На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

В 06.00 6(19) августа начался обстрел русских укреплений, за которым последовали атаки японцев на Угловую гору, овладению которой противник предавал особое значение. Артиллерийский огонь из орудий всех калибров был чрезвычайно интенсивным{1545}. Укрепления здесь были слабыми, что повлияло на способность отразить атаки. С другой стороны, гора Высокая (в японской традиции «высота 203 метра») — господствующая над портом и городом высота, ключ к обороне была уже неплохо укреплена и даже шестидюймовые снаряды не могли нанести серьезного ущерба ее гарнизону{1546}. Подготовка укреплений в скале была гигантским по объему трудом — все приходилось вырубать в камне. Землю для брустверов и блиндажей возили наверх на ослах{1547}. В тот же день собрание флагманов флота приняло решение — остаться на базе, действовать под прикрытием береговой артиллерии и усиливать гарнизон командами моряков, а оборону — огнем корабельных орудий{1548}.

7(20) августа Ноги начал генеральный штурм, в первый же день была взята Угловая. Успех был обеспечен исключительно сильной артиллерийской подготовкой, сметавшей русские полевые деревянно-земляные укрепления. Это была очередная расплата за предвоенную экономию. Оборонявшиеся потеряли около 110 чел. убитыми и ранеными, атакующие — около 1600 чел. На позициях были оставлены подбитые орудия — 2 поршневые пушки, 4 полевые 6-дюймовые мортиры, 2 120-мм. пушки{1549}. Японская пехота не щадила себя при штурме, и компенсировала храбростью и упорством неподготовленность ускоренной атаки{1550}. Добившаяся успеха 6-я бригада японской армии потеряла при штурме 2100 чел., в строю в ее двух полках осталось 448 чел.{1551}. После трех дней исключительно интенсивной артиллерийской подготовки запас снарядов в армии Ноги стал иссякать, что сказалось на потерях японцев{1552}. Попытка осуществить ночную атаку провалилась — в ночь на 23 августа 8-й полк отказался идти в бой, был выведен в тыл и наказан. Его солдат по 6–8 часов заставляли заниматься учениями, вскоре полк был раскассирован, а часть солдат задействовали в качестве грузчиков в Дальнем{1553}.

Штурм завершился 11(24) августа с небольшими приобретениями и значительными потерями для осаждающих — они вынуждены были перейти к правильной осаде{1554}. По данным штаба Ноги в ходе боев его армия лишилась около 14 000 чел. убитыми и ранеными{1555}. Перед русскими позициями горами лежали разлагающиеся под летним солнцем трупы — их было так много, что смрад мешал дышать даже в городе{1556}. На позициях он становился попросту нестерпимым — японцам выдавали ткань, пропитанную аммиаком — и ничего не помогало. На некоторых участках посты приходилось менять через каждые полчаса{1557}. Потери гарнизона составили около 3 000 чел.{1558}. Совершенно очевидно, что без помощи флотской артиллерии (только на сухопутный фронт были направлены одно 6-дюймовое, десять 75-мм., девять 47-мм и восемь 37-мм орудий. Кроме того, огонь велся и с кораблей) и команд(21 офицер и 2246 штыков), отправленных на берег, удержать оборону было бы невозможно{1559}.

Осада требовала перевозки значительного объема грузов и подкреплений, и задачи, стоявшие перед Ноги, в значительной степени облегчались наличием прекрасной коммуникационной базы, без которой осада крепости была бы весьма затруднительной, а может быть, и вообще невозможной. Дальний — «любимое детище» Витте — оставался полностью незащищенным, однако к войне порт успели хорошо оборудовать, и он послужил и японской осадной армии, и флоту. Условия осаждающих были, как отмечал британский журналист, «весьма благоприятны»{1560}. Транспорты из Нагасаки приходили в Дальний за 48 часов, еще 12 часов требовалось на перегрузку. Два раза в день — утром и вечером — отходили товарные поезда. За 3 часа они подходили к распределительному пункту осадной армии{1561}. Прибывающие в Дальний подкрепления для армии Ноги были в окопах под Порт-Артуром через пять часов после высадки{1562}. Уходившие к крепости поезда возвращались с ранеными. Город стал большим тыловым складом и госпиталем. Все неразрушенные здания были заняты под легко раненых. Тяжело раненые эвакуировались в Японию. По линии Дальний-Нагасаки действовали 18 санитарных судов{1563}.

