Династия проклятых (СИ) - Пульс Юлия Александровна

Вот уже в третий раз в дверь постучали, и я знала, кто пришел. Мама битый час добивалась со мной встречи, но я специально выдумывала предлоги, чтобы не видеться с ней. Попросила стражей не впускать ее в кабинет, ведь мне было стыдно посмотреть ей в глаза с таким грузом на сердце, тяжело врать в лицо родного человека, а кто как не она заметит мою фальшь? Она всегда мечтала видеть меня счастливой. Но разве я счастлива? Разве корона принесла в мою душу покой? Нет! Всего этого она не увидит. Злость и ненависть съедали мою душу, а жажда мести изменила взгляд. Мама сразу поймет, что я несчастна и оправдать мою внутреннюю печаль не смогут даже недавние страшные события. Я не хотела, чтобы она вывела меня на откровенный разговор, ей незачем знать, что Хакон убил моего ребенка, что я люблю другого мужчину и собираюсь свести супруга в могилу!

— Ваше величество, главная фрейлина Тори явилась с визитом. Я сказал, что вы сегодня никого не принимаете, но она настаивает, — доложил страж, и я снова со вздохом возложила на голову корону.

— Впусти, — отозвалась я и подошла к трону. Зажгла свечи в канделябре и села за стол в ожидании кармазинки. Что еще ей надо? Каждая из нас с лихвой исполнила данные обещания!

— Простите за настойчивый визит, ваше величество, — склонилась она в реверансе и взглянула на меня исподлобья.

— Присядь. Я слушаю.

— Благодарю, — просеменила она по ковру и села напротив меня, расправляя пышные юбки черного платья. — Я так и не успела поблагодарить вас за присвоение нового титула и…

— Ты его заслужила. Выступление в Храме — выше всяких похвал. У тебя все? — я смотрела на эту ухоженную, но далеко не юную женщину и старалась понять, чем она лучше меня. Почему Хакон изначально выбрал ее и отверг меня в первый же день? Почему так жестоко обошелся со мной и не тронул ее даже тогда, когда она его предала? Что в этой женщине такого особенного? Темная кожа и коричневатые пухлые губы. Миловидные, но довольно простые черты лица, далеко не величественный профиль, даже отдаленно не напоминающий статный образ Хаамы. Изрядно поредевшие локоны темных волос и хорошо сложенное тело. Приятная и в то же время чем-то отталкивающая наружность. Любовница Хакона полная моя противоположность, как внешне, так и внутренне. Я долго вглядывалась в ее темно-зеленые глаза, обрамленные пышными черными ресницами, но понять, что в ней зацепило мужа, так и не смогла.

— Мне очень неловко просить ваше величество о помощи, но обратиться мне больше не к кому, — опустила она стыдливый взгляд, а я вскинула брови, с интересом ожидая продолжения ее речи. — Мой отец смертельно болен и снадобья лекаря больше не могут снять боль. Вчера из моего родового поместья пришла весть о том, что отец едва не лишился рассудка из-за приступа боли и пытался… — тяжело вздохнула она. — Попытался убить себя. Прошу вас, Астрид, ему недолго осталось, умоляю, прикажите Магу королевства отправиться в мое поместье, чтобы постоянно находиться с моим отцом и снимать боль с помощью магии. Больше ничего не поможет, пожалуйста, — взмолилась она и ее пухлые губы задрожали, а глаза заблестели.

На сегодня с меня хватит смертей! И пусть личность Тори была мне неприятна, я не смогла бы отказать в подобной просьбе даже врагу!

— Обратись с устной просьбой к Эрлингу. Скажи, что я распорядилась отправить его лучшего помощника к твоему отцу.

— Ваше величество, я очень благодарна, что вы не отказали в просьбе, — помедлила она, явно собираясь с духом, чтобы сказать нечто важное. — Дни, проведенные в Храме среди жриц, многое заставили меня переосмыслить. То, что я сейчас здесь и моя кровь поборола болезнь — настоящее чудо! Честно признаюсь, я часто терзалась мыслью, что отойду в мир иной так и не успев попросить у вас прощения. Простите, Астрид, за все то зло, что коснулось вас по моей вине. Я всегда готова искупить грехи. Я сделаю все, что скажете.

Мне показалось, она говорила искренне, да и зла на нее я давно уже не держала.

— Я прощаю, — улыбнулась я и тут же подумала о Хаконе. Нужно расправиться с ним как можно скорее и тогда моя душа успокоится, тогда я смогу, наконец, справиться с болью и дышать полной грудью. Тогда я буду счастливой отмщенной женщиной. — А если ты готова еще немного послужить своей новой королеве, то попрошу тебя вспомнить прошлое и возобновить близкие встречи с моим мужем.

