Война цивилизаций. Всемирный халифат вместо тысячелетнего рейха - Владимир Большаков

Это экономические мигранты, которые воспользовались возможностью убежать в богатые страны с щедрой системой социального обеспечения из-за текущего военного кризиса. Это не означает, что Европу обманывают, но, с другой стороны, такая ситуация бы не произошла, если бы Европа не хотела быть обманутой. Статистические данные говорят о том, что 63 процента немцев поддерживают политику Ангелы Меркель. Поражает то, что 37 процентов предпочитают продолжать текущие уровни миграции, а 22 процента убеждены, что поток мигрантов стоит увеличивать. В большей степени это отражает утрату христианской идентичности.

Стивенс также пишет: «Европа погибает, потому что она стала как бы морально некомпетентной. Европа верит в права человека, толерантность, открытость, прогресс, экологию. Все эти понятия, конечно, важны, но они второстепенные». Канцлер Германии Ангела Меркель утверждает: «Кто мы такие, чтобы защищать христиан во всем мире, если мы не можем принять культуру ислама в нашей стране». Журналист American Thinker Раэль Джин Айзек ответила следующее: «То, про что мы говорим, — это не ислам и не мечети, а полная ис-ламизация Германии. И, как отметил Стивенс, говоря о фундаментальных отличиях: "Что такое Европа? Это Греция, а не Персия, не Рим и не Карфаген. Христианство, а не халифат". Эти факты ускользают от европейских лидеров.

Большинство мусульман настаивают на единственной истинности своей веры. Другие религии — это ложь, а, согласно предписаниям ислама, от лжи нужно избавляться. А если учесть, что среди беженцев есть люди, желающие установить в Европе ислам в течение 30–50 лет, перед нами — гигантская катастрофа» («The Wall Street Journal», 05.11.2015).

Приведу в этой связи еще один пассаж из Веллера, чтобы стало яснее, откуда все пошло: «В 1971 г. выходит эпохальная книга, библия политической философии — "Теория справедливости" Джона Ролза. Практическим следствием этого многостраничного труда было практическое внедрение в мозги и в практику второй части второго принципа справедливости по Ролзу. А именно: перераспределение ценностей в государстве должно производиться в пользу малоимущих путем отчуждения у многоимущих. Грубо говоря (никому не падать и не ругаться матом!): от каждого по способностям — каждому по потребностям. Ну, в реальных и разумных пределах. Вот такой вульгарно-коммунистический тезис, которым нам плешь проедали на уроках обществоведения в советской средней школе. Но здесь он был подан в обрамлении массы ученых аргументов и рассуждений.

Вы понимаете: социальные отношения должны быть как в семье, где сильный и богатый заботится о слабых и не зарабатывающих детях или больных братьях, и так далее. Не требуя отдачи — а из любви и человечности.

И интеллектуалы Запада зауважали себя за понимание этих взглядов и практическое их применение. Свято веря: это истина, умная и хорошая.

Дармоеды и паразиты всех мастей взвыли от счастья. Удовлетворение их потребностей за счет работяг получило не только силу закона — но силу моральной максимы! Бесплатные: квартира, образование, медицина, продуктовые талоны, гуманитарная одежда — и денежное пособие на карманные расходы! А на хрена работать? Принудительный труд — мерзкая отрыжка тоталитаризма.

Ты пашешь? Ну и плати налоги, сволочь! А я заслуживаю помощи.

Психологию личности, а в общем и психологию социальную Теория справедливости Ролза учитывать не желала. Блаженная маниловщина оказалась выполнима в эпоху чрезвычайно эффективного производства и перепроизводства.

Работяги приходили в бешенство от необходимости содержать наглых паразитов. Им объясняли, что это закон, а они должны быть добрее и человечнее; стыдно-с, господа труженики! Это ведь ваши братья сосут ваши соки».

