Пророчество - Василий Горъ

Услышав в трубке короткие гудки, я удивленно посмотрел на Деда и ребят и коротко пересказал им монолог Михаила Вениаминовича. Обалдели все – такого от него не ожидал никто…

– Мужик! – подвел итог обсуждению Сема. – Уважаю… А теперь слушайте сюда! У меня есть идейка! Гарик! Помнишь Дракино? Мне кажется, что нужно делать так…

Следующее утро мы встретили на аэродроме Дракино, в нескольких километрах от подмосковного Серпухова. Оставив вымотанных бессонной ночью девушек спать в запыленных по самую крышу машинах, мы устроились на лавочках на краю летного поля, дожидаясь возвращения умотавшего куда-то по своим делам Ремезова. Вернее, спокойно сидели только Гарик и Володька, а мы с Мерионом с интересом разглядывали пилотажные «Сушки» и «Яки», стоящие на стоянке невдалеке от нас. Справа от самолетов, возле зеленого фургона с чем-то, похожим на метеостанцию на крыше, прогревали «Ан-2». Толпа «перворазников» в «Д-6» серой змейкой бежала к самолету, переваливаясь на каждом шагу, как утки. Матерчатый конус, закрепленный на высоченной трубе, лениво болтался почти вертикально, показывая полный штиль…

Я почесал затылок, пытаясь вернуть промелькнувшую у меня мысль, и, пихнув Наставника локтем в ребро, весело поинтересовался:

– Дед, а ты не хочешь прыгнуть с парашютом? Кто его знает, может, нам уже не суждено еще раз сюда вернуться? А это удовольствие стоит того, чтобы его попробовать!

– Правда, здорово? – У Мериона загорелись глаза: еще зимой, слушая мои рассказы о прыжках, он завидовал мне черной завистью. – Идем!

– Подожди! – ухмыльнулся я. – Если мы не скажем Хвостику, то она нам этого не простит!

– Точно! – согласился Наставник, рванув в сторону стоянки. – Я ее разбужу! А ты иди, договаривайся!

– Куда это он? – удивленно проводив бегущего вприпрыжку Деда, поинтересовался Алонсо. – Вот припустил так припустил!

– Да пока мы тут прохлаждаемся, я предложил ему сигануть с парашютом. Вот его и проперло!

– Вот неугомонный старикашка! – с уважением в голосе пробормотал Щепкин. – Сколько ему, говоришь?

– Под шестьдесят, наверное! – усмехнулся я. – Но он еще всех нас переживет!

– Дай Бог! – заулыбались оба. – Нам бы в его годы так носиться…

Тем временем из машин вылетела заспанная, но уже готовая ко всему Беата и, на бегу застегивая «молнию» на джинсах, завопила:

– Только попробуй прыгнуть без меня, понял!!! Убью!!!

После двадцатиминутной предпрыжковой подготовки, проведенной Щепкиным, вся наша компания, включая и Евгению, и Машу, направилась в сторону манифеста. К моему удивлению, в отличие от дропзоны в Ступино, тандемов здесь не держали. То ли потому, что прыжки совершались с относительно малых высот, то ли потому, что было мало желающих. В общем, пришлось довольствоваться тем, что есть: Евгению, Машу, Хвостика и Мериона «упаковали» в старые добрые «Дубы», а мы разобрали два ПО-16 и ПО-17 – ничего лучше напрокат нам взять не удалось. Кстати, если бы не Алонсо, когда-то прыгавший здесь с гэрэушниками, и лично знавший пилота и инструктора, нам без лицензий не дали бы и этого. Дожидаясь своей очереди, мы развалились на травке и с удовольствием наблюдали за изумленно таращащейся в небо Беатой, не скрывающей своего щенячьего восторга от созерцания летящих по небу белых куполов… Все время, оставшееся до приземления «кукурузника», она теребила меня за подвесную систему, чуть не выдернув подушечку «отцепки», и твердила одно и то же:

– Ну скажи, долго еще? А?

Пока борт медленно взбирался на высоту в 800 метров, она пялилась в иллюминатор, сияя, как весеннее солнышко за бортом. Володька, сидевший на полу рядом с ней, что-то объяснял ей, еще раз показывая жестами последовательность движений при приземлении. Я успокаивал трясущихся от страха Машу и Женю и иногда подмигивал весьма довольному полетом Деду.

Наконец заорала сирена, и довольно пожилой выпускающий открыл дверь… Дед, как самый тяжелый, вывалился первым. За ним к двери рванула Беата. К удивлению двух задравших носы от осознания собственной крутости спортсменов-парашютистов, она не стала тормозить перед отделением, а с гиканьем выскочила наружу, раскинув в стороны руки и ноги, словно стараясь охватить ими все великолепие открывающейся с высоты картины… А вот двух других девушек пришлось аккуратненько подтолкнуть… Выбросив оставшихся трех новичков на втором заходе, самолет полез выше, на оплаченные нами три тысячи…

Пролетев в свободном падении секунд двадцать, мы разбежались и метрах на восьмистах дернули кольца – в отличие от привычных мне «медуз», здесь было желательно не посеять это самое кольцо, поэтому, прокачав клеванты, я еще несколько секунд потратил на то, чтобы заныкать его в карман. И только потом огляделся: парашют Маши, загнутый, как мы и договорились на земле, уголком, оказался метрах в пятистах по ветру, поэтому я, приноровившись к несколько туповатому куполу, ушел в крутую спираль, скручивая высоту в скоростном пике… Сделав лихую для такого парашюта запятую, я с шиком приземлился прямо перед пытающейся отскочить в сторону девушкой и, встав перед ней на колени, вручил собранный перед взлетом букетик полевых цветов:

– Ты выйдешь за меня замуж, милая?

