в себе греховную слабость, она решительно повернулась к прикованному демону.

Он уже стоял ровно, а не висел на цепях, и тоже внимательно смотрел на нее. Их взгляды встретились, и к своему удивлению, Юдифь не увидела в его глазах ненависти.

– Как твое имя? – холодно отчеканила она привычный вопрос.

Юноша выпрямился, при этом слегка пошатнувшись, галантно кивнул и ответил:

– Граф Станислав Казимир Тотский, к вашим услугам. – его голос оказался очень приятным, но в нем улавливалась легкая ирония. – А как ваше имя, прекрасная мадемуазель?

Юдифь сдвинула брови, ответ пленника вновь вызвал у нее смятение. Он явно был еще ослаблен ядом, но говорил с ней так, словно находился на светском приеме, а не в камере пыток.

– Откуда ты родом, демон? – сурово спросила она, стараясь не показать эмоций.

Юноша поднял руки чуть выше и попытался переступить с ноги на ногу, очевидно стараясь принять более удобную позу.

– Боюсь, кандалы не способствуют ведению светской беседы, но если вам столь интересна моя скромная биография, извольте. Я родился в Польше, в северо-западной части страны, близь городка Быдув. – он обаятельно улыбнулся и, глядя ей прямо в глаза, добавил с оттенком легкого флирта: – Полагаю, я могу задать встречный вопрос? Признаюсь, польщен столь ярким сравнением, но все же, очаровательная незнакомка, позвольте полюбопытствовать, почему вы называете меня «демон»?

Внезапно кровь прилила к щекам, а сердце ускорило ритм, заставив Юдифь растеряться. В лазурно-голубых глазах пленника было нечто такое, что не давало отвести от них взгляд. Словно лишившись воли, она любовалась ими, как драгоценным камнем, находя все новые грани. Юноша тоже продолжал смотреть ей в глаза, и она вдруг явственно ощутила, что ему не место в этой ужасной камере. Однако минуту спустя ей все же удалось вспомнить о долге и найти в себе силы справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Вопросы здесь задаю я. – грубо одернула она пленника и, окончательно взяв себя в руки, продолжила допрос: – Где сейчас находятся остальные члены твоего клана? Нам известно, что, такие, как ты не живут в одиночку.

– Мне очень жаль вас разочаровывать, мадмуазель, но боюсь, я представляю собой редкое исключение. – печально улыбнувшись, возразил юноша. – Моего клана уже давно не существует. Его уничтожили.

Он на миг опустил длинные ресницы, а затем вновь заглянул ей в глаза, словно проникая в самую душу. Юдифь замерла, ощущая, как все сильнее учащается пульс, ладони вдруг стали влажными, дыхание перехватило. Она знала, что демон лжет, ведь никто из них добровольно не выдает свои семьи. А это означало, что ей, как обычно, придется применить пытку. Она не могла понять почему, но при этой мысли ее сердце сжалось. Юдифь не хотела видеть, как это прекрасное лицо исказит боль. Впервые ей отчаянно не хотелось заставлять Тварь страдать. Она просто не могла его ненавидеть.

И в этот момент внутри что-то сломалось: одна половина ее души начала съеживаться и медленно отходить на второй план. Теперь она снова чувствовала себя Татьяной, обычной женщиной, готовой заботится и любить, но долг перед Братством, все равно, оставался важнее личных желаний.

– Послушай, – дрогнувшим голосом обратилась она к пленнику, – Ты должен сказать мне правду, в противном случае я буду вынуждена прибегнуть к пытке. Ты понимаешь?

Юноша вновь пошатнулся, но благодаря цепям сумел сохранить равновесие.

– Я сказал правду. – печально ответил он, не отводя взгляда. – В этом мире у меня больше никого не осталось.

Татьяна почувствовала как предательски защипало в глазах. Душу одновременно захлестнули сострадание, нежность и непреодолимое влечение. Непривычные и совершенно неуместные чувства. Умом она понимала, что их прекрасный пленник далек от ее идеала мужчины, но тело почему-то буквально дрожало, сгорая от желания. Ничего подобного с ней не случалось никогда прежде.

– Таня, какое милое, доброе имя… – неожиданно, нежно прошептал юноша, затем обвел взглядом всю ее фигуру и, остановившись на запястьях, сдвинул идеальные брови. – Кто посмел сделать такое? Ты сильная, смелая женщина, настоящая амазонка. Никто не имеет права унижать тебя и причинять