Западня - Анна Малышева

— В комнате моей дочери.

— С вашей дочерью?

Когда Михаил объяснил, что недавно развелся, женщина заговорила еще более сухо и неприязненно:

— Вот и видно, что мало вам своих проблем, если цепляетесь к чужим детям.

— Извините, я не цеплялся.

— Ну она к вам цеплялась! Черт знает что! — Женщина достала из сумки сигареты — Мы же с ума сходили, я две ночи не сплю, ведь с Ольгой так же начиналось, а потом мы ее потеряли! Шутите вы, что ли?! Может, лучше дождаться, когда ее тоже в каком-нибудь парке найдут?!

Мало вам Ольги? Может, понравилось, хочется еще посмотреть?! Вы же ее там видели, если не ошибаюсь!

Она закурила, закашлялась и сунула в пепельницу едва зажженную сигарету:

— Все, больше я с ней не цацкаюсь! Посажу под домашний арест!

— Ольгу вы тоже сажали, но она сбежала, — напомнил Михаил.

— Эта не сбежит! — Женщина говорила, не глядя на него, будто ей был неприятен один вид Михаила. — Вы вообще уверены, что она придет? Нет, какое хамство — два дня молчать!

"Ну что ж, я знал, что будет сцена, я это и предполагал, — думал Михаил, глядя на ее возмущенное лицо, следя за резкими жестами. Женщина снова схватила сигарету. — Благодарить меня не за что. Все верно, все правильно.

Милена назовет меня предателем и тоже будет права.

Может, я не должен был сообщать матери?.. Да нет, невозможно… Если бы я подождал еще пару дней — Алла бы вцепилась мне в лицо. И сейчас-то еле сдерживается…"

— Я из нее все вытрясу — будто про себя, говорила женщина, яростно стряхивая пепел с погнувшейся сигареты. — Ольга вот тоже молчала, прикидывалась свято, а оказывается, завела себе мужика. Ну, все, как я думала!

Следователь нам рассказал, снизошел наконец. Оказывается, это давно выяснилось, одни мы с Виктором, как дураки, ничего не знали! Уж лучше бы не рассказывал! — Она жадно затянулась сигаретой. — Какой-то коммерсант, возил ее на своей шикарной тачке, морочил голову. А эту неделю, когда мы с ума сходили, она, конечно, не в лесочке с грибочками провела, а у него в квартире! Нет, представьте, я-то гордилась, что у меня такая дочка несовременная, что у нее только духовные интересы… А она завела себе хахаля с иномаркой Его, кстати, тоже убили…

— Я знаю. — Михаил сказал это нечаянно, в одной надежде — остановить женщину, которая заговорила о покойной дочери так неожиданно и зло Алла тряхнула головой и вдруг очнулась, расширенными глазами посмотрела на него:

— Что вы говорите? Откуда?

Ему пришлось сделать очередное признание:

— Милена их видела вместе., — И мне ни слова, — горько заметила Алла. — Маленькая паршивка. Ну теперь все будет по-другому. Никаких гуляний допоздна. Никаких карманных денег. Хватит! — вдруг закричала она, уронила сигарету и зажала лицо ладонями — точно так же, как это делала Милена. Возможно, из-за этого жеста она вдруг показалась Михаилу совсем молодой. Молодой, беспомощной и слабой. Он шагнул, подобрал с паласа сигарету, растер ногой искры, погасил окурок в пепельнице. Алла сидела неподвижно, сомкнув колени, сгорбившись, будто ожидая удара.

— Скажите, — осторожно произнес он. — У вас есть возможность отправить куда-нибудь Милену? Родственники в Москве имеются?

— Конечно, — глухо, не отнимая рук, ответила Алла. — Бабушка. Но ей за девчонкой не уследить. Она все равно убежит, если захочет.

— На этот раз не убежит, — уверенно возразил Михаил. — Вот только домой она идти не захочет. Из дома постарается сбежать. Прошу вас, отвезите ее к бабушке.

Хотя бы ненадолго.

Алла нервно рассмеялась и опустила руки на колени.

Взглянула на Михаила и рассмеялась чуть громче. Он понял, что это начинается истерика, и отправился за водой.

Звонок в дверь настиг его на обратном пути. Рука вздрогнула, часть воды выплеснулась на пальцы. Он пошел открывать. Это была Милена. Тихонько поздоровавшись, она угрем проскользнула в прихожую. Михаил опустил мокрую руку ей на плечо:

— Пришла твоя мама. Да не бойся, она не будет сердиться.

— Вы… — Глаза у девочки остановились. — Вы ей сказали…

— Ничего. Только в общих чертах. Она отвезет тебя к бабушке.

Из комнаты вышла Алла. Обещание Михаила, что она не будет сердиться, выглядело довольно необоснованным — женщина держалась сухо, на дочь взглянула так, что та сразу замкнулась.

— Идем домой, — сказала женщина, — Отец ждет.

Будет тебе взбучка!

Было видно, как потрясена и унижена девочка. И все-таки она постаралась не терять самообладания. Видя это, Михаил еще больше ее зауважал. Сам-то он робел перед разъяренной Аллой.

— Мам, лучше л бабушке, — довольно спокойно ответила девочка.

— Пойдешь, куда я скажу. Еще условия ставит, скажите пожалуйста!

Последним, что увидел Михаил, закрывая за гостями дверь, был отчаянный, зовущий взгляд Милены. Но что он мог сделать? Броситься за ними, отбить дочь у матери? Он закрыл дверь и с тяжелым сердцем прошел в комнату, которую две ночи занимала Милева. Убрал с тахты уже ненужное постельное белье, связал его в узел, отнес в ванную. За эти три месяца он ни разу не устраивал большой стирки, и теперь вся ванная была завалена такими узлами. Когда-нибудь все-таки придется стирать, хотя чистого белья в шкафу оставалось еще порядочно. Люба ничего с собой не взяла. Ушла из дома, как из дешевого гостиничного номера, хотя прожила здесь немало лет…

Он вернулся в бывшую Дашкину комнату, сел на тахту. У него в сознании как-то странно путались эти две женщины — такие непохожие. Бывшая жена и Алла. То мягкие, как воск, приветливые, с такими милыми улыбками… То резкие, с ненавидящими взглядами, готовые отпустить незаслуженные оскорбления. Странно — сейчас ему было так обидно, как будто от него во второй раз ушла жена.

На столе он заметил расческу Милены, резинку для волос и толстую книгу в суперобложке. Эту книгу Милена принесла из дома в своем рюкзаке и читала по вечерам, перед сном. Она объяснила ему, что здесь напечатана та самая пьеса, которую ставили в театре-студии «Жест».

Михаил взял со стола книгу, перелистал, нашел пьесу. В этом переводе она называлась «Шелковый фонарь».

Он начал читать и понемногу увлекся. Сюжет был ему знаком — как-никак, он три раза видел эту постановку. И Михаил все больше удивлялся, какое храброе дело затеяла Ирина с этой пьесой! Дочитав до того места, когда к молодому самураю приходит призрак умершей девушки, Михаил остановился. В комнате было темновато, за окном давно уже опустились сумерки. Он зажег лампу над тахтой — маленький белый фонарик на чугунной лапке.

Невольно улыбнулся — в пьесе только что был зажжен другой фонарь — тот, который зажигают, чтобы заманить в дом души умерших родственников и знакомых. "Надеюсь, обойдемся без привидений, — подумал он. — Не хватает еще, чтобы явилась Ольга. А, вот и ее любимая роль.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});