Веллер правильно описал реакцию «работяг». В тех местах, куда французские власти направляют эмигрантскую рабочую силу, для новых поселенцев, как и в Швеции, строится муниципальное жилье, так называемые «эшелемы» (от сокращения HLM). Фондом социального действия в отношении рабочих-иммигрантов и их семей в 1988 г. на строительство жилья HLM было выделено 524 млн. Но уже в 1992 г., в связи с ростом иммиграции, на эти цели выделялось, по данным Счетной палаты Франции, 5,43 млрд франков или 830 млн евро. Начиная с 2010 г. на эти цели выделяется более миллиарда евро ежегодно. «Эшелемы» в районах расселения иммигрантов быстро превращаются в гетто, где гораздо выше уровень преступности и насилия, чем в среднем по стране. Коренные французы из таких мест бегут, нередко бросая свое жилье, в котором жило не одно поколение их предков. Мне довелось это видеть собственными глазами в небольшом городке Мант-ле-Жоли, в 50 километрах от Парижа, где располагалась загородная дача нашего посольства во Франции. Великолепные пейзажи, старинный готический храм ХИ в., изысканная архитектура семейных вилл и замков, расположенных вдоль Сены на знаменитой Дороге Каролингов, привлекали туда парижан, которые покупали там недвижимость. Многие жили в Манте постоянно, чаще — сбегали туда из Парижа на уик-энд или летние каникулы. И вот за какие-то десять лет после строительства в городке нескольких эшэлемов для иммигрантов началось бегство французов из тех мест. Больше половины старых вилл там продали. И главная причина — бесконечные грабежи этих дач, которые в прежние времена нередко даже не запирали на замок, нападения хулиганья из нового гетто на стариков и женщин, изнасилования (даже женщину из полиции арабские подростки однажды подвергли групповому насилию) и участившиеся убийства. Да и под самим Парижем некоторые предместья превратились в гетто, откуда бежало коренное население. Это подлинное бедствие, что признают теперь и левые, и правые. «Отсюда и фраза, которую президент Франсуа Миттеран произнес в 1989 г.: "Всякому терпению приходит предел", имея в виду пропорцию иммигрантов в обществе», — пишет журнал «Экспресс». В 1990 г. премьер-министр, социалист, Мишель Рокар заявил, что «Франция не может принять у себя все беды мира». Президент Франции Николя Саркози в июле 2011 г. признал публично, что недостаточно регулируемая иммиграция и преступность тесно связаны.

Так почему же тем не менее четыре года спустя после этого заявления Франция фактически капитулировала перед нашествием мигрантов? Почему с самого начала операции «Беженец» Европа не закрыла перед ними свои двери, а, наоборот, широко распахнула их. И прежде всего тут отметилась Германия. Почему французская контрразведка, прекрасно осведомленная о контактах с «Аль-Каидой» того же «тулузского стрелка» и контактах других доморощенных джихадистов, вроде братьев Куаши, устроивших резню в «Шарли-Эбдо», допустила Варфоломеевскую ночь в Париже 13 ноября 2015 г.? Михаил Веллер прав, когда пишет, что нынешняя европейская «толерантность» во всех своих проявлениях рано или поздно погубит Европу. Но вот в чем беда наших интеллектуалов, вроде уважаемого господина Веллера. Они рассматривают все происходящее с иммиграцией в Европе исключительно через призму культуры, через философию и литературу. Увы, это годится лишь для анализа настроений интеллигенции. На уровне обывателей стратеги африканизации Европы действуют на другом уровне. Их элементарно зомбируют с помощью управляемых СМИ, прежде всего телевидения, и Интернета, главным образом через социальные сети. И они начинают верить, что так и надо, так и положено, так справедливо. И не протестуют. Им в голову не придет, что такого рода спецоперации, как «Беженец», согласовываются на высшем государственном уровне. А уж наши либералы и вовсе при упоминании о том, что именно «мировая закулиса» стоит за такими операциями, заходятся в истерике: «Чур меня! Чур!».

А между тем та же канцлер ФРГ Меркель засылает в маленькую деревушку, где всего 100 человек коренного немецкого населения, почти 700 мигрантов из Африки и Ближнего Востока не потому, что она начиталась Керуака, Кьеркегора, Хаксли или Ремарка с Беллем и воспарила в результате в самые выси человеколюбия, а потому что получила на этот счет прямое указание на одной из Бильдербергских встреч непосредственно от главарей «мировой закулисы».

Ангела Меркель родом не из просоветской Восточной Германии, как многие думают. Она родилась в Гамбурге (ФРГ) в 1954 г. Вскоре после рождения Ангелы ее семья сделала нетипичный выбор, переселившись на восток. Отец Меркель, пастор лютеранской церкви, основал семинарию в ГДР и занял пост директора дома инвалидов. Благодаря своему привилегированному социальному положению он часто совершал поездки на Запад. Меркель вступила в государственную молодежную организацию Freie Deutsche Jugend («Свободная немецкая молодежь»), став в итоге секретарем отдела пропаганды, и одновременно сотрудничала со спецслужбой ГДР «Штази». Именно в этом ее «советском прошлом» немецкие правые усматривают истоки ее «интернационализма» поот-ношению к беженцам: мол, воплощает в жизнь коммунистический лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».