Творения, том 9, книга 1 - Иоанн Златоуст

3. Видишь ли, как тщательно он показал настоящее дело домостроительства? Но послушаем, что внушали апостолы, говоря, что (Христос) был распят. Что невероятнее того, что Он погребен теми, которым обещал спасение, что будучи погребен Он отпускает грехи, и притом более закона? Потому (Павел) и не сказал: в чем вы не хотели, но: "и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий", показывая тем бессилие закона. Прекрасно он прибавил: "всякий", чтобы показать, что (оправдывается) всякий, кто только верует. Во всем том не было бы никакой пользы, если бы не было какого-либо благодеяния. Потому он и говорит наконец о "прощении" (грехов), выводя из предыдущего важнейшее и показывая, что чего не в состоянии был сделать закон, то совершившим своею смертью является Пострадавший. Итак, он хорошо сказал: "свидетели Его перед народом", т.е. к убившим Его; но они не были бы свидетелями, если бы не были укрепляемы божественною силою, не свидетельствовали бы этого пред людьми, готовыми на убийство пред самими убийцами. Слова: "Я ныне родил Тебя" он привел, имея в виду то, что за ними следует (Пс.2:7). Но почему он не присовокупил свидетельства, из которого они должны были убедиться, что отпущение (грехов) совершается чрез Христа? Потому что он хотел наперед доказать, что (Христос) воскрес; а как скоро это будет принято, то отсюда уже становится несомненным и то, что отпущение грехов совершается чрез Него. С другой стороны он хотел возбудить в них желание этого великого (блага). Таким образом смерть Его была не лишением, но исполнением пророчеств. Об исторических событиях он упоминает потому, что, не разумея их, (иудеи) потерпели множество зол. На это он и указывает в заключение, когда говорит: "берегитесь". И смотри, как смягчает строгость самого этого (увещания). "Чтобы не пришло", говорит, "на вас сказанное" другим: "ибо Я делаю дело во дни ваши, дело, которому не поверили бы вы, если бы кто рассказывал вам". Не удивляйтесь потому (только), что оно кажется невероятным, как о том сказано выше. Это и к нам можно было бы по справедливости сказать: "берегитесь", касательно тех, которые не веруют воскресению. Дела Церкви находятся в весьма худом состоянии, хотя вы и думаете, что она в мире. То тяжело, что, находясь среди множества зол, мы даже не знаем, что находимся во зле.

Что ты говоришь (скажете вы)? Мы содержим церкви, у нас имущество, все прочее, бывают собрания, ежедневно приходит народ, и – мы нерадивы? Но не это надобно ставить в похвалу Церкви. Что же, скажешь? То, если есть в ней благочестие, если мы уходим домой каждый день с пользою, собрав более или менее плодов, а, не исполняя только закон или показывая вид благочестия. Сделался ли кто лучше, бывая в собрании в продолжение целого месяца? Вот о чем надобно спросить. То самое, что кажется добрым делом, не есть дело доброе, если по совершении его ничего больше от него не происходит. И о, если бы ничего больше! Но ныне происходит еще худшее. Какую пользу получаете вы от собраний? Если бы была для вас какая-нибудь польза, то вам всем уже давно следовало бы вести жизнь любомудрую, после того как с вами беседуют дважды в неделю столько пророков, столько апостолов, евангелистов и все они предлагают спасительные догматы и с великою ревностью представляют вам убеждения к исправлению ваших нравов. Воин, приходя на место учения, становится искуснее в военном дел; атлет, приходя на ристалище, делается опытнее в борьбе; изучающий врачебное искусство, приходя к учителю, становится более сведущим, более узнает и большему научается; а ты какую приобрел пользу? Не говорю о тех, которые в продолжение одного года, но о тех, которые с юного возраста приходят в (церковные) собрания. Или то вы считаете благочестием, что часто бываете в собраниях? Это не значит ничего, если мы не получаем никакой пользы; если (здесь) не собираем никаких плодов, то лучше оставаться дома. Предки построили нам церкви, конечно, не для того, чтобы мы, собираясь из своих домов, показывали себя друг другу, – это можно было бы делать и на площади, и в банях, и на празднествах, – но чтобы собирались вместе ученики и учители, и первые делались лучшими при помощи последних. Наши (собрания) стали просто обычаем и видом благочестия, остальное дело – привычкой. Наступает пасха; (здесь) большой шум, большая сутолока, не скажу – толпа людей, так как это не свойственно людям. Прошел праздник; шум прекращается, но это безмолвие опять бесплодно. Сколько (бывает) всенощных бдений, сколько священных песнопений! А что из этого? Еще хуже: многие даже делают это из тщеславия. Как, думаете вы, я сокрушаюсь внутренно, когда вижу, что все это протекает, как бы сквозь дырявую бочку? Но вы, без сомнения, скажете мне: мы знаем Писания. А что из этого? Если бы вы показывали это делами, то было бы приобретение, была бы польза. Церковь – это красильня; если вы всегда уходите, не получив никакой окраски, то какая польза от того, что вы часто сюда ходите? Только больший вред. Кто-нибудь (из вас) прибавил ли что-либо к обычаям, которые наследовал от предков? Например: кто-нибудь имеет обыкновение поминать мать, жену или сына; он делает это, – слышал ли о том от нас, или не слышал, – руководствуясь обычаем и совестью. Так на это ты негодуешь, скажут? Да не будет! Напротив, я весьма радуюсь этому; но желал бы, чтобы он получил какую-нибудь пользу и от нашей беседы и, что сделала привычка, то произошло бы и от нас, чтобы образовалась и другая привычка. Иначе для чего мне напрасно трудиться и пустословить, если вы намерены оставаться при одном и том же, если наши собрания не производят в вас ничего доброго?

