Пламя над бездной - Вернор Виндж

Треск ветвей, громкое объявление «я здесь». Камера Фама поймала изображение Синей Раковины, который катился за чешуйчатой стеной в ста метрах от него. Наездник перемещался от укрытия к укрытию, но каждый раз поближе к позиции Зеленый Стебля. А что значил его треск? Мольба? Фам после пяти месяцев с наездниками не научился различать смысл этой трескучей речи. А Зеленый Стебель, которая всегда была так застенчива, так болезненно честна, не отвечала. Она водила лучом из стороны в сторону, поджигая чешуйки стены. Третий наездник был слишком далеко, чтобы стрелять по стене. Он был как раз в удобной позиции, чтобы ударить по тому месту, где сейчас был Синяя Раковина – только его перемещение подставило его точно под выстрел Фама Нювена.

И Фам выстрелил как раз тогда, когда противник высунулся из укрытия. Теперь у него был единственный шанс. Если он сможет повернуться, выстрелить в Зеленого Стебля, пока она не разделалась с Синей Раковиной…

Этот маневр, простой переворот через голову, должен был оставить его в положении вниз головой и лицом к Зеленому Стеблю. Но сейчас все было трудно, и Фам завертелся слишком быстро, и земля под ним дернулась. Но он увидел, как Зеленый Стебель поворачивает к нему свое оружие.

А Синяя Раковина летел к ней между колонн, раскаленных добела ее огнем. И голос его в ушах Фама звучал отчетливо и громко:

– Молю тебя, не убивай ее. Не убивай…

Зеленый Стебель застыла в нерешительности, а потом навела ствол на приближающегося Синюю Раковину. Фам спустил курок, и из-за собственного вращения его луч пропахал землю. Целься! Целься, черт тебя возьми! Он снова вспахал землю сияющей расплавленной стрелой, и луч уперся во что-то темное и бесформенное. Крошечная фигурка Синей Раковины все еще катилась через поле боя к Зеленому Стеблю. Потом Фам слишком сильно повернулся и не мог вспомнить, как переключить вид. Перед его глазами медленно проворачивалось небо.

Голубоватая луна с резкой тенью в самой середине. Приближающийся корабль с перистыми шипами, как гигантский жук. Ради самой Кенг Хо.., где это он?

И сознание его покинуло.

Глава 29

Остались сны. Он снова лишился звания капитана и был сослан ухаживать за цветами в горшках в корабельной оранжерее. Их надо было поливать и заставлять цвести. Но у горшков были колеса, и растения ездили за его спиной, переговариваясь тихим треском, выжидая момент. То, что было красивым, стало непонятной угрозой. Фам всегда любил поливать и пропалывать эти создания, он всегда ими восхищался.

Но сейчас он был единственным, кто знал: они – враги жизни.

***

Фам Нювен не раз в своей жизни просыпался внутри медицинских автоматов. Он почти привык к тесным, как гробы, бакам, ровным зеленым стенам, проводам и трубкам. Но сейчас было по-другому, и он не сразу понял, где он. Над ним склонялись гибкие деревья, чуть шелестя на теплом ветерке. Он лежал на мягчайшем мху поляны над прудом. Дрожал над землей теплый летний воздух. Все это было так приятно, только листья были шерстистые и зеленые совсем не той зеленью, к которой он привык. Это было чье-то чужое представление о родном мире. Фам потянулся к ближайшей ветви, и в пятидесяти сантиметрах от лица рука уперлась в неподдающуюся преграду. Закругленная стена. Несмотря на все хитрые картинки, это был хирург тех же размеров, что помнил Фам.

За головой у него что-то щелкнуло; вся идиллия скользнула в сторону, забрав с собой теплый ветерок. Кто-то – Равна! – плавал за пределами цилиндра.

– Привет, Фам!

Она сунула руку мимо купола хирурга и слегка стиснула его плечо. Поцелуй ее был слабым, и вид у нее был истощенный, будто она много плакала.

– Привет и тебе! – ответил он.

Память восстанавливалась обрывками. Фам попытался оттолкнуться от ложа и нашел еще одно сходство между этим хирургом и теми, которые он знал во времена Кенг Хо: его крепко держали.

Равна негромко рассмеялась.

– Хирург! Отпустить пациента.

В следующую секунду Фам свободно всплыл в воздух.

– Он все еще держит мою руку.

– Нет, это подвеска. Твоя левая рука еще довольно долго будет отрастать. Она была сожжена почти полностью.

– А! – Он поглядел на кокон, привязывавший руку к боку. Вспомнил бой.., и понял, что частично его сны чертовски реальны. – Как долго я был в отключке?

В его голосе проскользнула озабоченность.

