Секрет брата Бога - Грег Лумис

Название «Мальтийский» орден Святого Иоанна получил…

XV

Лафайетт-драйв, 472,Атланта, ДжорждияЧерез месяц

Лэнг и Герт стояли на заросшем травой газоне и рассматривали дом. Лэнг считал, что это не очень удачное подражание викторианскому стилю, Герт видела что-то более близкое к современности. Но в любом случае дом был типичен для Энсли-парка, фешенебельного района Атланты, где каркасно-щитовые дома перемежались с коттеджами, выстроенными по сугубо индивидуальным проектам. Район, выстроенный, как считали его обитатели, в начале минувшего века, славился огромными дубами, извилистыми улочками, изрядным количеством парков и зеленых скверов и общей атмосферой, свойственной маленьким городкам. Там каждый знал всех своих соседей, а те в свою очередь знали, чем занимается каждый из них.

Лэнг проводил много времени в доме своей сестры, расположенном совсем неподалеку. Джанет и Джефф, ее приемный сын, очень любили этот район. Лэнг частенько думал, что если у него родится ребенок, неплохо будет поселиться здесь. И теперь у него был родной сын, который полностью освоил устроенную на заднем дворе миниатюрную детскую площадку еще до того, как отец подписал необходимые бумаги.

Квартиру в Парк-Плейс удалось продать даже выгоднее, чем рассчитывал Лэнг. Новому владельцу понравилось ее оборудование — Лэнгу все же удалось вытребовать и установить все то, за что он в свое время уплатил деньги. А неразбериха с доставкой заказов из «Хоум депот», насколько было известно Лэнгу, продолжалась в том же духе. Лэнг подозревал, что устойчивое снижение курса акций компании вполне могло быть связано с перемещением изрядной части ее товаров в подземный склад небоскреба на Парк-Плейс. Во всяком случае, на будущее он решил обращаться с подобными заказами только в «Сирс», «Лоу» или к какому-нибудь еще из тех поставщиков, которые не воображают себя рогом изобилия, откуда на несчастного клиента сыплются незаказанные и совершенно ненужные ему товары.

— Ну как, хорошо? — осведомилась Герт.

Лэнг взял ее за руку:

— Хорошо. И Манфреду, кажется, нравится.

— В Европе мало у кого из детей бывает отдельная комната, да еще и с собственной ванной.

— И у Манфреда не будет, если мы не приучим Грампса спать где-нибудь в другом месте.

Они мало разговаривали, а больше наслаждались эйфорическим состоянием путешественников, благополучно вернувшихся из долгого и опасного странствия. Простой двухэтажный дом опоясывала с трех сторон веранда, крыша которой проходила как раз под окнами второго этажа. Это делало его похожим на мрачно насупившегося прирожденного идиота. Но даже уродство большинства окружающих зданий лишь подчеркивало индивидуальность района. Больше того, дом обладал каким-то скромным очарованием, подкупившим и Лэнга, и Герт. Они не обсуждали его покупку, они поняли, что это оно — их жилище, — в то самое мгновение, когда переступили его порог.

Позади остановился автомобиль. Они обернулись и увидели Фрэнсиса, выбиравшегося из принадлежавшей церкви шестилетней «Тойоты»:

— Привет! Навещал прихожан и решил завернуть к вам.

Лэнг улыбнулся. Шансы на то, что почти поголовно белое протестантское население Энсли-парка покинет свои дома, оценивающиеся самое меньшее в миллион долларов, чтобы присоединиться к католической церкви, паства которой была преимущественно чернокожей, бедной и обитала в южной части Атланты, были очень скромными (и это еще мягко сказано), невзирая даже на относительно либеральные взгляды, которых, по их собственным словам, придерживались многие из здешних обитателей.

Фрэнсис же лез не в свое дело. Лэнг нисколько не сомневался, что его друг печется исключительно об их с Герт интересах, по крайней мере так, как эти интересы может понять священник. Но все же он лез не в свое дело.

Лэнг и Герт переглянулись. Они знали, что сейчас последует.

Фрэнсис, заложив руки за спину, остановился рядом с ними и тоже стал рассматривать дом:

— Манфреду здесь будет очень хорошо расти.

Молчание.

Священник откашлялся:

— И все-таки когда вы намерены пожениться?

Молчание.

Фрэнсис, не смущенный их поведением, снова откашлялся и продолжил атаку:

— Будет трудно, однако я смогу получить специальное разрешение на проведение церемонии. Ну, поскольку никто из вас не принадлежит к католической церкви…

— Да не нужно нам никаких обрядов, — сказал Лэнг.

