Колдовской мир-4. На крыльях магии - Андрэ Нортон

— Да, — сказал Виллиг. — Вот еще одна, о которой вы просили.

— Положи ее сюда.

Мышь понимала, что сопротивляться бесполезно, но не могла смириться. Виллиг не очень нежно положил ее на стол в центре комнаты. Два колдера уже стояли наготове. Мышь едва успела увидеть карту, стол, за которым сидит человек, — все то, что описывала вчера Пламя, — как ей одели на голову шапку и прижали зажимами к вискам. Потом присоединили серые провода к ногам и рукам, прилепили холодной липкой жгучей пастой.

Но того, что произошло дальше, она совершенно не ожидала. Один Колдер распахнул ее платье, а другой коснулся ее живота. Он держал в руке еще один провод. Мышь закричала и попыталась вывернуться.

— Провод в этом месте может облегчить передачу, — пояснил Колдер. Он помазал провод жгучей пастой, закрепляя его. — Если не получится, у следующей прикрепим в районе сердца. Потом начнем помещать провода под кожу.

— Это на самом деле необходимо? — удивился Виллиг. Казалось, он, вопреки собственным желаниям, испытывает отвращение.

Колдер повернул к Псу свое невыразительное лицо.

— Это приказ твоего хозяина.

— Начинаю думать, что мы напрасно теряем время, — засомневался барон. — Просто повод, чтобы подвергнуть ведьменышей пытке. А они такие маленькие, что даже отомстить не могут. Ты говорил, что знаешь, как работать уже с первой. И что другие даже не понадобятся.

— Оставьте нас, — попросил другой Колдер в сером. Голоса у них были совершенно одинаковые, с щелканьем и свистом родного языка. — Мы занимаемся совершенно новым делом. Если эта не подчинится, а сломается, мы продолжим эксперимент.

— Но винить будут меня. Мои люди привезли их сюда. И мстить теперь будут мне.

Виллиг нахмурился и покачал головой.

— Но зачем использовать детей?

— Потому что они дети, — объяснил Колдер. — Они еще не умеют отражать нашу силу. Если мы подчиним их, сумеем научиться подчинять и взрослых. — Он кивнул своим товарищам, и двое направились к разным панелям.

Несмотря на то, что все звуки в этой комнате раздавались приглушенно, Мышь услышала стук пальцев по клавишам и слабый щелчок, с которым ожило реле где-то за ней. Потом иной звук наполнил ее слух, вначале такой высокий, что она его едва различала, потом такой низкий, что заныли зубы. Во рту у нее пересохло, язык прилип к небу. Она стиснула зубы, и боль в них слегка уменьшилась. Комната начала поворачиваться, и Мыши пришлось зажмуриться, чтобы не потерять сознание. Однажды она открыла рот и попыталась крикнуть, но обнаружила, что не может произнести ни звука. Машина украла у нее все, ничего не оставив. Все звуки она поместила в эту комнату, и теперь на Мышь накатывались их волны, били ее, заливали, колотили так, что она была уверена: сейчас голова её разорвется. Зубы заболели снова, и она опять их стиснула. Все тело заполнилось напряжением, живот словно распирало. Сейчас он расколется, кожа отойдет, как шелуха плода, и все изнутри вырвется и исчезнет, как весь мир…

Постепенно она почувствовала что-то еще. Откуда-то, сквозь эти волны оглушительного шума, пробился голос, он отозвался во всем ее теле. Она слышала его не только ушами, но и зубами, костями, всем телом.

«Подчинись, подчинись, — уговаривал голос. — Сдайся. Это так легко. Сдайся, и все кончится, и ты получишь мир и спокойствие навсегда. Мир».

«Нет, нет!» — мысленно кричала Мышь.

«Да, да. Ты ведь не хочешь боли? Тогда подчинись. Сдайся. Это так легко. Так мирно».

Голос звучал гладко, соблазнительно, и, несмотря на все усилия, Мышь чувствовала, как слабеет ее воля.

Ненадолго гул в голове и теле стих, и она услышала голоса людей. Казалось, они обсуждают ее реакцию, обсуждают так бесстрастно, как будто она — кусок мяса на столе мясника. Говорили все, кроме одного, того, кто ее принес сюда — она не помнит, как его зовут, как не помнит и своего имени — и который кажется ей воплощенной добротой. Как и тот, кто проявил к ней доброе отношение в пути. Голоса заставили ее понять, что машина на самом деле не похитила все звуки мира, чтобы использовать против нее. Ей только так показалось. Неудивительно, что сама комната звучит так мертвенно и глухо. Она в звуковом коконе, а люди снаружи об этом не подозревают, не знают, что происходит внутри.

Колдер снова занялся панелью, и Мышь закрыла глаза. Снова поглотил ее невероятный звук, и сочувственный голос снова начал свои уговоры.

«Сдавайся, согнись. Ты получишь мир. Больше не будет боли…»

Провода жгли, зажимы на висках горели, девочке казалось, что мозг ее вот-вот закипит. Она продолжала держать глаза закрытыми, боясь, что они лопнут. Звук снова начал стихать. Мышь не могла даже всхлипнуть: не было слез.

Послышался другой голос, с другого направления.

Третьего нападения она просто не вынесет. Мышь попыталась заглушить этот голос. Но потом поняла, что он исходит не извне. Скорее откуда-то из глубины ее существа. Она вначале его не слышала, а теперь расслышала только потому, что пытка чуть ослабла. Давно ли он обращается к ней?

«Держись, — говорил этот слабый голос. — Держись!»

Похож на голос Пчелы, немного на голос Листа и немного — на хранительницу. И очень похож на мамин голос, хотя это ведь невозможно. Мышь начала вслушиваться.

«Ты можешь выдержать, — убеждал голос. — Можешь не допустить уничтожения своей сути, ты не допустишь, чтобы от тебя осталась только выгоревшая оболочка, которую Колдеры смогут использовать в своих интересах».

«Но как мне это сделать? — недоумевала Мышь. — Я не понимаю».

«Понимаешь! Понимание в тебе самой».

«Нет, — жалобно возразила Мышь. — Я всего лишь маленькая девочка. Мне только шесть лет. Мне больно, меня тошнит. Я хочу домой».

«Держись! Ты только держись!»

Но Мышь знала, что не сможет продержаться долго. «В следующий раз, — подумала она, — они получат то, что им нужно. Может быть, Звезда победила бы их, она такая умная и сильная, но я не смогу. Я подчинюсь их воле, и мне придет конец. Я погибну. Все мои силы кончились. Если они начнут снова, я не продержусь и минуты».

Она стиснула зубы, стараясь быть храброй. Челюсть устала. Мышь могла только лежать с закрытыми глазами и ждать нового натиска страшных звуковых волн. Смутно она радовалась, что остальные девочки: Сверчок, Птица, Звезда и Шепелявая — не испытают этих мучений, что Колдеры получат то, что им нужно, и не станут мучить других. Мысль об этих ужасных проводах под кожей Шепелявой… Она умрет еще до того, как появится звук. «Пусть он приходит, — подумала Мышь.

— Пусть приходит сейчас. Я надеюсь, когда со мной будет кончено, другие не станут страдать».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});