– Примерно тридцать часов. Мы уже ушли от Гармоничного Покоя на шестьдесят световых лет. Идем хорошо, если не считать того, что за нами, кажется, гонится все население космоса.

Тот самый сон.

Свободная рука Фама резко сжалась на руке Равны выше локтя.

– А где наездники?

Только бы не на борту, ради Флота!

– Т-то.., то, что осталось от Зеленого Стебля, – в другом хирурге. Синяя Раковина…

Зачем они оставили меня в живых?

Глаза Фама обежали каюту. Любое оружие отсюда не ближе двадцати метров. Хм. А вот что важнее оружия: командные права на «Внеполосном».., если еще не поздно. Он оттолкнулся от ложа хирурга и поплыл из каюты.

Равна за ним.

– Легче, Фам. Ты же только что из хирурга.

– Что они рассказали о перестрелке?

– Бедняжка Зеленый Стебель не в том состоянии, чтобы что-то рассказывать. А Синяя Раковина рассказал примерно то же, что и ты: Зеленый Стебель была захвачена дикими наездниками и ее заставили заманить тебя в западню.

– Хм, хм. – Фам старался говорить непринужденным тоном. Так, может быть, еще есть шанс. Может быть, Синяя Раковина еще не обращен.

Он пробирался на одной руке по главному коридору и через минуту вышел к мостику. Равна держалась рядом с ним.

– Фам, в чем дело? Мы должны многое решить, но…

До чего же ты права!

Он нырнул на командную палубу и подплыл к консоли.

– Корабль! Ты узнаешь мой голос?

– Фам, что за… – начала Равна.

– Да, господин.

– …фигню ты затеял?

– Командные права, – не обращал на нее внимания Фам. – Предоставленные мне во время отлучки» наездников. Они еще в силе?

– Так точно.

У наездников было тридцать часов на планирование обороны. Слишком легко все получается, слишком легко.

– Прекратить командные права наездников. Изолировать их.

– Сделано, господин! – донесся ответ корабля. Врет! Но что можно сделать? Поднимающийся панический страх достиг апогея – и вдруг Фам ощутил полное хладнокровие. Он ведь из Кенг Хо.., и он несет в себе богошок.

Оба наездника были в одной каюте. Зеленый Стебель в другом коконе хирурга. Фам открыл окно в эту каюту. Синяя Раковина сидел на стене возле хирурга. Вид у него был увядший, как тогда, когда он услышал о Сьяндре Кеи. Он выгнул ветви в сторону окна.

– Сэр Фам! Корабль мне сказал о прекращении моих командных прав?

– Что ты творишь, Фам?

Равна зацепилась ногой за пол и смотрела на него горящим взглядом. Фам оставил без ответа оба вопроса.

– Как там Зеленый Стебель? – спросил он. Ветви отвернулись в сторону и, казалось, обвисли еще больше.

– Она жива… Я благодарен вам, сэр Фам. Сделать то, что вы сделали, – великое искусство. Учитывая все обстоятельства, я бы не решился просить о большем.

А что я сделал?

Он вспомнил, как стрелял по Зеленому Стеблю. Он что, сдвинул прицел? Фам заглянул внутрь хирурга. Там было все не так, как в приборе для людей. Пространство было почти полностью заполнено водой с интенсивной аэрацией вокруг ветвей пациента. Спящая (?) Зеленый Стебель казалась еще более хрупкой, чем ему помнилось, и ветви ее беспорядочно колыхались в воде. Некоторые были оборваны, но тело, кажется, не пострадало. Глаза Фама опустились к основанию стебля, которым обычно наездник крепился к тележке. Обрубок заканчивался облаком трубок хирурга. И Фам вспомнил последний выстрел, выбивший тележку из-под Зеленого Стебля. Что же представляет собой наездник, которому не на чем ездить? Он с усилием отвел глаза от обрубка.

– Я удалил твои командные права, потому что я тебе не доверяю. Мой бывший друг, орудие моего врага.

Синяя Раковина не ответил. Тогда заговорила Равна:

– Фам, без Синей Раковины я бы ни за что не вытащила тебя с этой базы. И после этого мы торчали в самой середине системы «Вечного Покоя». Охранные спутники вопили, требуя нашей крови, – они догадались, что мы люди. Алраханти хотели взять штурмом гавань и добраться до нас. Без Синей Раковины мне бы никогда не убедить местную охрану позволить нам уйти в гиперпрыжок – нас бы наверняка взорвали, стоило нам только выйти из плоскости кольца. Мы бы все уже были мертвы, Фам.

– Ты знаешь, что там было?

В лице Равны стало чуть меньше негодования.

– Знаю. Но ты пойми, что такое тележка. Это же механическое дополнение. И кибернетическое сердце от механических исполнителей очень легко отсоединить. Это те парни крутили колеса и наводили бластер.