Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2 - Дмитрий Галантэ

Мне, конечно, неудержимо захотелось поделиться с ними впечатлениями. Я немного опасался, но сдерживать себя долго не смог. Так уж принято у нас – всегда делиться самым сокровенным, поэтому я рискнул и честно рассказал им всё по порядку, в красках и эмоциях, от начала и до конца. Правда, для начала представив это не как правдивую историю, действительно произошедшую со мной, а как мои фантазии. Дескать, пока стоял в пробке, перегрелся и решил книгу написать. История им понравилась, и они страстно возжелали услышать её продолжение. И я вынужден был сходу признаться, что послезавтра возвращаюсь в тот самый – иной мир, и отправлю им сюда, в доказательство правдивости моей истории, волшебного и могущественного красавца-мужчину, духа-исполнителя, который и подтвердит мой рассказ. Но, мало того, потом этот самый дух будет периодически появляться со свежими новостями и радовать их захватывающими и леденящими душу историями, о которых я ещё ни ухом ни рылом не ведаю, потому что они пока не произошли со мной.

Они сначала недоверчиво переглянулись, а затем принялись буравить меня своими искрящимися юмором и иронией глазками, томно при этом вздыхая, ахая и охая. Женщины!

Я же в весьма категоричной форме заверил их в своей натуральной искренности и врождённой порядочности:

– Вот вам святой крест на пузе химическим карандашом! Все эти будущие истории мне ещё только предстоит пережить. В общем, как и подобает, дух будет держать вас, голубушки, в курсе всех событий! Так что ни в коем случае не переживайте и не отчаивайтесь, ибо вы всё будете узнавать первыми.

– Ну, о-очень интересно! Просто о-очень… Первыми, говоришь? Шутник ты, однако! Грибочков, никак, переел? Аккуратней нужно быть, батенька, аккуратней.

Отвечали они, ни капельки мне, естественно, не поверив, но сделав для порядка вид, что верят, а заодно и кокетливые лица в придачу.

– И когда же это, если не секрет, появится твой волшебный и много-много чего могущий красавец-мужчина, дух-исполнитель? У нас есть к нему некоторые весьма и весьма секретные поручения, – поинтересовались жена с дочкой в один голос, игриво улыбаясь. «Вы-то уж точно не пропустите этого момента!», – подумал я, в то же время скромно сообщив:

– Появится он часов через пять после моего отъезда, а исчезнет, но не навсегда, непосредственно перед самым моим приездом. В итоге он будет с вами лишь то время, пока я буду собирать грибы. Мне будет спокойней, вам не скучно, а в дальнейшем всё можно будет легко изменить по желанию.

Они понимающе захихикали, продолжая делать вид, будто верят мне и охотно принимают мою игру. А я, глядя на них, с лёгкой грустью подумал: «как жаль, что меня не будет с вами в тот момент, хотел бы я видеть ваши милые лица, когда вы его увидите, и насладиться наблюдением ваших чувств и эмоций». Подумать-то я подумал, но сказал совершенно другое, чтобы они вспомнили об этом в нужное время:

– Да, исчезнет перед самым моим возвращением, но будет появляться по вашему желанию или тогда, когда я буду оказываться в том самом – ином мире. Это будет в своём роде прямая трансляция посредством устного вещания, выездной на дом театр одного актёра, если хотите, и двух зрителей. Между прочим – единственный в мире театр, надеюсь, вам понравится.

На том и договорились, только они не раз ещё напоминали потом и настоятельно просили меня не забыть прислать им обещанного и много-много чего могущего духа-исполнителя, говорили, что будут очень-очень его ждать. Я твёрдо их заверил и клятвенно обещал, чем только ещё сильнее развеселил. Но они никак не унимались, и весь вечер продолжали соревноваться в остроумии, подшучивая надо мной и посмеиваясь. Главное, чтобы они никому ничего не рассказывали, что я им и посоветовал доверительным тоном и почему-то шёпотом, чем вызвал ещё большую бурю восторга и последующих насмешек.

Отпущенное мне Дормидорфом время на отдых прошло быстро и незаметно, настала пора собираться в дорогу. Прощание было коротким, ведь всего-то на несколько часов и уезжаю, но страстным и, что немаловажно, до трогательной невозможности сердечным. Пока спускался на лифте, стирая со щёк губную помаду, вспомнились поэтические строки «и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг». Как же мне хочется, чтобы у них всегда всё было хорошо!

