Скрытый Пророк - Ричард Кнаак

Он спросил бы у призраков, но с тех пор, как Ульдиссиан и остальные вступили в луга, все призраки исчезли. Даже призраки недавно умерших не оставались на месте, как обычно. Словно им не хватало духу оставаться возле противостояния. Мендельна раздражало отсутствие этой компании. Теперь как никогда ему нужны были их глаза, их знания.

С севера донеслось, что по звуку походило на — невозможное дело — восславляющий хор. Над ним сверкал свет, фантастический свет, отражаемый огромными глыбами льда. Этот свет также освещал всё, за исключением того, что попало в тень от вывороченной земли.

Мендельн замер. Он знал, что предвосхищали свет и хор.

Инарий наконец вступил в борьбу.

На миг все мысли о Малике исчезли — Мендельн был поглощён тревогами об Ульдиссиане и ангеле.

Он хотел ринуться к брату, хотя и знал, что Серентия и Ратма наверняка уже там. Он ведь поклялся, что когда появится Пророк, он тоже встретит его лицом к лицу.

Но на Малика нельзя было махнуть рукой.

Кинжал вспыхнул.

Мендельн начал поворачиваться.

Ему оставалось только догадываться, что это благодаря его быстрой реакции его череп не оказался проломлен. Но всё равно камень в кулаке Малика послал ударную волну через голову Мендельна. Брат Ульдиссиана рухнул на холм.

Через туман в глазах он видел злобное лицо Йонаса. Улыбка была точь-в-точь маликова.

— Метод грубый, но эффективный, — отметил дух, вытягивая вперёд руку с камнем. — Я не осмелился использовать другого заклинания, кроме подкрепления маскирующего щита. Мы хотели, чтобы ты заметил меня ровно настолько, насколько нужно, не больше…

«Мы». Это могло означать только, что Инарий спланировал это вместе с тенью.

— Ты, — в голове у Мендельна стучало. — Эта сцена была…

— Это сцена была подстроена, если ты об этом! — отбросив камень, лысая фигура потянулась и взяла кинжал Мендельна. — Это должно помочь, — из мешочка на поясе Йонаса Малик достал красный камень. — Между нами: на этот раз у меня не должно возникнуть проблем с обретением твоего тела.

Мендельн не мог понять, зачем Малику настолько израненное тело, но затем он сообразил, что его травма головы не угрожает жизни. Он был просто оглушён — на духа это никак не повлияет.

А зачем он вообще был нужен Малику, было понятно. Мендельн уль-Диомед будет стоять бок о бок с братом — а затем прикосновением похитит тело Ульдиссиана, а заодно и убьёт старшего брата.

Так, едва пошевелив пальцем, Пророк одолеет своего противника.

Мендельн попытался собраться с мыслями настолько, чтобы прочитать заклинание, но слишком поздно он осознал, что высший жрец ударил с расчётом. Он ударил свою жертву точно туда, куда намеревался, и Мендельн сам совершил глупость и посодействовал ему, повернувшись, как надо. Лучше б брат Ульдиссиана просто стоял спиной к существу, ибо тогда Малик, возможно, убил бы его.

Хотя, вряд ли. Малик не был таким небрежным. Он желал тело Ульдиссиана, а единственный путь к нему пролегал через Мендельна.

— Ты… Тебя использовали! — умудрился выговорить сын Диомеда. — Инарий… Ангелы…

Малик ухмыльнулся:

— Обнаружат, что судьба Санктуария не у них в руках.

И внезапно Мендельну пришло на ум, что нашла Серентия: полчища демонов ожидали атаки. Но они больше не действовали в союзе с Инарием. Вместо этого они готовились сражаться за Санктуарий и людей, в первую очередь, эдиремов, с войском Тираэля.

И высший жрец собирался извлечь из этого выгоду, предполагая — возможно, ошибочно, — что Пылающий Ад одержит верх. Брат Ульдиссиана хотел было указать на риск двойной игры, которую затеял призрак, но передумал. Важнее маликова замысла был тот факт, что в голове Мендельна начало проясняться. Слова, которых он жаждал, вновь пришли к нему. Он выпалил первое — Малик поднёс красный камень к его глазам. Теперь Мендельн мог только смотреть на него. Его заклинание затихло.

— Твой взор не может улизнуть, — усмехнулся призрак, придвигаясь ближе. — Твой разум не может ни о чём думать, только слушать меня.

Жертва пыталась возразить, но безуспешно. Последней связной мыслью Мендельна была та, что он не может ждать помощи ни от кого, поскольку внимание всех приковано к прибытию Инария.

С той стороны кристалла Малик поднял кинжал. Он намеревался не кольнуть им Мендельна, но использовать магию неземного оружия против его владельца.

— Теперь уже так близко… — отдавались в затуманенном мозгу слова тени. — Скоро…

Ни с того ни с сего завораживающий камень пропал из виду. Мендельн моргнул. Его мозг и тело, судя по всему, были отделены друг от друга, но уши, очевидно, работали, потому что они уловили шум борьбы. Брат Ульдиссиана попытался прояснить зрение…

И когда ему это удалось, он увидел, что Йонас — то есть Малик — сражается с кем-то, кто подобрался сзади и схватил высшего жреца за запястья. Рука с кинжалом была высоко поднята, и двое боролись за оружие. Кристалла не было видно.

Но для Мендельна важнее всего было, кто именно пришёл к нему на помощь, — личность, которую он меньше всего ожидал.

Ахилий.

Глава двадцатая

Первым его прибытие ознаменовал невидимый хор. Совершенные голоса воспевали свои бессловесные хвальбы, судя по всему, во всех направлениях. Они услаждали и пугали одновременно, ведь хотя и тронули даже сердце Ульдиссиана, они также напомнили ему, что вслед за ними придёт Пророк.

И действительно, сразу, как только эдиремам довелось услышать невидимых певцов, из Собора изверглось пламя удивительного света. Свет рассеял облака в том направлении. Он был ослепительным, однако никто из тех, кто смотрел на него, не мог отвести взора.

И в средине этого света златая фигура Пророка, — едущего в сверкающей алмазной колеснице, ведомой двумя крылатыми лошадьми, — материализовалась в нескольких ярдах над испуганными повстанцами. Блистательный юноша был облачён для битвы, его броня блистала, сверкающий, украшенный каменьями меч, свисающий сбоку, был достаточно остр, чтобы резать сам воздух.

Он потянул за поводья, заставив колесницу остановиться, всё ещё в нескольких футах над землёй. Пророк оглядел эдиремов.

— Мои заблудшие дети, — начал он, грустно улыбаясь. — Сбитые с пути так несомненно, словно постарались демоны…

Где-то позади Ульдиссиана мужчина всхлипнул. Сын Диомеда поспешил успокоительно коснуться разумов всех своих последователей.

Инарий отошёл на несколько шагов от колесницы, которая после этого исчезла. Он медленно спустился на землю, словно сходя по несуществующим ступеням. Когда он это сделал, ослепительное свечение усилилось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});