Королев: факты и мифы - Ярослав Голованов

Вскоре там же, в Кунцеве, стартовал и ленинградский стратостат «Осоавиахим-1». Кроме неутомимого Федосеенко, в его экипаж входили один из проектировщиков стратостата Андрей Васенко и молодой физик, комсомолец, ученик академика Иоффе Илья Усыскин. Они поднялись на 22 километра, но на спуске гондола оторвалась, и стратонавты погибли. Вся страна была в трауре. Им устроили национальные похороны, Сталин, Молотов и Ворошилов несли урны с прахом погибших по Красной площади...

Стратонавты исследовали природу высших слоев атмосферы, уточняли границы температурных горизонтов, проверяли проходимость радиоволн. Они были разведчиками. Но главную силу стратосферной армии составляли авиаторы. Летом 1932 года журнал «Самолет» писал в редакционной статье, что «по-видимому уже в текущем году мы услышим о первых полетах самолетов в стратосфере». Королев просто клокотал, когда читал в этой передовой, что ракетные двигатели пока еще переживают детские болезни, и вообще двигатель этот «во всем комплексе вопросов, связанных со „штурмом стратосферы“, не занимает ни очередного, ни первого места». Сергей Павлович никак не хотел примириться с тем, что журнал действительно отражал мнение большинства авиационных инженеров: надо создавать высотный мотор, надо придумать какой-то эффективный наддув, вытащить из архивов старые проекты самолетных паровых турбин, короче, как-то надо исхитриться.

В Италии объявили конкурс на конструкцию стратосферного самолета, а министерство авиации в Риме создало даже отдел высотных полетов, которому и поручено было «исхитряться». В Монтечелло, неподалеку от столицы, организовали специальную школу высотников, куда отобрали тридцать лучших летчиков Италии, и сам Муссолини ездил теперь на аэродром, чтобы пожать руки своим «орлятам», которые забрались уже на двенадцатикилометровую высоту. Геринг жгуче ему завидовал, а Сталин впервые подумал о том, что летчики могут стать еще одним символом прогресса, а символы эти будут скоро очень нужны ему, и летчиков надо приблизить...

Годдард в Америке – один из пионеров ракетной техники – тоже попал под влияние этой всемирной технической моды и начал конструировать некий заведомо порочный двигатель, работающий на сжатом газе.

Француз Булэ объявил о своем самолете, который должен подняться на шестнадцать с половиной километров, а отважный Вилли Пост в Оклахоме не стал дожидаться французского чудо-самолета и, облачившись в специальный костюм, за три месяца передвинул планку рекордной высоты с 12 192 метров до 15 240.

И тут тоже, как и со стратостатами, мы стремимся не отстать. В ЦАГИ строят «высотную лабораторию». В ЦИАМе45 инженер Дмитриевский конструирует какой-то хитрый незадыхающийся в стратосфере двигатель. И хотя летчик Ковалевский – обладатель мирового рекорда подъема на высоту без кислородного прибора (8126 метров) говорил, что выше залезать опасно, нашлись горячие головы, которые забрались в барокамере на высоты до 10-14 километров, хотя это и «вело, – как они писали, – к потере сознания и судороге, охватывающей все тело».

Нельзя сказать, что ракеты совсем игнорировались исследователями стратосферы. Нет. О них регулярно писали, говорили на разных совещаниях, но Королева не оставляло ощущение, что всерьез к ним, ракетчикам, не относятся, уповают на волшебные превращения поршневого мотора, хотя шансов дождаться этих превращений у стратосферщиков было ничуть не больше, чем у алхимиков, мечтавших создать золото из ртути. И винил Королев в этом самих ракетчиков, которые, по его мнению, не умели вести умную пропагандистскую работу. Конечно, Перельман – отличный популяризатор, ракетная техника многим ему обязана, но «Межпланетные путешествия» Перельмана были хороши 5-10 лет назад, а сегодня они скорее отпугивают, чем привлекают. Два письма46 Королева к Перельману разделяет почти четыре года, но просьба Королева все та же: «Хотелось бы только, чтобы Вы в своей дальнейшей работе, как знающий ракетное дело специалист и автор ряда прекрасных книжек, больше уделили бы внимания не межпланетным вопросам, а самому ракетному двигателю, стратосферной ракете и т.п., т.к. все это ближе, понятнее и более необходимо нам сейчас.

...Очень бы хотелось видеть и Ваши прекрасные книжки в рядах тех работ, которые агитируют за ракетное дело, учат и борются за его процветание. А если это будет, то будет и время, когда первый земной корабль впервые покинет Землю. Пусть мы не доживем до этого, пусть нам суждено копошиться глубоко внизу – все равно, только на этой почве возможны успехи».