— Даже если мы надумаем пожениться, — добавила Герт.

— Но это необходимо. — Теперь Фрэнсис повернулся к ним лицом: — Подумайте о своем долге перед сыном. Неужели вы хотите, чтобы дети смеялись у него за спиной, когда он пойдет в школу? Или вы…

— Если бы я хотела иметь мужа, то такого, который не навлекает опасность на свою семью, — заявила Герт. — Который не изображает собой мишень для невесть кого!

Эти слова были совершенно несправедливы. Опасности сами тянулись по пятам за Лэнгом, как совершенно ненужный и незваный приблудный пес. Он никогда сам не искал неприятностей. Ну, почти никогда. Кроме того, Герт ведь любила азарт схватки не на жизнь, а на смерть ничуть не меньше, чем он.

Материнство, подумал Лэнг, изменило ее взгляд на мир — она теперь превратилась в медведицу, опекающую своего медвежонка. Но высказывать все это вслух он не стал.

Фрэнсис посмотрел на них обоих по очереди, по-видимому отлично понимая, что творится в душах его друзей.

— Полагаю, вы оба готовы отречься от насилия и пообещать друг другу жить как нормальные люди.

Нудные людишки.

Герт небрежно пожала плечами:

— Если он согласен, то, пожалуй, и я тоже.

Лэнг не поверил своим ушам.

— Ты хочешь сказать, что уйдешь из Управления и насовсем переедешь в Штаты?

Герт ухмыльнулась, впервые показав, что этот разговор доставляет ей удовольствие:

— А что, разве, имея богатого мужа, я должна работать?

Фрэнсис притронулся к своему форменному воротничку, будто хотел поправить его. Этот жест всегда выдавал его неуверенность.

— Отлично! Значит, все решено.

Лэнг далеко не был в этом уверен, но ему хотелось надеяться. Он, как говорится, с возрастом не молодел, и немного покоя и тишины пошли бы ему на пользу. А от того, что он будет проводить день за днем с двоими людьми, которых он любил больше всего на свете, не может быть ничего, кроме радости.

Его мобильный заверещал, напоминая о том, что за пределами Энсли-парка имеется и другой, реальный мир. Не вынимая телефон из кармана, он нажал на кнопку отбоя.

Реальный мир мог и подождать.

Послесловие автора

От библиотеки Наг-Хаммади сохранилось тринадцать книг. Бедуины, обнаружившие ее, не знали толком, сколько еще их мать извела на разжигание очага, а властям так и не удалось установить, не ушла ли часть находок через каирский черный рынок антиквариата.

Большинство градостроительных норм запрещает использование газа в высотных жилых домах, чтобы не допустить случайных бедствий, наподобие того, что злоумышленники устроили в квартире Лэнга. В Атланте ограниченно допускается такая практика, но лишь по индивидуальным особым разрешениям.

Порядочность требует указывать источники информации, пусть даже она была использована для описания полностью вымышленных событий. Кроме того, читатели часто пишут мне, интересуясь, где можно найти более подробное описание тех исторических фактов, которые я кладу в основу своих сюжетов.

По обеим этим причинам я должен упомянуть следующие книги.

Отправной точкой был перевод «Тайной книги Иакова» (Secret Book of James), сделанный Роном Камероном, хотя я позволил себе определенную свободу в использовании этого текста для укрепления сюжетной линии. Я также использовал «Отрицание пари Паскаля: скептический путеводитель по христианству» Пола Тобина (Paul Tobin. The Rejection of Pascal’s Wager: A Skeptic’s Guide to Christianity) и «Иаков, брат Иисуса» Роберта Эйсенмана (Robert Eisenman. James the Brother of Jesus) там, где речь шла о родном брате Иисуса и вечной девственности Марии. История открытия библиотеки Наг-Хаммади основана на «Гностических евангелиях» Илейн Пейджелс (Elaine Pagels. The Gnostic Gospels).

Я проявил бы неблагодарность и навлек бы на себя серьезные неприятности, если бы не отметил здесь, что моя жена Сьюзен часто и регулярно посещает всякие антикварные лавки в поисках пропыленных и позабытых обломков и обрывков древности.

Мой агент Мэри Джек Уолд олицетворяет собой терпение и проявляет его даже тогда, когда я этого совершенно не заслуживаю. И, конечно, значительной частью успеха книги о похождениях Лэнга Рейлли обязаны Дону д’Ауриа и его чудесным художникам, редакторам и специалистам по рекламе.

Примечания