– Угу! – Перемазанное при приземлении лицо Маши расцвело в счастливой улыбке, и она с визгом опрокинула меня на спину. Я, естественно, не сопротивлялся…

К манифесту мы добрались самые последние и с удивлением уставились на одетую в новый парашют Беату, вприпрыжку несущуюся к самолету в компании очередных новичков…

– Ну вы даете! – раздался голос Семена за моей спиной. – Я тут вопросы решаю, а они, видите ли, с парашютами прыгают! Вот, блин, буржуины хреновы!

– Пусть девочка повеселится! – улыбнулся я, поворачиваясь к бурчащему Ремезову. – В ее жизни было не так много радости…

– Я что, против? – усмехнулся он. – Кстати, тут еще можно договориться покатать ее на пилотажных «Яках». Вот приземлится – запихнем… А пока давай-ка отвлечемся от этой шары… За пять штук баксов можно взять по аппарату… Нам надо четыре штуки… Итого – двадцатка… Я уже отдал… Так что можно выезжать хоть сейчас… Вопросы?

– Молодец! – я хлопнул его по подставленной ладони и наконец сообразил бросить на землю Машкину парашютную сумку, до этого заброшенную на плечо. – Во сколько надо выезжать, чтобы успеть вовремя?

– Я думаю, что часов в девять вечера… Не мешает еще немного потренироваться… Кстати, лучшего места, чем это поле, мы не найдем… Плохо, что руководство упрется не раньше шести… А то бы начали пораньше. Так что «Яки» приветствуются…

Глава 69

Темнота – хоть глаз выколи… Кроме легкого свиста набегающего воздуха и ощущения сиденья под собой, в мире, казалось, не осталось ничего. Дрожа от страха, я широко открытыми глазами вглядывалась в кромешную тьму перед собой и, не видя и не слыша ничего, постепенно сходила с ума. Нет, я, конечно, разумом понимала, что где-то рядом, в нескольких метрах от меня, летят три оставшихся мотодельтаплана с выключенными, как и у нашего, двигателями, но избавиться от чувства вселенского одиночества и страха не могла. Ребятам было проще – в своих приборах ночного видения они видели хоть что-то; кроме того, у них фосфоресцировали альтиметры, компасы, а мне, как и остальным пассажирам, оставалось только ждать. И надеяться, что все сложится нормально…

…Взлетели мы почти час назад с какой-то асфальтированной дорожки, где-то недалеко от Истры. Загруженные до предела двухместные аппаратики натужно стрекотали своими игрушечными моторчиками, и я первые минуты полета искренне сомневалась в их способности поднять нас на запланированные два с половиной километра… Кроме того, вызывало сомнение и решение посадить за управление одним из дельтапланов Деда – несмотря на все его вечерние тренировки, я за него волновалась…

…Вспышка света где-то далеко внизу заставила меня сжаться в комок: она означала, что операция уже началась! Сема, сбросив с нашего дельтаплана какой-то хитрый «подарок», отвлек внимание наземного оцепления района к месту ответвления просеки от основного шоссе… Я сжала зубы и еле сдержала вырывающийся стон: этот взрыв означал и то, что уже минут десять как спрыгнувшие со своей крылатой табуретки Гарик и Олежка «развлекаются» где-то внизу, очищая для нас «посадочную полосу»… Скрестив пальцы на обеих руках, я глубоко вздохнула и постаралась успокоиться: мое волнение все равно ничего не решало…

Дальнейшие минуты растянулись в вечность: я реагировала на каждый хлопок выстрела внизу, на каждую очередь или звук взрыва! По моим ощущениям, в темном лесу шел настоящий бой! Вспышки взрывов, свист пуль, крики, доносящиеся до меня словно сквозь вату, заставляли дрожать от страха и надежды… Видимо, поэтому я не сразу услышала короткий писк эсэмэски Ремезовского мобильника – ведь я сидела, как на иголках. Разве что не ерзала, боясь нарушить центровку и без того не особенно устойчивого дельтаплана. Зато, услышав долгожданный звук, обрадовалась – это значило, что там, внизу, все было в порядке и мы могли заходить на посадку… Изменения в траектории движения я не почувствовала – Семен вел нашу крылатую машину как по ниточке, стараясь, чтобы летящий сзади Марк Иванович (он же Мерион) зашел на посадку без проблем… Поэтому до момента касания земли прошло еще минут десять…