Привидения являются в полдень - Анна Малышева

Весь вечер они просидели у мангала, установленного позади белого деревянного домика. Маня, жена эксперта, тоже психолог по образованию, носилась в дом и из дома с чашками, тарелками, шампурами, а мужчины сидели рядышком и благоговейно ворочали над угольями шампуры с мягким сайгачьим мясом. Время от времени сын эксперта — мальчишка лет восьми — энергично махал над угольями дощечкой, раздувая жар. Пепел летел во все стороны, мальчишка получал от отца поджопник — легкий, незлой — и с визгом отбегал прочь. Маня смеялась и рассказывала про то, как ее отец, живущий в Казахстане и тоже работающий в суде, получает взятки в виде дичи. Муж шутливо запрещал ей говорить про взятки, иначе Вася не будет есть оскверненное мясо. Вася мирно смотрел на уголья и пытался ни о чем не думать. Шашлык пах одуряюще. Вкус у него был божественный. Следователь остался ночевать на даче, так как они с другом изрядно выпили.

Наутро им пришлось возвращаться на работу. Алексей по дороге нещадно проклинал свое занятие, при котором даже воскресенье, святой день, приходится проводить среди этих грязных психов. Следователь молчал. У него болела голова.

У себя в кабинете он первым делом повозился с кондиционером, убрался на столе, вымыл кофейные чашки и поставил вариться новую порцию кофе. В это время зазвонил телефон. Он поднял трубку и узнал голос приятеля.

— Похмеляешься? — спросил его следователь. — Завидую…

— Да тут не до опохмелки… — И Алексей выругался. — Слушай, Вася, тут такое дело… Короче, этот наш красавец сегодня ночью повесился.

— Кто?!

— Да Шахов, твой пациент. Такой вот попался тип…

— Да как же он мог повеситься? — закричал в трубку следователь. — Его что, никто там не охранял?!

— Он в сортире повесился, — хмуро ответил Алексей. — Разодрал зубами одну штанину на полосы, связал себе петлю и повесился на батарее. Короче, финиш. У меня тут будут крупные неприятности… За это полугодие — второй случай. А они давали бы полный комплект санитаров, не мне же самому за ними в отделении ходить! Может, мне еще и срать вместе с ними садиться?! Главный меня уже вызвал, сейчас пойду к нему… Черт меня дернул ввязаться! Я этому Шахову и врач, я ему и эксперт! Все сразу! Я же мог отказаться!

— Да шел бы ты! — проорал следователь и бросил трубку.

Глава 16

Дима шел впереди с чемоданом. Катя имела при себе только маленькую сумочку — как раз такую, чтобы поместились деньги и документы. Они подошли к зданию аэропорта, поднялись по бетонной лестнице на террасу второго этажа и вошли в раздвинувшиеся перед ними двери. Катя увидела хорошо знакомый огромный зал, и у нее вдруг сладко забилось сердце. «Уезжаю! — поняла она. — Слава Богу!» Только тут, в аэропорту, ей стало ясно, насколько ей хотелось уехать из Москвы. И уехать одной — почти невозможный вариант. Пусть в самую жаркую страну, пусть к туземцам, куда угодно! Она с благодарностью посмотрела на Димину спину. Он живо оглядывался по сторонам, пытаясь сориентироваться.

— Слушай, постой пока здесь, я сбегаю посмотрю, где регистрация…

Чемодан он хлопнул ей под ноги и мгновенно умчался куда-то. Катя осталась одна. Она еще раз проверила замки и ремни на чемодане. Там лежала видеокамера, которую дал ей Дима, объяснив, как следует ею пользоваться. Понравившиеся острова она должна была заснять и потом предъявить ему материалы. Сама она в этом смысла не видела — ведь все равно аренда будет оформлена прежде, чем Дима увидит эту кассету, но он так настаивал на этом, что она согласилась. Ей подумалось, что во время длинного перелета ей будет совершенно нечем заняться. Спать? Смотреть в окно? Книгу она забыла взять с собой, а слушать музыку из плеера, взятого напрокат, не хотела. Она оглянулась и увидела совсем неподалеку от себя киоск с книгами в ярких обложках. Подтащила чемодан к киоску и стала изучать предлагаемое чтиво.

В основном здесь были детективы, а также карты Москвы, путеводители и журналы. Журналы Катя сразу отвергла — сплошная реклама, читать нечего. К детективам присмотрелась повнимательнее. Ей бросилось в глаза знакомое название. «Грязь на снегу». Жорж Сименон. И сразу вспомнилась Оля. Совершенно безумные глаза Оли, когда та вырвала у Кати книгу и швырнула ее об стену. Катя достала деньги и протянула их в окошечко. Книга оказалась у нее в руках. Так, с книгой в руках, ее и застал запыхавшийся Дима.

— Помчали! — воскликнул он и рванул с пола чемодан. — Там уже толпа народа! Это совсем рядом!

Катя, торопливо стуча каблуками, пошла за ним. Они встали в хвосте длинной и широкой очереди, двигающейся через небольшой проход. За высокими пластиковыми щитами виднелись компьютеры и таможенники. Очередь состояла из толстых теток, насквозь обесцвеченных перекисью, нескольких импозантных пар, разодетых хоть на выставку, и парочки ничем не примечательных личностей. Катя кивнула Диме:

— Посмотри! Это наши потенциальные клиенты. Сейчас-то они едут по путевкам других фирм… А будет ли у нас такой поток?

— У нас потока не будет, — среагировал Дима. — У нас будут избранные единицы… Говори тише, на тебя смотрят.