Письмо написано 18 апреля 1936 года. Ровно через четверть века и три дня Королев будет принимать в своем ОКБ первого космонавта. Перельман не дожил: умер от голода в осажденном Ленинграде.

Заняться активной «агитацией за ракетное дело» Королев решил сам еще в ГИРД. Как раз в момент самых бурных схваток с Клейменовым он заканчивает небольшую – в пять авторских листов – книжку: «Ракетный полет в стратосфере» – единственную при жизни изданную книжку, на обложке которой стоит его фамилия. С работой этой ему очень помог Евгений Бурче, старый приятель по коктебельским слетам, бойкий журналист, летчик и вообще веселый малый. Евгений Федорович и редактировал «Ракетный полет...» в Воениздате.

Вышла эта книжка весной 1935 года. Циолковский успел посмотреть ее и даже отметил: «Книжка разумная, содержательная и полезная». Журнал «Самолет» писал: «Впервые в нашей литературе излагается схема современного реактивного мотора и указываются вопросы, разрешение которых позволит осуществить полет человека в стратосферу».

Успех королевской книжки тяжело переживал Андрей Григорьевич Костиков. На одном собрании он заявил, что книжкой этой Королев не столько рекламирует ракетную технику, сколько самого себя, не говоря уже о прямых подлогах: в книжке нарисован летящий ракетоплан, хотя всем известно, что ни один ракетоплан не летал.

Первое замечание надуманно: при том, что Сергей Павлович владел высоким искусством саморекламы, в чем нам еще предстоит убедиться, в данном случае никакой саморекламы не было. На одной только фотографии полигона в Нахабине, когда ракету устанавливают в станке, видно: стоит сбоку Сергей Павлович, но и там фамилии его нет. Напротив, книга открывается портретами Циолковского и Цандера, о которых автор говорит с большим уважением, избегая, однако, причислять себя к их ученикам и последователям. Что же касается полета ракетоплана, то, действительно, есть две фотографии: «Взлет ракетного планера» и «Ракетный планер в полете». На самом деле никакие это не фотографии, а чистый и не очень искусный фотомонтаж, который придумали Королев с Бурче. Ну, что тут сделаешь, если очень хочется, чтобы он летал?! Опять-таки, это ложь не от корысти, а «во спасение»: вид летящего ракетоплана безусловно поднимет дух энтузиастов ракетной техники! Неужели Костиков не понимает таких простых вещей?!

Книжка Королева демонстрировала техническую компетентность автора. Но при внимательном ее чтении можно разглядеть и страстную увлеченность его, которую он постоянно старается пригасить, скрыть, он смертельно боится прослыть еще одним фантазером, впасть в тот восторженно романтический тон, который так раздражал его самого в статьях «межпланетчиков».

Но самое главное даже не это. Читая книжку, совершенно точно понимаешь, к чему стремится Королев, потому что в строках ее и между строк зашифрованы все его жизненные планы.

Уже в предисловии: «...среди всех работ наибольший интерес представляют полеты в стратосфере...» Далее: «Среди всех средств изучения и завоевания стратосферы едва ли не первое место должно принадлежать высотному самолету-стратоплану».

Заинтересовывает военных: «...очевидна исключительная роль высотного самолета в смысле внезапности его появления и нападения. ...Очевидна громадная роль высотного самолета в военном деле».

Но заинтересовывает не только военных: «...стратоплан является тем новым видом сверхбыстрого транспорта, который так необходим в условиях громаднейших расстояний Советского Союза... Изучение стратосферы само по себе представляет значительный интерес для народного хозяйства и для разрешения целого ряда научных проблем... Стратоплан... откроет все тайны стратосферы». «Будущее, прогресс, дальнейшие успехи авиации находятся на высотах стратосферы».

Как же реализовать столь заманчивые перспективы? Ну, разумеется, с помощью ракет! Однако ракета ракете – рознь. Вырваться в стратосферу, оседлав пороховую ракету, невозможно. «Ни один из работников ракетного дела в своей работе не прошел мимо пороховых ракетных двигателей, которые таким образом явились своего рода школой будущих исследователей». Однако «летать... при их помощи... опасно и невыгодно».

Так где же выход? «Переход от порохов к жидким топливам, переход, который рано или поздно сделали все без исключения экспериментаторы и работники ракетного дела, был естественным, логичным и неизбежным». «Достижение высот в 20-50-100 км при помощи, например, бескрылых ракет с жидкостным мотором является делом вполне реальным». «Теоретически ракета потолка не имеет».