Неподдельное удивление читалось в ее взгляде. Она не сразу ответила, продолжая смотреть мне в глаза. Наверное, гадала, зачем мне это нужно, но спрашивать не стала.

— Не думаю, что после недавних событий Хакон захочет разделить со мной постель, но сделаю для этого все, что в моих силах, — уверенно заявила она и хитро улыбнулась.

— Я буду очень благодарна тебе, Тори, и за наградой дело не постоит.

Она коротко кивнула, поднялась на ноги, отвесила поклон и вышла из кабинета, а я еще долго сидела за столом, смотрела на пламя свечи и думала о будущем. Фрейлина могла оказать мне огромную услугу, но поддастся ли соблазну Хакон, осознавая, что эта связь будет стоить ему жизни? Трудно предугадать, но попробовать стоило! Теперь надо усилить разведку и оповестить об этом Пармиса.

Я тут же затушила свечи, сняла ненавистную корону и прямо в траурном одеянии отправилась в его тайные покои.

Отныне по коридорам дворца ходить в одиночку мне было опасно. Неизвестно, кто какие цели преследует и что на уме у моего свихнувшегося муженька! Я боялась за свою жизнь, но все же оставила стражей неподалеку от библиотеки, солгав, что направляюсь туда для изучения документов. Сама же тихо прошла мимо вечно спящего Джонаса и спустилась в пустой и темный коридор. Увидела просачивающийся через приоткрытую дверь свет в конце пути. Еле слышно ступала по полу, стараясь даже шелестом юбок не нарушить гробовую тишину. Аккуратно коснулась ручки, плавно раскрыла дверь и застыла на пороге, пытаясь понять, хочет ли сейчас Пармис меня видеть или не стоило нарушать его уединение с самим собой в эти тяжелые часы скорби. Я знала, что иногда наступает такое время, когда не хочется говорить даже с близкими.

Пармис сидел у камина с кубком в руках и раскуривал трубку, всматриваясь в клубы дыма. Он не заметил моего появления, продолжая неподвижно восседать в кресле в напряженной позе.

— Прости за вторжение, — еле слышно сказала я, и он поднял на меня усталый взгляд. Отложил кубок с трубкой в сторону и подошел ко мне так близко, что я ощутила жар его дыхания кожей лица. Вобрала в себя его необыкновенный аромат, который действовал на меня сильнее любого эликсира, вселяя в душу тепло и заставляя сердце биться чаще. В изумрудных глазах герцога застыла печаль. — Я могу зайти позже или прислать в письменном виде…

Он взял меня за руку, притянул к себе и захлопнул за мной дверь, запирая ее на ключ. Без фамильярных слов приветствия, просто заключил меня в горячие объятия, и я положила голову на его крепкое плечо. Снова все сомнения и страхи исчезли в один миг, и приятное тепло разлилось по телу. Сразу стало понятно, где мое место! Оно здесь! Рядом с ним! И никаких сомнений!

Я скользила заключенными в атласные перчатки пальцами по его спине и дышала ему в шею, едва уловимо касаясь его кожи губами, пробуя ее на вкус, словно божественный нектар, а он одной рукой отчаянно сжал мою талию, притесняя меня к себе еще ближе. Второй рукой взял меня за подбородок и, подчиняясь легкому нажиму, я подняла к нему лицо, столкнувшись с жадным и одновременно нежным взглядом. Я увидела в его огромных и красивых глазах немое и безумное желание, которое испытывала сама. Слегка улыбнувшись, Пармис прильнул к моим губам и жадно впился в уста таким яростным и настойчивым поцелуем, будто касался их в последний раз. Резко прижал меня спиной к двери, вдавливая меня в нее с такой силой, словно боялся, что я буду вырываться из его объятий, но меньше всего мне сейчас хотелось оказаться не здесь! Я овила его шею руками, судорожно стягивая с них перчатки, которые мешали насладиться ощущениями его близости. Целовала его в ответ так же остервенело, как и он, забывая дышать. Страсть подхлестывала меня поскорее сорвать с него одежду, чтобы, наконец, коснуться рельефного торса. Я раздирала ногтями ткань ворота его рубашки, пропуская тихие стоны, которые он тут же глушил новыми напористыми поцелуями. С утробным рычанием он нехотя отпрянул от моих губ, чтобы одним движением скинуть с себя рубашку. Схватил меня за запястья и вскинул их над моей головой. Я замерла, стараясь отдышаться. По телу прокатилась волна мурашек, когда он с легкостью развязал нити корсета и до боли дернул их, расслабляя.