— Кто? — Катя обернулась, посмотрела по сторонам. Книгу она прижала к груди, в сумочку она не влезла бы, скорее уж сумочку можно было положить в книгу. Когда она снова посмотрела на Диму, ничего особенного не увидев, выражение его лица ее поразило. Он стоял красный как рак и смотрел на нее ничего не видящими глазами. — Что с тобой? — забеспокоилась она. — Тебе плохо?

У Димы был такой вид, словно его вот-вот хватит удар. Наконец он открыл рот и невнятно сказал:

— Это что?

— Детектив, — ответила Катя, удивленно протягивая книгу Диме. — На, посмотри. По-моему, как раз прочту до Джакарты.

Дима взял книгу, посмотрел на обложку, потом на заднюю страницу и вернул Кате. Краска немного отлила с его лица, но вид по-прежнему был нехороший.

— Где ты его взяла? — спросил он, с отвращением глядя на книгу.

— Да вот тут же и купила, — недоуменно ответила Катя. — Ой, слушай, мне же надо задекларировать доллары! Постой тут!

Она бросилась к стойке неподалеку от очереди. Там никого, кроме нее, не было, и она расправилась с декларацией быстро. Когда вернулась в очередь, Дима уже был почти нормален. Во всяком случае, дышал ровно. Катя снова вгляделась в его лицо.

— А что с тобой только что было? — поинтересовалась она. — Прихватило сердце?

— У меня здоровое сердце, вообще на здоровье не жалуюсь, — ответил он. — Слушай, дай мне книжку почитать.

— Ничего себе! А что я буду читать в самолете?

— Я тебе другую куплю. Давно хотел прочесть этот роман.

— Может быть, и я давно хотела, — отрезала Катя. — Слушай, пойди и сам купи там эту книгу. Стоит она пятнадцать тысяч. Твердая обложка. Красивая картинка. Видишь, какой парень нарисован? Дело того стоит. Вот только проводи меня сперва, а то сразу кинешься покупать. Не думала я, что ты так любишь детективы.

— И я не знал, что ты их читаешь, — ответил Дима. — Катя, а кто тебе посоветовал ее прочесть, если не секрет?

— Никто. Я сама решила. А что такого? Я что, не могу купить себе книжку по собственной воле? Странный ты какой-то… Если хочешь знать, мне не только никто не советовал ее читать, мне даже отсоветовали…

— Кто?

— Да не бросайся ты на меня! — возмутилась Катя. — Теперь на тебя уже смотрят. Одна женщина, ты ее не знаешь. Судя по всему, это ее любимый роман. И вообще, хватит об этом, давай прощаться. Скоро мне туда входить.

Дима подтащил чемодан к самому проходу. Перед Катей проходил контроль всего один человек. Она повернулась к Диме:

— Ну что ж… Пока! Я найду там самый лучший остров. Клянусь! Ну, давай поцелуемся…

Дима, как во сне, прикоснулся губами к ее щеке и снова странно посмотрел на нее. Глаза у него были какие-то совсем чужие, будто незнакомые Кате. Эти-то смешные черные глаза навыкате показались ей незнакомыми! Она рассмеялась своим мыслям и снова обняла его:

— Пока, мой Кай… Я тебя все-таки люблю…

— Что? — откликнулся он, словно издалека. — Что ты сказала?

— Я тебя люблю… — еще тише повторила она. — Мне что, закричать об этом на весь зал? Ну, все! Я иду!

— Отдай книгу! — вдруг прошептал он, хватая Катю за руку. — Отдай!

— Сумасшедший! — Она резко вырвала у него пальцы. Он сжал их так сильно, что они онемели. — Дурак!

И после короткой заминки Катя оказалась перед таможенниками. Предъявила декларацию, паспорт, билет. Ее чемодан досматривать не стали. Она взяла его и пошла к выходу. Оказавшись за очередным заслоном из прозрачного толстого пластика, она оглянулась. Дима все еще стоял там, где она его оставила. Катя подняла руку и помахала ему. Он не ответил, повернулся и исчез за стоявшими в очереди людьми.

Дима шел к выходу из зала. Двери раздвинулись перед ним и пропустили на террасу — на пустую террасу — его, опустошенного. Он подошел к барьеру, достал сигареты, закурил. Его слегка подташнивало, во рту был металлический привкус. Он сплюнул на плиты террасы, посмотрел на женщину в желтом сарафане, стоявшую рядом с тремя огромными чемоданами. Женщине было лет сорок на вид. Сильно нарумяненная, в ушах бриллиантовые массивные серьги. Вид — как из русского народного ансамбля. Рядом с женщиной появился мужчина в белых одеждах шейха — видимо, муж. В другое время эта картина братства народов позабавила бы Диму, и он обратил бы на нее внимание Кати. Та бы тоже посмеялась. Но Кати больше не было рядом с ним, и ничто не могло позабавить его сейчас, когда он стоял тут, на террасе. В голове его была совершенная пустота, в висок стучал крохотный острый молоточек пульсирующей боли. Он курил и высматривал на стоянке свою машину. Увидел, выбросил сигарету, повернулся, чтобы идти вниз. И тут он не увидел — нет, почувствовал, — что из-за стеклянной стены на него кто-то смотрит. Чей-то взгляд. Чей-то неотступный взгляд. Прямо ему в лицо. Он заставил себя всмотреться туда, откуда, по его мнению, исходил этот взгляд. Но за стеклами зала было трудно что-то разглядеть, особенно теперь, когда на улице светило яркое солнце. В зале же было сумрачно, да и человек этот вполне мог стоять не вплотную к стеклу, а подальше… Но он стоял там и смотрел, Дима был уверен, хотя он его и не видел.