4. Но, скажут, мы молимся. А что из того, если это бывает без дел? Послушай, что говорит Христос: "не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного" (Мф.7:21). Часто я решался замолчать, видя, что от моих слов в вас не происходит никакого преуспения; а может быть и происходит, только я по чрезмерности своих требований и желаний уподобляюсь тем, которые слишком пристрастны к деньгам. Как они, сколько ни собирают, всегда думают, что ничего не имеют, так и я, сильно желая вашего спасения, пока не увижу вашего преуспения, думаю, что ничего не сделал, потому что я весьма желаю, чтобы вы достигли самой высшей степени. Я желал бы, чтобы это было так, чтобы это происходило от моего недовольства, а не от вашего нерадения; но боюсь, что мой намек окажется верным. Ведь вы должны согласиться, что если бы была какая-нибудь польза в продолжение такого времени, то нам уже следовало бы прекратить свои беседы; и вам не нужны были бы наши слова, когда их сказано так довольно, что вы могли бы научить и других, если бы вы сколько-нибудь заботились о пользе отсутствующих. Но вы непрестанно имеете нужду в поучениях, и это показывает не что иное, как то, что вы не очень в хорошем состоянии.

Что же делать? Не обличать же только? Прошу и умоляю, старайтесь не о том только, чтобы приходить в церковь, но чтобы уходить и домой, получив какое-нибудь врачество против своих страстей, чтобы если не от нас, то от Писаний заимствовать соответственные врачества. Например, предается ли кто гневу? Пусть внимает чтениям Писаний, и непременно найдет (врачество) или в повествованиях, или в поучениях; в поучениях, когда говорится: "движение гнева есть падение для человека" (Сир.1:22), и: "муж гневливый не благовиден" (Притч.11:25), и тому подобное; и еще: "человек злоязычный не исправится" (Пс.139: 12). Также Христос (говорит): "гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду" (Мф.5:22), и пророк: "гневаясь, не согрешайте" (Пс.4: 5), и еще: "проклят гнев их, ибо жесток" (Быт.49:7). В повествованиях, какие например слышишь о фараоне, исполнившемся великого гнева (Исх.14:5), и о (царе) ассирийском (4Цар.19:35), которые потому и погибли. Одержим ли кто сребролюбием? Пусть послушает, что нет ничего беззаконнее лихоимца, что и самую душу свою он отдает за имущество (Сир.14:1-10); и Христос говорит: "не можете служить Богу и маммоне" (Мф.6:24), и апостол: "корень всех зол есть сребролюбие" (1Тим.6:10), и пророк: "если богатство притекает, не прилагайте (к нему) сердца" (Пс.61:11), и много тому подобного. В повествованиях (слышишь) о Гиезие, Иуде, старейшинах книжников, и что "дары ослепляют глаза мудрых" (Втор.16:19). Гордится ли кто? Пусть послушает, что "если над кощунниками Он посмевается, то смиренным дает благодать" (Прит.3:34), и: "начало гордости – удаление человека от Господа" (Сир.10:14), и: "мерзость пред Господом всякий надменный сердцем" (Притч.16:5); а из повествований (знаешь) о диаволе и всех других. Вообще, – невозможно ведь перечислить всего, – пусть каждый избирает из божественных Писаний врачества для своих ран; если не все вдруг, то часть сегодня, часть завтра, и таким образом очистите все. И касательно покаяния, и исповедания (грехов), и милостыни, и кротости, и целомудрия, и касательно всего найдешь (там) много примеров. "Все, что писано было прежде, написано нам в наставление", говорится (Рим.15:4). Если же в них все – для нашего наставления, то станем внимать им, как следует внимать. Для чего мы понапрасну обманываем себя самих? Боюсь, чтобы и о нас кто-нибудь не сказал: "и проходили дни их в суете и лета их поспешно" (Пс.77:33). Кто, слушая нас, отстал от зрелищ, кто отстал от любостяжания, кто стал усерднее к милостыне? Я желал бы узнать это, не из тщеславия, но чтобы сделаться ревностнее, видя прекрасный плод трудов своих. Ныне же, как я примусь за