Я не знаю, чем заслужил то, что именно эти люди стали мне самыми родными и близкими. Оглядываясь назад, мы можем проследить закономерность событий, и принимаем, как данность, благости, ниспосланные нам. Почему же мне хорошо именно с ними? Почему я испытываю не только физическую зависимость от них, но и эмоциональную, духовную? Почему на протяжении многих лет мы, не расставаясь более чем на пару дней, остаёмся интересны и необходимы друг другу? Интересные люди интересны во всём, и во всём они воспитывают себя сами и формируют, мы же видим уже результат, восхищаемся или ужасаемся, а порой и всё одновременно, мы примеряем на себя ощущения, решая, может ли нам быть близок тот или иной человек, но руководствуемся именно своими ощущениями. В данном случае, возможно, как никогда правильно мнение: подобное стремится к подобному!

Барахтаясь, ныряя и до невозможности содержательно общаясь в этом безбрежном и постоянно волнующемся море желаний и вожделений вперемешку со страстями и трагедиями, явно прослеживается одна совершенно закономерная особенность: истинные представительницы женского племени, женщины в самом прекрасном значении этого слова всё же встречаются в обыденной жизни.

Если изначально ничего не скрывать, не приукрашивать и не выставлять себя в более выгодном свете, и при этом вдруг найдётся чудо-человек, которого вы сумеете заинтересовать собой без наигранности и прикрас, а он при этом заинтересует вас, насколько же яркими и острыми могут быть тогда чувства и ощущения!

Ну, вот, кажется, и с этим вопросом я разобрался. Порой даже страшно становится от подобных скачков озарений. Удивительно, но подобный страх не пугает, а лишь приоткрывает бесконечность уровней понимания. И вот я снова в пути. С трудом, муторно и обречённо ползу в пробке по Киевскому шоссе от одного светофора к другому. Мало того, что пробки начинаются практически сразу за Внуково и это, если никакой большой хрен не улетает или не рвётся на свою дачку, так их ещё и частенько усугубляют скромные головопузые «избранники народа». Они мчатся в своих вызывающе сверкающих огоньками лакированных колесницах, приобретённых не иначе, как на нищенские бюджетные средства. Этих средств на подобную суровую необходимость всегда достаёт в избытке. А иначе откуда их столько развелось? Один за другим кортежи со сверкалками и полосатыми номерами или теперь уже вновь с особыми сериями натружено торопятся по важным и неотложным государевым естественным надобностям, которые нужно срочно и во что бы то ни стало справить. Им-то, что совершенно естественно и никак не безобразно, можно передвигаться и по встречной полосе, это даже полезно и уж точно никак не может повредить окружающим. Они несутся, чинно покачиваясь, от тупого сознания собственного величия и значимости, красных муравьёв им в штаны, вызывая своими действиями неописуемый восторг и нежную любовь окружающих.

А от их аскетического облика и отпечатанного на нём праведного образа жизни у людей лишь неудержимо растёт и крепнет неимоверная любовь и гордость за своё родимое, но такое убожеское отечество, что порой дух захватывает. Всех стоящих в дорожных заторах, образовавшихся по вине этих деятелей, этих прыщей совершенства на ровном месте, так и распирало от этой самой нежной любви и невольно возникало совершенно естественное желание подарить им… ну хотя бы цветы! Подарить просто так, хотя бы потому, что они есть – надежда, ум, честь и совесть всей нашей эпохи, к огромному сожалению. Как метко подмечено сатириком: «они были, есть, и всегда будут есть». Что ни кортеж – то сотня-другая обделённых пенсионеров с незаслуженно изуродованной необеспеченной старостью! Что ни коттедж – то много больше тысячи бюджетников с недоплаченной зарплатой в действительно прожиточный минимум, а не уменьшенный и обгрызанный до абсурда в угоду себе и своему великому руководству вредителями-короедами чиновниками. Просто с души воротит от такого изобилия разъезжающих по дорогам на красный свет и по встречным полосам убожеств, и от стоящих на престижных землях особняков некоего, некогда бывшего могучим, но никогда справедливым, царства. По поводу могучести – положение всегда спасал народ, который всё делает могуче: и пьёт, и спасает, только вот раскачивается долго-долго…

Да, нынче сложилась парадоксальная ситуация, куда ни ткни, словно фекалии в воде повсплывали на самый верх некие поганые слои. Очистить бы образовавшееся болото, и превратить тем самым в озеро дивной чистоты. Где же только взять такой дуршлаг, способный вычерпать эти нечистоты до кристально-чистой и свежей воды? Но когда-нибудь это чудо обязательно произойдёт, и тогда всё встанет на свои места, а жители этого озера, наученные горьким опытом, станут строить новую жизнь с учётом старых ошибок и, конечно, совершать новые, которые потом придётся опять исправлять. Сейчас ведь невозможно добиться ничего, не испоганившись, а должно быть наоборот – чем больше добиваешься в жизни, тем чище становишься, а иначе ничего и не добьёшься. Убогая и удручающая картина – общество с утраченной и разбазаренной совестью, пусть даже эту совесть общество терять и всячески вынуждают. Но вынуждает-то кто?