Таежный Робинзон - Олег Николаевич Логвинов

близких, знакомых и человечестве вообще.

Самое главное, с того момента, как он покинул горящий поселок, была надежда найти людей и мечта, что в поселке была не глобальная катастрофа, а какой-то локальный случай. Но радио молчало, самолеты не летали (может быть в лесу их плохо было видно, да и не смотрел он постоянно в небо), и осталась ли вообще на земле большая жизнь. А сейчас искать людей не было времени. Зимой искать нельзя было – замерзнешь, но с началом лета можно было нагрузиться необходимым оборудованием, бросив все «лишнее» и отправиться на поиски. Но тогда можно было проходить все лето и ничего не найти. Короче говоря, для поисков сейчас не было ни времени, ни очень большой необходимости.

Если бы решился рискнуть и отправиться на поиски все бросив, но никого бы не нашел, то к зиме остался неподготовленным, а это – катастрофа.

Можно также использовать реку, сделать плот и спуститься на нем вниз по течению, захватив максимум оборудования, продуктов. На ночь приставать к берегу, обследовать местность, пополнять запасы и двигаться дальше. Это тоже очень опасно. В конце-концов, к зиме река вынесет его в ледовитый океан и, если никто не встретится, то зимовать надо будет во льдах, полностью неподготовленным. Там уже не выживешь с тем, что увез на плоту. А если с плотом что случится, и все, что взял утонет? А как питаться? Есть одну рыбу, как японцы? Возвращение на прежнее место и представить невозможно. Нет, лучше создать надежную базу, а потом начинать поиски.

Он очень тщательно все взвесил, рассчитал свои возможности, учел баланс времени и решил: сейчас людей не искать. «Сделаю хорошую, надежную базу, пусть даже с землянкой, а там уже спокойно буду искать признаки человеческого существования. Искать людей – это, возможно, то же самое, что искать черную кошку в темной комнате. А если ее там вовсе нет?»

Иногда, листая в уме свою жизнь за последние 6 месяцев и сравнивая ее с остальными годами, он почти жалел себя и мечтал возвратиться в прошедшее время. Но когда сравнивал свою жизнь с жизнью в горячих точках, ему становилось жалко тех, кто в них оказался. «Мне еще хорошо – думал он, – а как чувствовали себя люди в горячих точках, где все взрывается, где нечего есть, негде укрыться. А что думали шахтеры в засыпанных шахтах? Уж они точно хотели бы поменяться со мной».

Его все чаще посещала надежда, что он ошибся, предполагая какую-то глобальную катастрофу хотя и думал, что сейчас можно всего ожидать: и войны, и нападения с других планет, и космической катастрофы, которую не могли предсказать астрономы. И в то же время он обращал внимание, что жизнь здесь – вдали от того поселка нормальна. Животные чувствуют себя хорошо – бегают, летают, ползают, дерутся и едят друг друга. Значит, это было не глобальное явление, а какое-то локальное событие, виной которого были местные люди? И все же сейчас нельзя пытаться установить истину – можно на зиму остаться ни с чем. А может быть, это просто остров в безбрежном океане катастроф и несчастий. Ведь радио продолжает молчать, даже самолеты не летают.

Обустройство

Итак, место найдено. Теперь выбрать главные направления и решать с чего начинать. Нужно было все: срочно построить землянку, заготовить дрова, хотя это можно делать и зимой. А для землянки нужна печь, значит, кирпичи. Но главное – хорошая, непромокаемая крыша. Поэтому, в первую очередь, надо найти камыш и доставить его сюда. Когда он будет на месте, можно выбирать следующий приоритет. Конструкцию всех строений, направление, виды работы летом, Никита успел продумать зимой до мелочей. Тогда же записал их перечень и основные детали. В уме построил план поселка еще не отыскав реку, наметил основные принципы жизни летом, приблизительную очередность выполнения работ по намеченным тогда объектам. Во время поисков реки – в походах, в землянке во время непогоды продумывал и детализировал намеченное. Надо заготовить дрова – сколько можно успеть – обследовать местность выше и ниже по течению и в стороны. И уж конечно посмотреть: что там за горы виднеются вдали.

Ледник

Мяса оставалось мало, практически его уже не было, так как температура не способствовала хранению. Он вынужден был срочно его зажарить – жареное дольше хранится – и побыстрее съесть. А на свеженину перешел несколько дней назад, что привело к некоторому голоду из-за отсутствия дичи.

Уже, когда дожаривал остатки мяса, пожалел, что не имеет холодильника. «Хотя бы снег был, можно продлить срок хранения». И тут ему в голову пришла одна очень интересная мысль. Как-то он видел в старом фильме летом лед, заготовленный зимой и засыпанный соломой для теплоизоляции. Лед этот хранился очень долго и в то время частично заменял холодильник. «А что, если!? А почему бы сейчас, – летом – не выкопать яму – шурф – глубиной метра 2-2,5, зимой наморозить в нем воды, а весной закрыть сеном, которое, надеюсь, будет заготовлено и в достаточном количестве. Если шурф будет в тени, а это не трудно организовать, то лед может продержаться и до середины лета. Правда это уже на следующее лето, но ведь не известно, что будет дальше.

Естественно, мясо в леднике надо хранить в металлической таре – глиняная может размокнуть. К тому же будет дополнительная глина. Ее надо много. Может быть, решусь обмазать какое-нибудь «сооружение», например «кабинет», а может быть и шалаш». Так увлекся новой идеей, что чуть ли не принялся копать шурф сразу, отложив все более важные дела. Но в жизни все случается не так как хочешь, надеешься, ожидаешь. Камыш – камышом, но сначала нужно где-то жить. Значит – шалаш. А потом надо срочно найти место для огорода, очистить его, вскопать, чтобы вовремя засадить – лето-то здесь короткое.

Было уже 6 часов, и солнце только готовилось уходить на покой, поэтому наш Робинзон решил все же выполнить полностью план на этот день. Обойдя участок, он по выработанной уже методике нашел два близко стоящих дерева с хорошими боковыми сучьями на высоте 2,5-2,2 метра. Расчистил площадку, выкорчевал пару пней на месте шалаша (срубил под самые корни).

Прежде всего, приладил «конек». Срубил сосенку толщиной у комля 15 сантиметров, отрубил от нее два с половиной метра, принес обрубок к деревьям. Конек надо было положить на толстые сучья, росшие на высоте немногим более двух метров. При этом сук на одном дереве располагался именно на той высоте, которая требовалась, а на другом из двух сучьев ни один не подходил без дополнительной доработки. Но это не