Восход Голубой Луны - Саймон Грин

«Гнусный урожай, сэр Маг.»

Верховный Маг ухмыльнулся и бокал исчез из его руки, испустив клуб искристого дыма. «Ты бы попробовал до того, как я добавил вина. Эта штука заменит потерянную кровь и очистит твою систему от большинства токсинов, но прямо сейчас тебе больше всего нужна добрая ночь сна. Иди и ложись. А теперь извини, настало время поговорить с твоим отцом. Нам надо многое обсудить.»

Он помедлил, словно раздумывая, не сказать ли еще чего, потом повернулся и зашагал обратно в парадный вход. Руперт улегся спиной на мраморную ступень, роскошествую в чудесном умиротворении, что последовало за избавлением от боли. Он снова попробовал левую руку. Плечо казалось чуточку скованным и новые рубцы неприятно подергивались при каждом движении, но в общем Руперт решил, что чувствует себя, пожалуй, лучше всего за много месяцев. Наплывала приятная летаргия, его охватило болезненное искушение просто лечь и уснуть прямо здесь на ступенях, однако он понимал, что так нельзя. Когда он в конце концов проснется, сон на холодном мраморе превратит его в инвалида. Он с сожалением вздохнул и начал соблазнять себя мыслями о горячей парной бане, за которой последует мягкая постель в теплой комнате.

Рай, ну просто рай. Он медленно поднялся на ноги, спрятал меч в ножны, потянулся, зевнул и начал наконец подниматься по ступеням парадного входа.

После многих месяцев он в самом деле идет спать в цивилизованном окружении.

И любой, кто станет на его пути, проживет достаточно долго, чтобы пожалеть об этом.

Неотвязный страх и давление Леса Мрака постепенно уменьшались по мере того, как Руперт все глубже забирался в Замок, слой за слоем воздвигая между собой и долгой ночью толстые каменные стены. До его комнаты в Северозападной Башне дорога была неблизкой, однако предвкушение сделало ее стоящей. После длительного отсутствия так хорошо ощутить себя среди знакомых видов и звуков, однако Руперт все больше и больше хмурился, когда на глаза попадались все новые зловещие изменения. Повсюду находились беженцы, выплескиваясь из жилых комнат в коридоры и проходы. Большинство просто тупо смотрело оттуда, где сидели, на проходящего мимо Руперта вялыми и пустыми глазами. Больше всего Руперта поразили дети: они сидели там, где их посадили родители, всматриваясь в окружающие тени широкими испуганными глазами.

Руперт знал такие взгляды: дети слишком долго пробыли в Лесу Мрака и долгая ночь поставила на них свою мету. Он попробовал заговорить с несколькими детьми, но они отворачивались и не желали откликаться.

Во всех каминах ревело пламя, наполняя воздух таким количеством чадного дыма, что перегруженные воздуховоды безнадежно не справлялись, и все-таки коридоры Замка оставались холодными и унылыми, и легкие завитки инея жемчужно светились на древних каменных стенах. Где бы Руперт не шел, проходы и комнаты освещались очень скудно. Лесной Замок всегда зависел от наличия светильного мха, а теперь его не было: колючие зимние заморозки явились слишком рано для его сбора. Еще оставались факелы и масляные лампы, однако их неверный свет наполнял узкие каменные коридоры слишком многими беспокойными тенями.

Несколько мелких придворных поодиночке шли с Рупертом некоторое время, сообщая последние новости и слухи, и кратко описывая события, которые произошли в его отсутствие. Руперт недоверчиво слушал, когда они рассказывали о неудачном восстании и его последствиях, но был не в настроении разговаривать. Под конец все они начинали рассказывать ему то, что он не хотел знать, и он гнал их от себя, роняя руку на меч и молча глядя в упор, пока до них не доходило. Дальше Руперт шел в одиночестве. Кое-что из рассказанного представляло интерес, однако он слишком устал, чтобы интересоваться или концентрироваться.

Прочная дубовая дверь личных покоев Руперта никогда не казалась столь желанной. Он устало прислонился к запертой двери, оттягивая момент, когда наконец-то сможет отдохнуть – просто чтобы посмаковать ощущение.

«Руперт! Чтоб ты был проклят, где тебя черти носили!?»

Руперт выпрямился и повернулся, и Джулия обвила его руками и, не дожидаясь ответа, прижала к себе со страшной силой,. Руперт в свою очередь яростно обнимал ее, погрузив лицо в длинные светлые волосы. Впервые за долгое время он ощутил счастье и мир. Наконец Джулия отпрянула от Руперта и они держали друг друга, стоя на расстоянии вытянутой руки и голодно вглядываясь в глаза друг другу. Они улыбались так широко, что заболели рты.

