В страну Восточную придя… - Геннадий Мельников

В новенькой офицерской форме – черном кителе, на рукаве широкий золотой шеврон, белые брюки, фуражка с блестящей кокардой и крохотным, по последней моде, козырьком, и саблей в лакированных черных кожаных ножнах – он прибыл к высокому начальству.

Начальник Секретного отдела ввел его в историю вопроса.

– Россия не позволила Японии воспользоваться плодами победы в Японо-Китайской войне и, при помощи Франции и Германии, вынудила удалить японский флот и армейские соединения из континентального Китая, заставив довольствоваться лишь Пескадорскими островами и Формозой. Определенно, русские опасаются усиления нашего влияния на Дальнем Востоке и постараются сами заполнить образовавшийся вакуум. К этому их подталкивают, по имеющимся у нас сведениям, Германия, желающая сама хозяйничать в Европе, и собственная зависть к территориальным приобретениям в Китае Франции и Англии. Русские давно присматриваются к Маньчжурии. Территория этой северо-восточной части Китая обширна, богатства ее недр совершенно не разведаны, но потенциально весьма велики. Да и заселена она редко, хотя в последнее время заметен некоторый приток населения из застенного Китая. В апреле этого года в Пекине начались переговоры между Китаем и Россией о концессии на строительство Маньчжурской железной дороги, но закончились они полной неудачей, так как китайцы вовремя поняли политическую подоплеку русской концессии. По информации наших людей из Цзунли-ямыня, китайского министерства иностранных дел, русский посланник Кассини в довольно сильных выражениях убеждал китайских министров предоставить концессию совместной русско-китайской компании, и обосновывал свои требования тем, что, имея концессию, и уж тем более построив железную дорогу, Россия легко сможет защитить Китай от опасностей в случае новых военных столкновений с Японией и вообще какой бы то ни было державой. Но китайцы сейчас имеют целый ряд предложений на концессии – от французского посланника Жерара, от американца Буша, представляющего "American China Development Company", и от англичан, уже построивших железную дорогу Пекин – Шанхайгуанъ. И поэтому министры Цзунли-ямыня уклонились от положительного для русских ответа. Графу Кассини осталось лишь заявить, что отказ от концессии повлечет для Китая самые тяжелые последствия. Но в тот же самый день, 18 апреля, когда русский посланник граф Кассини убеждал китайских министров, камергер русского императора князь Ухтомский, тот, что был в свите цесаревича Николая, ныне русского императора, в его поездка на Дальний Восток и в том числе и в Японию, доставил экстренным поездом из Одессы в Санкт-Петербург первого канцлера китайской империи Ли Хунчжана, чрезвычайного посла богдыхана на коронации царя. Князь Ухтомский издает газету "Санкт-Петербургские ведомости" и считает себя знатоком Востока, неоднократно бывал в Китае, связан тесными узами с французским капиталом, как член дирекции Русско-Китайского банка, основанного на французские деньги, и Ротштейном, зятем Ротшильда, на посту директора-распорядителя этого банка. Он активно проводит внушаемую ему германским окружением царя политическую линию на широкое проникновение России в Китай и чуть ли не на аннексию Маньчжурии. Ухтомский встретил Ли Хунчжана еще в Суэце и обрабатывал его на пути в Петербург. Мы имеем подходы к личному врачу Ли Хунчжана англичанину Ирвингу, но тот всю дорогу был мертвецки пьян и ничего вразумительного от него узнать не удалось. В Петербурге Ли Хунчжан вел секретные переговоры с русским министром финансов Витте и даже имел тайную аудиенцию с императором Николаем. Естественно, император домогался от китайского канцлера выгод для России. Мы знаем, таким образом, чего хотят русские: концессии на железную дорогу с широкой, русской, колеей в центр Маньчжурии, чтобы ее можно было со временем прибрать к рукам и, возможно, незамерзающего порта в Желтом море. Конкретной информации из Петербурга мы не получили, очень уж скромными оказались посвященные в тайну царь, министр финансов Витте, Ротштейн, которому, как финансисту всех китайских дел, положено быть в курсе событий, министр иностранных дел князь Лобанов-Ростовский и, с китайской стороны, Ли Хунчжан. Даже в столицах Европы, куда он отправился из Петербурга в поисках займов, он не проговорился, иначе бы мы непременно узнали. Но, поскольку речь в их беседах шла о Китае, то информация о конкретных дальнейших шагах обязательно должна быть у русского посланника в Пекине. Именно ему придется по официальным каналам обращаться в Цзунли-ямынь для реализации предварительной устной договоренности, и уж тем более заключенных соглашений. Ваша задача – ознакомиться с содержимым сейфа русского посланника, скопировать, но так, чтобы у русских не возникло подозрений о компрометации, все документы, сделать черновой перевод на японский, позже над документами поработают специалисты, и доставить копии сюда. Чем скорее, тем лучше. Пока назначаетесь секретарем посольства. Выезжаете в Пекин завтра. Билеты заказаны, чемодан со всем необходимым в вашей новой должности готов.

