Сочинения. Том 5 - Гален Клавдий

учению тех, кто считает, что пища, будучи проглочена, устремляется в желудок, падая сверху вниз. Единственное верное его наблюдение — это то, что животные с длинной шеей вынуждены глотать, наклонившись вниз. Однако очевидно, что это явление показывает не то, как глотают, а то, как не глотают, ведь из этого наблюдения становится ясно, что процесс глотания — это не простое падение сверху вниз. При этом по-прежнему непонятно, притягивает ли пищу желудок, или ее доставляет пищевод. А мы, со своей стороны, привели все соображения: одни из них основываются на строении органов пищеварения, другие — на тех симптомах, которые мы наблюдали до и после того, как был обнажен пищевод, о чем шла речь немногим раньше. Таким образом, мы положительно можем доказать, что внутренняя оболочка служит для втягивания пищи, а внешняя — для того, чтобы ее проталкивать.

Итак, изначально нашей задачей было продемонстрировать функцию удержания на примере каждого из органов, как в предыдущей книге мы доказывали существование функций притяжения и выделения. Так, в ходе изложения мы показали, что у желудка есть четыре природных функции: функция притяжения при глотании, функция удержания при переваривании, выделительная — при рвоте и выведении переваренной пищи в тонкий кишечник, само же пищеварение является изменением.

9. Что же касается селезенки, мы также не сомневаемся, что она притягивает подходящее, выводит чужеродное, а также изменяет и удерживает то, что она притянула. То же относится к печени, венам, артериям, сердцу или любому другому органу. Ведь, как мы показали, эти четыре функции необходимы каждому органу, которые обеспечивают питание организма. Потому мы и назвали такие органы «слугами питания», ведь как человеческие испражнения чрезвычайно приятны собакам, так из тех веществ, которые осели в печени, одни подходят селезенке, другие — желчному пузырю, третьи — почкам.

10. И более говорить о происхождении выделений после Гиппократа, Платона, Аристотеля, Диокла, Праксагора и Филотима, думаю, не стоит. Я бы не заговорил и о природных функциях, если бы кто-то из моих предшественников углубился в эту тему.

Изречения древних авторов по этому поводу были верными, но сами они не стали состязаться в доказательствах, не подозревая, что софисты будут настолько бесстыдными, что примутся спорить с очевидными вещами. А из ближнего к нам поколения врачей одни, побежденные софизмами, им последовали, а другие, хотя и пытались возражать, были весьма далеки, как мне думается, от мощи древних авторов. Поэтому я постарался сложить речь таким образом, как если бы кто-нибудь из них, будь он еще жив, ополчился бы против тех, кто ниспровергает прекраснейшие основы врачебного искусства.

И мне очень хорошо известно, что я либо не достигну совсем ничего, либо добьюсь чего-то ничтожно малого, ведь весьма и весьма многое, в совершенстве показанное древними, нынешние врачи либо не поняли по своему невежеству, и даже поленились попытаться понять, либо поняли кое-что, но не исследовали как подобает.

Ведь тому, кто намерен узнать нечто лучше, чем большинство окружающих, надлежит с самого начала намного превосходить всех остальных и по своим природным качествам, и по раннему воспитанию. Когда же он станет подростком и, точно в исступлении божественного вдохновения, познает страстную одержимость истиной, ни днем, ни ночью он не должен прекращать занятий, усердно изучая все, что изрекли самые прославленные из древних авторов. А когда изучит, весьма долго следует ему все это разбирать и испытывать, взвешивая, что здесь согласуется с очевидными фактами, а что расходится, и, таким образом, одно принимать, а другое отвергать. Вот такому человеку, верится мне, мои книги принесут великую пользу. Таких людей, пожалуй, будет совсем немного, для всех прочих эта книга будет так же бесполезна, как история, рассказанная ослу.

11. Так вот, ради тех, кто стремится к истине, нам следует добавить все необходимые сведения по этой теме, прибавив то, чего еще недостает в нашем сочинении. Очевидно, что у людей, испытывающих сильный голод, желудок притягивает и поглощает пищу прежде, чем она станет полностью однородной в ротовой полости. Если же аппетита нет, а человека к еде принуждают, желудок гнушается пищей и извергает ее. Точно так же и всякий прочий орган наделен обеими этими функциями: функцией притяжения свойственного и отвержения чужеродного. Именно поэтому всякий орган наделен волокнами двух видов: продольными и поперечными, даже если он состоит из одной единственной оболочки, как оба пузыря, матка или вены.

Кроме того, существует третий вид волокон — так называемые косые волокна, которые встречаются реже, чем первые две упомянутые разновидности. В тех органах, которые состоят из двух оболочек, их можно обнаружить только в одной из них, вперемешку с прямыми волокнами, а если орган состоит только из одной оболочки, они находятся там вместе с двумя остальными видами. Косые волокна более всего способствуют проявлению функции, которую мы обозначили как функцию удержания. Ведь в течение всего периода сохранения орган должен быть полностью закрытым и укрывать содержимое со всех сторон, как это происходит с желудком в процессе пищеварения и с маткой на протяжении беременности.

Так, единственная оболочка вены состоит из самых разных волокон, а у артерий внешняя оболочка состоит из загнутых волокон, а внутренняя — из прямых, с незначительным включением косых волокон. Таким образом, вены по составу волокон напоминают матку и оба пузыря, хотя и уступают им в толщине, между тем как артерии подобны желудку. Что до кишечника, то это единственный из всех внутренних органов, который имеет две оболочки, каждая из которых снабжена поперечными волокнами. А доказательства того, что всякому органу по природе лучше было сформироваться именно так, как он и сформировался, что кишечнику целесообразно было иметь две оболочки, следует искать в разделе о назначении органов. Поэтому нам сейчас ни к чему излишне увлекаться этой темой, как и задаваться вопросом, отчего специалисты по анатомии расходятся, рассуждая о количестве оболочек у каждого органа. Об этом сказано достаточно в сочинении «О расхождениях в вопросах анатомии». Строению же каждого конкретного органа будет посвящен трактат «О назначении частей человеческого тела».

12. Однако сейчас нам не к чему говорить об этих материях, наша задача — рассмотреть только те четыре функции, которые присущи каждому органу. Вновь обращаясь к этой теме, стоит вспомнить то, что было сказано выше, а затем, добавив то, что было упущено, достойно завершить наш труд. Мы уже показали, что каждый из органов животного привлекает соприродную себе жидкость и что в этом, вероятно, состоит первая из природных функций организма. Далее следует осознать, что орган может избавиться от пищи, которую он привлек, либо от излишков этой пищи