«По мнению японцев, — отмечал другой британец, проведший семь месяцев на эскадре Х. Того во время войны, и посетивший Дальний после его взятия войсками ген. Ноги, — бухта Талиенвань могла бы легко быть сделана неприступною. В гавани стояло множество судов, канонерок, крейсеров, вспомогательных крейсеров, транспортов, госпитальных кораблей, а тем не менее места было еще много»{1564}. При отсутствии оборудованного порта осаждающие попросту не смогли бы выгрузить в неразобранном состоянии 11-дюймовые осадные крупповские орудия. У японцев было 24 мортиры такого калибра, из них под Порт-Артуром успели развернуть 18{1565}. Вес 280-мм. мортиры составлял 30 тонн, выгрузить ее без кранов и перевезти без железной дороги было практически невозможно{1566}. Простанство между Зелеными и Волчьими горами стало ближайшей к линии обложения, скрытой от русских наблюдателей базой японской армии{1567}.

Из Дальнего перевозились и снаряды к осадной артиллерии, и все необходимое для оборудования позиций — блиндажей, фундаментов для 11-дюймовых мортир и т. п{1568}. Между тем именно эти орудия сделали беззащитными оборонительные сооружения русской крепости, рассчитанные на обстрел снарядами не более шести дюймов{1569}. Армия Ноги получила возможность подвезти не только осадный артиллерийский парк, но и все необходимое для постройки временной железной дороги вокруг Порт-Артура. По периметру линии осады все тяжести перевозили по ней. Главная станция прибытия грузов находилась на расстоянии чуть более 3 км. от наших фортов. Грузы перегружались в вагонетки и развозились солдатами{1570}. Осажденные вынуждены были использовать для перевозки грузов около 2000 лошадей ежедневно{1571}. И это при постоянном недостатке в пресной воде и фураже!

Отбитый штурм только отложил на время падение крепости. Необходимо отдать должное Е. И. Алексееву — Наместник прекрасно отдавал себе отчет в том, что происходит. 18(31) августа он отправил Ухтомскому телеграмму, в которой он осудил флагмана за возвращение в Порт-Артур и за решение, принятое 6(19) августа: «Ваше решение оставаться в Артуре ведет к неминуемой потере судов и овладению ими неприятелем. Поэтому по возвращению в Артур надлежало направить все усилия к изготовлению судов к выходу во Владивосток, согласно Высочайшей Воле, остающейся и ныне в силе». Алексеев перевел Ухтомского в свое распоряжение, с приказанием покинуть Порт-Артур при первой возможности, а командиром отряда броненосцев и крейсеров был назначен капитан 1-го ранга Р. Н. Вирен{1572}.

Получив известие о провале штурма крепости, Ойяма решил атаковать Маньчжурскую армию под Ляояном. Война затягивалась, и, не смотря на ряд успехов японцев, их первоначальный план быстрого успеха в южной Манчжурии был уже почти полностью сорван. Японии был необходим быстрый успех, сокрушительное поражение русской армии, которое полностью изменило бы баланс сил на континенте и сделало актуальным вопрос о начале мирных переговоров. Отправляясь в июле 1904 г. в Манчжурию в качестве главнокомандующего, Ойяма сказал морскому министру адмиралу барону Гоннохоэ Ямамото: «Я позабочусь о сражениях в Манчжурии, но я рассчитываю на тебя, как на человека, который скажет, когда остановиться»{1573}. Теперь в штабе маршала планировали отсечь Куропаткина от линии его сообщений с Россией{1574}.

Глава 21. Ляоян. Сражение, которое должно было стать решающим

Под Ляояном время начало работать против Японии — у Куропаткина было 150 000 чел. при 483 орудиях, в то время как у Ойямы — 135 000 чел. при 592 орудиях. Русские войска превосходили японцев в кавалерии в 3 раза, в пехоте — на 31 батальон. Перед началом сражения Маньчжурская армия усилилась на 16 батальонов и 24 орудия за счет войск V Сибирского Армейского и I Армейского корпусов{1575}. Противник терял преимущество близости тыла — он находился на расстоянии свше 1200 км. от Японии, из которых около 1 тыс. км. приходилось на море, при этом безопасность морских перевозок до сих пор не была гарантирована, с пунктами высадки на Ляодуне и в Корее его связывали грунтовые дороги низкого качества, для эффективного использования имевшегося в распоряжении японцев участка ЮМЖД требовалось большое количество подвижного состава, рассчитанного на русскую колею{1576}.