Дневник помощника Президента СССР. 1991 год - Анатолий Черняев

— Вы должны учитывать, — пояснил М. С., — руководители республик хотят продемонстрировать, что у них есть контакты с президентом США, хотят разыграть эту карту для удовлетворения своих амбиций. Я думаю, мы сможем выровнять ситуацию, это будет непростая задача. Но именно поэтому я так настойчиво ставлю вопрос о продовольственных кредитах и финансовой поддержке. Сейчас я в этом нуждаюсь.

— Я только просил бы тебя учитывать, что для меня ситуация сейчас иная, чем прежде. Я, конечно, буду говорить с нашим представителем в «семерке», — подвел итог Буш.

Горбачев поднял в конце вопрос об односторонней инициативе Буша и сокращении вооружений. Буш поинтересовался: получил ли Горбачев его письмо на этот счет?

— Да, — ответил М. С., — считаю его очень конструктивным и полезным.

Сообщил, что подготовлена встречная инициатива, одобренная Государственным советом, и передал американцам ее содержание.

Прилагаю эту бумагу.

Потом была совместная пресс-конференция. Буш старался не показать разность «весовых категорий», а М. С. — не из тех, кто «позволил» бы… Держался как ни в чем не бывало, но «реалистично». И в общем на этот раз выступал на пресс-конференциях и в интервью удачно.

Ужин у короля (+Буш и Гонсалес). До сих пор не может М. С. опомниться от впечатлений: они возмущались речью Ельцина на съезде в Кремле. И давали понять, что без Горбачева им трудно представить себе то, что раньше называлось «Советский Союз».

Потом — на несколько часов в сопровождении наследного принца — Барселона: олимпийские сооружения, дом Пабло Пикассо. Оттуда — во Францию.

Поездка в Латче (30 октября ) — президентский хуторок Франсуа Миттерана в Пиренеях. Событие замечательное во многих отношениях. По прошествии недели я заглянул в свои записи и вижу, что там много смахивает если не на завещание, то на напутствие политическим потомкам. И обязан, что сумею, воспроизвести.

Перелет из Барселоны был кратким. С аэродрома ехали по красивейшим местам предгорьев. Кстати, мимо Биорицца, где бывал 20 лет назад, во время первого своего посещения Франции… На вечерней встрече, устроенной тогда для нас пятерых советских местной ячейкой компартии, пришлось произносить экспромтом речь по-французски, чему удивился сам и удивил своих коллег. Очень был, помню, собой доволен. Не узнал я города издали: теперь он больше смахивает на индустриальный центр, а тогда был курортный тихий городок.

Машины свернули с шоссе в лес. Пошла узенькая дорога, сначала асфальтированная, потом (так показалось) просто грунтовая — для деревенских телег. Ветки кустов хлестали по стеклам машины. Минут через 10-15 выехали на полянку. Огородная ограда из слег, какая бывает в наших небогатых деревеньках вокруг изб. Три хатки — иначе я их назвать не могу: под соломой, приземистые, с маленькими окошечками. Сыро вокруг, сумеречно, зелено, прохладно, ходят козы и куры. Возле «хат» развесистые деревья.

Нас было всего несколько человек с Горбачевым: Раиса Максимовна, Андрей Грачев, я, переводчик и охрана. Остальные сопровождавшие его на Мадридскую конференцию улетели в Москву прямо из Испании или оставлены были по пути недалеко от Латче — в районном городке Сустоне.

Миттеран вышел навстречу. Поводил по своим «владениям», с явным удовольствием рассказывая, откуда у него такой семейный хутор, основанный аж в 1793 году и купленный им у крестьянина 28 лет назад. Он предпочитает его трем другим «соответствующим» его рангу загородным резиденциям. «Иногда, — говорит, — туда выезжал (я обратил внимание на прошедшее время глагола) для приема иностранных гостей. Может, мои преемники будут более активно использовать эти официальные резиденции. Пока же их персонал не знает, чем заняться».

Раису Максимовну увела мадам. Президенты, два помощника и переводчик уединились в хате — шале, олицетворяющем кабинет: мягкие диваны и кресла, несколько книжных полок, камин.

Протокольные шутки. Миттеран объяснил, как он представляет себе «программу» их общения. Предупредил, что утром Горбачева с Раисой разбудят петухи. (Я потом заходил в комнатушку, которую им отвели на ночлег, — очень напоминало мне закуток в деревенских избах, где в детстве «на даче» проводил я свои летние каникулы.)

Пошел разговор (дальше буду цитировать свои пометки). Горбачев стал рассказывать о Мадридской конференции, поздравил Миттерана как одного из ее инициаторов. Ф.М. (далее для краткости буду их обозначать инициалами) прервал, посожалев, что она состоялась не по формуле, которую он предлагал: пять постоянных членов СБ ООН под эгидой ООН. Тогда были бы поставлены вопросы «по сути дела» (оккупированные территории, израильские поселения, западный берег р. Иордан, сектор Газа, деление Иерусалима…). Это не произошло из-за «слишком тесных связей» между Израилем и США. Шамир не хочет участия европейцев, потому что они поддерживают отношения с ООП. И получилось, что конференция ограничилась лишь вопросом процедуры (дальнейших переговоров)… Но и это уже хорошо. Тот факт, что есть место, где противники могут говорить — а они, кстати, обожают поговорить, и те, и другие, — это уже достижение, — заключил Ф. М.

М. С. рассказал о трудностях подготовки: до последнего момента не было уверенности, явятся ли палестинцы. Условились с Бушем и Бейкером «давить» на Шамира, рассказал, как он сам на встрече с израильским премьером уламывал его «занимать конструктивную позицию».

Ему, Горбачеву, понравился разговор с Шамиром в Мадриде, откровенный и доброжелательный. Правильно, что он озабочен поставками оружия на Ближний Восток, просил, чтоб СССР прекратил их, на что М. С. возразил: тогда пусть и США это сделают, с чем Шамир согласился. Понравилось М. С., что израильтянин не ограничился темой конференции, а заговорил о крупных региональных проблемах — энергетике, пресной воде, экологической опасности — и рассчитывает в этом на связи с СССР.

Итоговое впечатление М. С. от Шамира: он хочет править бал во всем этом процессе. Но так не получится.

Ф.М. выразил готовность помогать «процессу», если с Францией будут консультироваться. Но он скорее пессимист: «Мы имеем дело с фанатизмом, с фанатизмом с обеих сторон, а его трудно урезонить».

— Там два вида фанатизма, — откомментировал М. С.

— Нет, это один сорт. Тем более что и темперамент у них похожий, — возразил француз и вдруг попросил Горбачева рассказать, что происходит у него «дома».

—У нас сейчас самый критический этап, — говорил М. С. — Он наступил раньше, чем рассчитывали. Были готовы программы движения к рынку, к новому Союзу, проект реформирования партии. Потому я и не покидал пост Генерального секретаря: нельзя было бросать эту силу в том ее состоянии. Но августовский путч все сломал, разорвал механизмы власти, внес сумятицу в политический процесс.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});