дело, видя, что дождь учения нисходил в таком количестве, а нивы наши остаются в том же состоянии и растения нисколько не делаются выше? Уже наступило время жатвы, (готова) веятельная лопата; боюсь, чтобы все не оказалось плевелами; боюсь, чтобы всем нам не быть вверженными в печь (Мф.3:12). Прошло лето, пришла зима, а мы сидим, и юноши и старцы, одержимые своими страстями. Не говори мне: я не блудодействую. Какая польза, что ты не блудодействуешь, когда ты сребролюбив? Если воробей хотя не всем телом, а только за ногу будет удержан, то он погиб и остался в западне, и уже нисколько не помогут крылья, когда удержана нога: так и ты не пленен блудодеянием, но пленен сребролюбием, а все же пленен. Дело не в том, как ты пленен, но в том, что ты пленен. Не говори ты, юноша: я не сребролюбив; может быть, ты предаешься прелюбодеянию. И оттого опять, какая польза? Невозможно же, чтобы все страсти овладевали нами в одном возрасте; но они разделены, и это по человеколюбию Божию, чтобы, напав на нас вместе, они не сделались неодолимыми, и борьба с ними не была для нас слишком трудною. Какое неразумие – быть не в состоянии побеждать и раздельные страсти, но покоряться им во всякое время, и еще гордиться тем, что укрощается не нашим старанием, но самим возрастом! Не видите ли, какое старание, и упражнение, и труды прилагают возницы, употребляя и хлеб и все другое, чтобы не быть сброшенными с колесниц и влачимыми (по земле)? Видишь, сколько здесь искусства? Часто человек взрослый не может справиться с одним конем; а мальчик, с искусством взявши двух коней легко ведет и управляет ими. У индийцев, говорят, великий зверь и страшный – слон с великою покорностью повинуется пятнадцатилетнему отроку. Для чего я говорю все это? Для того, что если мы при старании укрощаем слонов и диких коней, то тем более (можем укрощать) наши страсти. Почему же мы так нерадивы во всю жизнь? Мы никогда не старались приобрести это искусство; никогда в свободное время, когда нет борьбы, не беседовали друг с другом о чем-нибудь полезном. Нас тогда можно видеть стоящими на колеснице, когда борьба началась, потому-то мы и бываем достойны осмеяния. Не говорил ли я часто: будем упражняться на домашних своих прежде искушения? Мы часто сердимся дома на детей; удержим здесь гнев, чтобы нам легко было обуздывать его пред друзьями. Если бы так мы упражнялись и во всем другом, то во время борьбы не подвергались бы осмеянию. Для других искусств и подвигов ныне есть и оружие, и упражнение, и старание; для добродетели же ничего. Земледелец не осмелится прикоснуться к винограду прежде, нежели хорошо научится земледелию; и кормчий не станет на корме, пока не сделается сведущим в этом деле; а мы, будучи совершенно неопытными, желаем получить первенство. Надлежало бы молчать, надлежало бы ни с кем не иметь общения ни делом, ни словом, пока не укротим зверя, находящегося в нас самих. Не свирепее ли всякого зверя нападают на нас гнев и вожделение? Не выходи на площадь с этими зверями, пока не наложишь хорошо узду на них, пока не укротишь их, пока не сделаешь ручными. Не видишь ли тех, которые водят укрощенных львов по площади, какую они получают прибыль и как им удивляются, что они в бессловесном животном произвели такую кротость? Но если бы внезапно этот зверь рассвирепел, то он разогнал бы всех, находящихся на площади, и сам водящий его подвергся бы опасности и сделался бы виновником погибели других. Так и ты наперед укроти льва, и потом води его с собою, не для того, чтобы собирать серебро, но чтобы получить прибыль, которой нет ничего равного. И действительно нет ничего равного кротости, которая приносит великую пользу и тем, кто имеет ее, и тем на кого она действует. Будем же достигать ее, чтобы, совершив надлежащим образом путь добродетели, нам сподобиться вечных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.