Высадившись с парохода в Дагу, Ватацубаси на паровом катере поднялся по реке Байхэ в Тяньцзин и, наняв на причале рикшу, велел доставить его в японское консульство. Здесь его уже ждали.

– В посольстве вас с нетерпением ждут, велели не мешкая доставить в Пекин, – сообщил ему консул. – Джонка нанята, кули наготове, можете ехать прямо сейчас. Или желаете с дороги отдохнуть и перенести путешествие на завтра?

Ватацубаси знал, что путешествие на гребной лодке по крайне извилистой реке Байхэ от Тяньцзиня до стоявшего в двадцати милях от Пекина городишка Тунчжоу занимает двое суток и решил, что на джонке и отдохнет. Да и не чувствовал он себя уставшим, на пароходе хорошо выспался и умел в пути расслабляться.

Консул лично проводил его к ожидавшей джонке и махнул кули немедля трогаться. Джонка оказалась маленькой, не более восьми шагов в длину, но без палубы, так что не походишь, и к тому же валкой. С десяток тощих кули едва шевелили веслами, солнце нещадно палило, огромные черные жирные мухи тяжело гудели над самой головой, а бой с опахалом спал с открытыми глазами, и пришлось дать ему затрещину, чтобы побудить махать энергичней. Бой ожил, но глядел теперь столь злобно, что Ватацубаси подумал было согнать его с джонки, но опахало приносило такое облегчение… В целом путешествие можно было назвать удобным, но на узкой и короткой джонке возникало неодолимое желание двигаться и терпеть было невозможно. Ватацубаси горел желанием скорее оказаться в посольстве и приняться за работу, спрыгнул бы на берег и помчался бегом, но noblesse oblige… Оставалось невозмутимо наслаждаться зеленым чаем, который постоянно заваривал здесь же еще один бой, и любоваться крохотными ярко-зелеными, возделываемыми полуголыми крестьянами делянками риса, расстилавшимися на всем протяжении от моря до столицы китайской империи.

Наконец эти дохлые, хотя консул в Тяньцзине и уверял, что нанял лучших, кули дотащили джонку до пристани в Тунчжоу, где его встретил соплеменник в европейском костюме, назвавшийся начальником охраны дипломатической миссии полковником Шиба.

– После поражения в войне китайцы стали крайне дерзки, особенно молодежь, пришлось усилить охрану миссии, – сказал полковник. – Эти двадцать миль до посольства нас понесут в паланкинах, так что о делах будем говорить на месте.

И еще семь часов пришлось мучиться в неподвижности, проклиная церемониал, обязательный для официального лица, которым он неожиданно оказался.

В миссию их доставили поздно ночью. Полковник Шиба проводил его в крохотный домик с открытыми для ночной прохлады, но затянутыми противомоскитными сетками окнами. Вскоре слуга внес лакированный поднос с расписанными голубыми лотосами фарфоровыми чашками, в которых аппетитно белели суси – колобки из вареного риса с сырой рыбой и овощами, приправленные уксусом и сахаром, мидии на пару, жареные осьминоги и стояла бутылка черного сакэ. Они поужинали и полковник оставил его, приказав отдыхать и набираться сил к утру.

Утром Ватацубаси проводили в главное здание, в котором, кроме апартаментов посланника и канцелярии, находились комнаты советников. Здесь его встретил полковник Шиба.

– Господин посланник сейчас в Шанхае, отбыл по служебным делам, но ты поступаешь в мое распоряжение и обязан выполнять мои приказы. С господином Сугияма, советником господина посланника, мы введем тебя в курс дела.

В кабинете господина советника они сели по сторонам большого письменного стола и Ватацубаси приготовился слушать.

– Ты достаточно хорошо знаешь русский язык? – спросил его господин советник .

– Я знаю его в совершенстве, потому что родился, вырос и окончил курс гимназии в России, во Владивостоке, но и позднее, учась в мореходном колледже в Иэтадзима, я регулярно читал русские газеты, которые специально для меня выписывал каннуси Сумимото.