Финальный аккорд - Кевин Милн

Далее мои мысли обратились к тому, что вот-вот произойдет… уже завтра утром. Где Анна будет находиться после того, как официально «уйдет»? Я надеялся, что с Господом на небесах. Но где это точно находится? Это далеко или ближе, чем мы думаем? В этот момент я взглянул на Хоуп, которая все еще крепко спала на второй кровати. Она была самым большим подарком, который когда-либо получали Анна и я. Глядя на нее, я вспомнил обо всем хорошем в своей жизни. Я также вспомнил о том, как она выкрутила мне руки, заставив молиться за Анну, думая, что это волшебным образом повернет вспять необратимое. И без малейшего труда из меня хлынули новые строки.

Вы когда-нибудь слышали, что райская любовь оченьдалеко?Вы когда-нибудь искали рай в глубине своего сердца?И вы когда-нибудь благодарили Господа за все, чтоон дал вам?Ну, а я так да.

Музыка сменила тональность для краткого рефрена. Я представил себя стоящим на коленях рядом с кроватью Анны с подушкой под коленями.

И только вчера вечером, перед сном,Я опустился на колени в молитве к Нему,И вот что я сказал…

Тогда слова той молитвы вновь посыпались из моих уст в виде припева, но в голове у меня было лишь прекрасное лицо Анны. Даже со шрамами, оно было совершенством для меня.

Возьми мою жизнь, если хочешь,Потому что я нашел то, что пришел найти.Или оставь меня здесь на некоторое время,Потому что я нашел рай… в ее улыбке.

После припева мелодия еще раз трансформировалась в классическое произведение, которое было нашей свадебной песней. Когда мои пальцы задавали ритм, извлекая знаменитые ноты Пахельбеля, я перебирал новые воспоминания. Я вспомнил первые годы брака. Трудности и как мы с ними справлялись. Я вспоминал наши общие взлеты и падения.

Я вспомнил про выкидыши. Я вспомнил, как проводил слишком много времени вдали от семьи. Баллада в стиле кантри вновь поглотила мелодию подлинника.

Второй куплет начался, когда я мысленно перемотал назад воспоминания к тому дню, когда впервые встретил Анну в Австрии, и как она спросила тогда меня, как далеко я могу уехать, чтобы быть с ней. Вплоть до Зальцбурга? До Москвы? До Тимбукту?

Вы действительно объехали весь мир в поискахнастоящей любви?Вы когда-нибудь спрашивали у девушки, будет лиэтого достаточно?И вы когда-нибудь благодарили Господа за все, чтоон дал вам?Ну, а я так да.И только вчера вечером, перед сном,Я опустился на колени в молитве к Нему,И вот что я сказал…Возьми мою жизнь, если хочешь,Потому что я нашел то, что пришел найти.Или оставь меня здесь на некоторое время,Потому что я нашел рай… в ее улыбке.

Слова, которые я пел, может быть, не имели никакого смысла для всего мира в целом. Их никогда не услышат за пределами моей собственной комнаты. Они никогда не будут бить рекорды популярности среди хитов, их никогда не будут петь американские кумиры. Но для меня в тот момент они значили все. В глубине сознания я вспомнил, что мне сказал дед вскоре после смерти его собственной жены: «Правильные слова и удачная музыка в подходящее время могут исцелить душу».

Словно по волшебству, я уже чувствовал, как она исцеляет меня. Когда прозвучала последняя нота, я вытер остатки слез с глаз и поблагодарил Господа от всего сердца за то, что я это сделал. Вероятно, из-за нечеткого зрения я не увидел чуда… Оно было маленькое и слабое, почти незаметное, как свет самой дальней звезды, который появляется перед тем, как солнце окончательно сядет за горизонт, но клянусь, оно было. Движение. Морщинка на ее губах. Чудо. Улыбка.

Постлюдия

(заключительная часть)

Гроб из грецкого ореха установили на постамент в десяти футах от меня. Жаль, что пришлось сидеть так близко. Со своего места в первом ряду я видел собственное отражение в его блестящей от лака поверхности, что только усиливало осознание того, что очень значительная часть моей жизни сейчас уходит навсегда. За кафедрой стоял пастор и произносил стандартные реплики:

– Потеря близкого человека никогда не бывает легкой. Мы, кого они оставили после себя, неизменно скорбим о потере, независимо от того, забирает ли Господь тех, кого мы любили, в молодости, в расцвете сил или в преклонном возрасте…

Бла, бла, бла. Я перестал его слушать. Мне достаточно часто приходилось бывать на похоронах близких, чтобы точно знать, что будет сказано, и знать, что независимо от сказанного все равно потребуется время для того, чтобы жгучая боль от потери исчезла.

Хоуп сидела рядом со мной, сжимая руку. Если я раньше бывал на похоронах, то для нее это было впервые, и казалось, что она впитывала происходящее словно губка.

– У тебя все в порядке? – прошептал я.

Она кивнула.

– Цветы очень красивые. Я думаю, что они понравятся маме.

– Ты права. Бьюсь об заклад, мы сможем несколько штук взять с собой, когда все закончится.

После службы мы последовали за катафалком на кладбище, прослушали еще одну короткую проповедь, а потом наблюдали, как гроб опустили в землю. Позже подошли родственники и, обняв меня и Хоуп, произнесли слова ободрения. Некоторые из родных хотели продолжить разговор, спросив, как мы справляемся, и желая знать, могут ли они что-то для нас сделать. Я оценил их предложения помощи, но на самом деле мне просто хотелось уехать домой. Наконец мы смогли направиться к машине.

– Прежде чем уехать, мне надо сделать один быстрый звонок, – сказал я Хоуп, повернув ключ в замке зажигания. – Поэтому я хочу, чтобы ты несколько минут помолчала. Потом мы с тобой поговорим. Хорошо?

Кивнув, она пальцами показала, что закрывает рот на молнию. Я включил блютуз в своем ухе и отдал голосовую команду набрать номер старого босса.

– Алло, Джессика? Это Итан Брайт.

– Итан? Как дела? – Нежный тон ее голоса реально удивил меня. Я не знал, что она способна на такое.

– Хорошо, спасибо. Послушай, уже поздно извиняться за то, как я последний раз разговаривал с тобой?

– Нет необходимости. Это я должна извиняться. Я понятия не имела, что у тебя происходит. Кстати, я так и не приняла твое заявление об увольнении. Я все еще жду, пока пройдет немного времени, чтобы удостовериться, есть ли у меня возможность заполучить тебя обратно.

– Отчасти в этом причина, почему я звоню.