Книга историй - Аракел Даврижеци

дальним городам, вдали от семей и знакомых, и так и кончали жизнь свою. Горестные эти события продолжались лет восемь или девять, пока не поехал туда слуга Божий католикос владыка Филиппос. И так как господь был с ним, милостью его [католикос] выплатил весь долг прихожан города. Каждому из прихожан он приказал помочь выплатить долг в соответствии /337/ со своими возможностями. И человек, которому патриарх приказал, даже не смел возражать, а охотно и с удовольствием исполнял приказ патриарха, чтобы удостоиться благословения его. [патриарх] определил надзирателями преданных этому делу мужей, которые с большим старанием и трудом восемь месяцев собирали пожалования с населения, выплатили все долги и избавили милостью вечно благословенного Христа, бога нашего, церковь от долгов. Аминь!

И добрая весть о плодотворной деятельности, просветительстве словом Божьим и апостольском подвижничестве католикоса владыки Филиппоса распространилась по всему свету и достигла также города Львова. Епископ города Львова, по имени Николайос[246], решил в [глубине] души, что вопреки всеобщему мнению и сомнениям этот патриарх и духовный исцелитель станет лекарством и бальзамом и против его ран и упорядочит злополучное дело его. Поэтому, не мешкая, выехал он из Львова, приехал в Константинополь к стопам патриарха и покорно согласился с правилами и уставом его, а вместе с тем развязал себе руки, [получив] епископскую власть. И в большой радости вернулся к себе в город Львов. А ты, коль пожелаешь, все подробности этой истории узнаешь из главы о львовянах, которая еще впереди, ибо там я полностью и должным образом изложил все.

Владыка Филиппос, живя в городе /338/ Константинополе, совершил много добрых дел и установил правильные порядки среди духовенства и среди мирян. А затем выехал из Константинополя, получив много драгоценных церковных сосудов и мирской утвари, пустился в путь, приехал в первопрестольный святой Эчмиадзин и вступил в него в день Успения святой девы Богородицы. Со дня отъезда и до возвращения католикоса Филиппоса прошло три года, ибо он уехал в Иерусалим в 1100 (1651) году, в 1101 (1652) году был в Константинополе, а в 1102 (1653) году вернулся в Эчмиадзин.

Когда наступил 1103 (1654) год, в дни Великого поста католикос Филиппос начал закладывать фундамент колокольни святого Эчмиадзина. Ибо прежде в Эчмиадзине не было колокольни, а он в глубине души долго лелеял мечту о строительстве колокольни, и тот, кто исполняет волю праведных, исполнил желание сердца его таким образом.

В то время когда католикос владыка Филиппос находился в Константинополе, был там и некий муж-христианин, армянин по происхождению, по имени Антон Челеби[247]; был он родом из города Бурсы, дом и место жительства его были в Бурсе. Но и в городе Измире тоже были у него дома и палаты, а также были у него великолепные дома и дворцы, ярко украшенные позолотой, и в Константинополе. Антон Челеби был человек очень знатный и пользовался такой славой, что известен был даже при дворе османского государя, а также в дальней стране франков и в Персии, ибо был он весьма богат и состоятелен. Занимался он торговлей, в связи с чем временно жил то в Константинополе, то в Смирне, т. е. Измире. И /339/ когда прибывали караваны купцов из страны персов в город Измир, он скупал сразу весь груз, что бы там ни было — абрешум или тафариз[248], и сразу же выплачивал всю сумму. Также когда из страны франков по морю прибывали корабли, груженные вьюками драгоценных товаров, он один скупал сразу весь груз корабля и тотчас же платил деньги.

Случилось так, что в те дни, когда католикос Филиппос находился в Константинополе, был там и Антон Челеби, который, видя апостольскую ученость и благочестивый образ жизни владыки Филиппоса, полюбил его и привязался к нему. И владыка Филиппос сказал ему: «Так как Всемогущий щедро одарил тебя всем, как-то: большим богатством, множеством слуг и славным именем, — то следовало бы тебе в соответствии с почтенным именем твоим оставить что-либо значительное в [родной] стране как духовную память о себе; вот перед тобой одна из них — колокольня Эчмиадзина; нужда в ней большая, но у нас ее нет. Так вот, я хочу, чтобы этот недостаток святого Престола восполнил бы ты». А Челеби с великой охотой добровольно склонился к повелению патриарха, обещал выполнить поручение его и сказал патриарху: «Раз такова воля твоя и это нужно святому престолу Эчмиадзинскому, ты станешь моим представителем и отцом. Когда с Божьей помощью ты отправишься в святой Эчмиадзин, приступай к строительству [колокольни], такой, какая тебе будет угодна, — /340/ широкой и просторной, прочной и высокой, красиво разрисованной. Я охотно полностью и даже с лихвой оплачу все денежные расходы, которые там будут».

И вот, когда католикос Филиппос приехал в святой Эчмиадзин, в соответствии с этим уговором он начал строительство колокольни. Начали и заложили основание ее в 1103 году нашего летосчисления (1654), в дни Великого поста, к западу от великого храма Божьего святого Эчмиадзина, над западной дверью, вплотную возле стен его. И в тот же год здание поднялось, вплоть до того что были перекрыты внутренние своды; наступила зима, и год сменился 1104-м (1655), и когда наступил март месяц, в пятое воскресенье Великого поста скончался великий патриарх католикос владыка Филиппос, и это помешало [делу] и приостановило строительство колокольни.

Владетелем города Еревана был сын Лала-бека Мамад-Кули-хан (это тот Лала-бек, о котором мы упомянули в главе о кодаве с овец). Этот Мамад-Кули-хан был человек надменный и грозный, а также жестокий по отношению к христианам, и хотя взятками и многократными прошениями католикос Филиппос умолял его дать разрешение на строительство колокольни, однако хан из жестокости не внял ему. Но католикос, уповая на бога, а надеялся он крепко, заложил основание колокольни и начал строить.

И когда католикос Филиппос умер, колокольня осталась недостроенной из-за злобы хана, ибо тот все время говорил: «Не позволю стоять колокольне, уничтожу ее». В тот год провидение Божье сохранило колокольню и /341/ уничтожило хана.

Государь шах Аббас второй послал в Араратскую область для несения государевой службы прославленных высочайших вельмож, а Мамад-Кули-хан из-за надменного нрава своего отнесся к этим вельможам с презрением и за людей их не почел, столько оскорблял их, пока не возмутил сердца этих вельмож, и они, отбыв к государю, стали жаловаться на хана. Поэтому государь разгневался на хана, лишил его власти, отнял и разграбил все его имущество, [а его] схватил и повез в город Исфахан;