Денис Давыдов - Александр Бондаренко

Насколько мы помним, государь освободил Дениса от отцовского долга несколько раньше, но аренда ему действительно была дана.

Что сказать по этому поводу? В очередной раз видно, что, к сожалению, блистательный Денис особым расположением женского пола не пользовался. Да и «сук рубить» ему бы следовало по себе: вряд ли его стихи и подвиги на полях сражений с французами могли по-настоящему увлечь юную польку, в два раза его моложе, дочь генерал-лейтенанта, в Отечественной войне не участвовавшего. Хотя один из старших братьев Лизы (вот мы и встретились в реалиях с этим излюбленным поэтами XVIII столетия именем!), Эразм — он же Герасим, если по-русски, дрался при Кремсе и Аустерлице и вполне мог встречаться с Давыдовым как под Рущуком, так и в 1812–1814 годах.

Думается, Денису повезло, что у него нашелся счастливый соперник и что «прекрасная полячка» решила стать не генеральшей, но княгиней. Уже в 1820 году ее безликий и ничем не отмеченный в истории муж перешел в католичество; их единственный сын Августин Петрович (1823–1876) с юности и до конца дней своих жил во Франции. Здесь, однако, он занимался пропагандой своей отеческой культуры: в частности, перевел на французский язык пушкинскую «Историю Пугачевского бунта» и «Князя Серебряного» графа Алексея Толстого; князь Августин Голицын состоял в переписке с директором Императорской публичной библиотеки бароном Модестом Корфом — лицеистом пушкинского выпуска и тайно пересылал ему запрещенные в России книги, за что в 1868 году был удостоен звания почетного корреспондента Публичной библиотеки.

Удивительно, но этот брак дал достойные плоды. А если бы на Злотницкой женился Денис, что тогда? Возможно, все получилось бы как у его кумира князя Багратиона, супруга которого пребывала за границей, в то время как он воевал…

В результате неудачного своего сватовства Давыдов не только получил оставленную за ним аренду, но и, как сказано, написал стихотворение, совершенно прекрасное. Вот оно:

Неужто думаете вы,Что я слезами обливаюсь,Как бешеный кричу: увы!И от измены изменяюсь?Я — тот же атеист в любви,Как был и буду, уверяю;И чем рвать волосы свои,Я ваши — к вам же отсылаю.А чтоб впоследствии не бытьПеред наследником в ответе,Все ваши клятвы век любить —Ему послал по эстафете.

(Прервем стихотворение и скажем, что такой мелкой мести мы от нашего гусарского генерала никак не ждали и категорически ее не одобряем! Впрочем, автор и сам сознает свою неправоту.)

Простите! Право, виноват!Но если б знали, как я радМоей отставке благодатной…[367]

Далее читатель сам найдет по указанной ссылке…

А тут еще и продолжающиеся служебные неурядицы. 19 февраля 1818 года Денис Васильевич вдруг получил назначение начальником штаба 7-го пехотного корпуса, затем через год, 22 февраля, был переведен на такую же должность в 3-й пехотный корпус. С чего и для чего?! Кстати, в 7-м корпусе он сменил известного нам Михайлу Орлова, которого загнали сюда еще в 1817 году, а потом перевели на штаб 4-го корпуса. Он ведь тоже был исконный кавалерист, разведчик, партизан по боевому опыту 1812-го и последующего годов, даже дипломат! Не его это была должность — начальника штаба! И не Дениса! Неужели Александр I, очень умный человек, того не понимал?! Или специально задвигал наиболее «беспокойных» в глухие углы империи и на несамостоятельные должности? Но какая кому от того была польза?

Как пишет современный военный историк и литератор Сергей Куличкин (в прошлом — полковник Генерального штаба Вооруженных сил СССР и автор книги серии «ЖЗЛ» «Кондратенко»), «в военной профессии очень редко талантливый фронтовой командующий становился блестящим генштабистом. И наоборот, блестящие генштабисты нередко становились умелыми фронтовыми командующими, уверенно руководившими войсками в бою и сражении»[368].

Снизим уровень, обратившись к военачальникам и штабистам оперативного звена — корпуса и дивизии, и смысл останется все тем же. Вряд ли из лихого и дерзкого командира партизанского отряда, гусара-рубаки, может получиться хороший и вдумчивый начальник штаба, который будет скрупулезно отрабатывать предстоящие операции! Не зря же заявил один из героев легендарного фильма «Гусарская баллада»: «Штабной в отряде — скверная примета!» Конечно, эта служба была Денису не по душе и не по характеру. Биограф свидетельствует:

«Не удивительно, что при таком взгляде на службу Д. В. Давыдов не только не находил удовлетворения в ней, но и часто уезжал из „непросвещенных провинций и степей“ в просвещенные столицы, преимущественно в Москву, где находил удовлетворение своим умственным и духовным интересам. Как значится в его формуляре, 12 ноября 1818 года он отправился в отпуск на два месяца, но показывался в отпуску до 1 июня 1819 года; 22 декабря того же 1819 года он снова уезжает на два месяца и опять показывается в отпуску до 17 марта 1820 года…»[369]

Вот как не без горькой иронии писал о своих обязанностях сам Денис: «Что касается до меня, то я своим местом очень доволен. Не отвечаю уже, как шорник за ремешки и пряжечки, как берейтор за посадку гусара, как будто благочестивый человек за пьянство его, как будто космополит и филантроп за разбитие им рыла какому-нибудь шляхтичу. Словом, я отвечаю только за свою голову, за которую ручаюсь»[370].

Вместо того чтобы служить, он «отбывал номер». Да, рутинная служба мирного времени не идет ни в какое сравнение с боевой, обычно она скучна и монотонна, зачастую ее не выдерживают офицеры и генералы, недавно еще со славою прошедшие дорогами войны. Все это так… Исходу нет…

Вот и писал Давыдов своему другу Павлу Дмитриевичу Киселеву, кавалергарду, который был моложе его годами, но уже возглавлял штаб стоявшей на Украине 2-й армии:

«Душная моя должность, как тюрьма, гасит даже воображение мое; в него так много вкралось прозы, что я себя не узнаю. Заговорили было, что Австрия на нас вооружается; от радости трубка упала из зуб моих и я взглянул на саблю мою, снедаемую ржавчиной, — но вскоре узнал, что штыки немецкие поднялись на мысли народные, то есть я увидел, что они намерены колоть воздух, — и я со вздохом велел закурить трубку и раскрыл устав о пехотной службе. Да простит мне Михаил идеолог: скучное время пришло для нашего брата солдата!..»[371]

«Михаил идеолог» — их общий с Киселевым друг, все тот же Орлов, начальник штаба 4-го корпуса, стоявшего в Киеве. Командовал корпусом генерал от кавалерии Раевский, на дочери которого Екатерине Михаил Федорович скоро женится и таким образом породнится с Давыдовым. После распада «Ордена русских рыцарей» Орлов стал членом Коренного совета Союза благоденствия…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});