Потом улыбка Джулии сошла, когда она разглядела резкие линии изнеможения и боли, глубоко врезанные в заляпанное кровью лицо Руперта.

«Руперт, ты ранен! Что произошло?»

«Несколько сотен демонов оказались достаточно глупы, чтобы пытаться остановить меня на пути к тебе. Но сейчас я в порядке, честно. Как ты, красотка? Выглядишь великолепно.»

«Выглядела», кисло сказала Джулия, «пока какой-то принц не извозил кровью мое новое платье.»

Руперт отступил на шаг и бросил на нее свой первый пристальный взгляд.

Платье Джулии было забавным смешением моды и практичности, и хотя лицо ее было накрашено и нарумянено по последней моде Двора, длинные волосы свободно ниспадали до пояса, сдерживаемые только простой кожаной головной повязкой.

На бедре открыто висел меч.

«Это твой меч», сказала Джулия. «Ты дал мне его в Лесу Мрака, помнишь?»

«Да», ответил Руперт, «помню.»

Голос его вдруг прозвучал холодно и скучно. Джулия с любопытством посмотрела.

«В чем дело, Руперт?»

«Харальд только что пригласил меня на вашу завтрашнюю свадьбу», сказал Руперт.

Джулия отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом. «Все считали, что ты погиб. Ты не представляешь, каково мне было здесь в одиночестве. Мне не дали никакого выбора, хочу я или не хочу замуж. А Харальд… Пока тебя не было, Харальд был очень добр ко мне.»

«Ну, да», сказал Руперт, «ручаюсь, что был.»

Джулия крутнулась на каблуках и умчалась прочь по коридору. Руперт с отвращением покачал головой. Какого черта он не держит рот на замке? Теперь ему идти за ней, извиняться… Его плечи поникли. В чем, собственно, дело?

Она признала, что выходит за Харальда. Руперт посмотрел в коридор, но там уже было пусто.

Он открыл дверь, шагнул в комнату и захлопнул дверь за собой. Потом он запер ее и задвинул на засов. Он прислонился спиной к толстой дубовой двери, медленно выдохнул и осмотрел комнату. Пятнадцать на пятнадцать футов, большая часть занята постелью, платяным шкафом и умывальником. Пол прикрывают потертые ковры, голые каменные стены холодны и безлики.

Единственная другая дверь ведет в отдельный туалет. Руперт никогда не был любителем копить пожитки и простая спальня показалась бы суровой и утилитарной любому, кроме него. Как наследному принцу, ему были положены обширные палаты и полдюжины личных слуг, но он никогда их не хотел. Когда хочется побыть одному, слуги вечно путаются под ногами и, кроме того, в скольких комнатах можно жить одновременно?

Руперт побрел было к постели, потом вернулся и проверил, надежна ли заперта дверь. Он проверил и толстый стальной болт, снова и снова проводя пальцем по холодному металлу и уверяясь, что болт задвинут до отказа. С момента первого возвращения домой из Леса Мрака Руперт всегда был рад, что в его комнате нет окон. Это значит, что от демонов надо оборонять только дверь. С мечом в руках он сможет противостоять любому количеству демонов, однако после первого похода он всегда боялся того, что может подкрасться к нему во мраке, когда он сонный и беспомощный. Однако, он понимал, что не сможет отдохнуть или вообще заснуть, пока не убедится, что находится в безопасности. Он подошел к шкафу, с отвращением покачал головой и еще раз поддался собственному страху. Уперевшись плечом в бок массивного платяного шкафа, он медленно передвинул его и забаррикадировал дверь. И только потом доковылял до постели и сел на нее.

Масляная лампа ровно горела на простой деревянной стойке умывальника. В металлических держателях в головах постели стояли две незажженные свечи.

Руперт запалил обе свечи от лампы, потом поставил лампу назад на стойку, стараясь не потревожить пламя. Непереносима мысль проснуться и найти комнату во тьме. Он медленно отстегнул пояс для меча и положил все на пол возле постели, надежно под рукой, на случай нужды. Потом он просто сидел на постели, уставившись в холодную каменную стену.

Голубая Луна полна. Тьма затопила Лес, потому что он не вернулся вовремя. А Джулия…

Я люблю тебя, Джулия.

Руперт лег спиной на постель, как был в кровавой одежде, и уплыл в сон.

Снилось что-то мрачное и тревожное.

* * *

Лорд Дарий бесконечно и торопливо семенил по кромешному мраку туннеля, бормоча на ходу. Тонкий, жалобный звук его голоса пустым эхом отзывался от толстых каменных стен по обе стороны от него и, казалось, долго после его ухода дрожал в сыром, неподвижном воздухе. Время от времени раздавалась слабая скороговорка множества бегущих лапок, когда крысы воздуховодов отступали в свои норы, давая ему дорогу. Дарий не обращал на них внимания.