Хозяин форта. Возвращение викинга - Джеймс Нельсон

Отступающие ирландцы бросились вверх по настилу, туда, где по обе стороны от него стояли низкие, плохо оштукатуренные дома городка Вик-Ло, с вытоптанными грязными дворами, окруженными плетнями, которые ирландцы разломали во время панического бегства. За ними с криками неслись обезумевшие норманны.

Толпа уже давно обогнала Торгрима, когда он краем глаза заметил конец деревянного тротуара и высокие деревянные ворота в стене. С одной стороны от них стоял дом Гримарра, с другой — дом Фасти сына Магни. Ирландцы покинули эти жилища. Их изнутри прижали к стене, окружающей Вик-Ло. Кто-то повернул и сейчас сражался до последнего, кто-то лез через стену. Норманны ударами своих длинных копий сгоняли ирландцев в одно место. В воздухе пахло кровью. Слышались только вопли и крики, и больше Торгрим не мог этого выносить.

Ворота в земляном валу Вик-Ло, которые распахнули ирландцы, все еще были открыты, и люди Лоркана стали к ним протискиваться мимо викингов, борясь за свою жизнь. Взлетали и падали вниз мечи и топоры викингов, но уже не с тем энтузиазмом, не с той беспечностью и неистовством. Они устали. Утолили свою жажду крови. Одержали победу.

Ворота так и оставались открытыми, когда последний ирландец пробился через толпу, прочь из форта, и побежал в холмы. Кто-то из викингов бросился в погоню, но всех хватило только на десяток метров. Их боевое безумие угасало, а земля за стенами Вик-Ло была незнакомой и пугающей. Они много лет провели в уединении этого форта, в окружении народа, который желал, чтобы они исчезли или умерли, в окружении неизвестных потусторонних созданий, населяющих эту незнакомую землю, поэтому никто из них не хотел выходить слишком далеко за ворота.

Торгрим остановился, вонзил кончик Железного Зуба в землю. Он уже отбросил раздробленный и бесполезный щит, и раненая рука, державшая его ранее, повисла плетью. Он видел, что вся рука покрыта липкой кровью, но чувствовал, что кровотечение прекратилось, поэтому решил, что ничего страшного не случилось.

— Торгрим!

Он оглянулся: к нему приближался Берси. Его лицо и руки тоже были в крови, куда-то подевался шлем, в кольчуге зияла огромна прореха. Он прихрамывал. У него был вид человека, который недавно принял бой.

Берси протянул руку, Торгрим пожал ее, потом положил руку Берси на плечо.

— Молодец, Берси! Отлично все рассчитал.

Берси покачал головой.

— Нет, Ночной Волк. Ничего я не рассчитывал, — признался он, и Торгрим услышал в его голосе злость и сожаление. — Я не мог заставить своих воинов идти в бой. Сначала. Многие хотели, чтобы Лоркан перебил как можно больше твоих людей, всех вас, норвежцев, а потом вступили бы мы. Это… Это очень плохо.

— Ты убедил их. Повел их бой.

Берси пожал плечами.

— Был там один, который громче всех кричал, чтобы мы держались подальше от сражения. Его я убил. Пронзил собственным мечом. А потом просто бросился в бой. Понятия не имел, последовали ли за мной остальные. Но они все-таки последовали за мной.

— Вот и отлично, — похвалил его Торгрим. Он подолом туники вытер кровь со своего меча. — Так и поступает вождь. Он ведет за собой.

— Я знал, что могу повести в бой, — ответил Берси. — Просто не был уверен, что остальные за мной пойдут.

Собеседники окинули взглядом ужасное зрелище перед ними. У стены лежали кучи мертвых тел, а живые собирали с них оружие, кольчуги, нарукавники, броши, все ценности. Некоторые раненые могли обработать себе раны самостоятельно, за другими ухаживали товарищи по оружию. Кто-то кричал, метался в агонии или лежал тихо, пока из него по капле уходила жизнь.

— Все кончено, — сказал Берси. — Бой окончен.

От этих слов Торгрим отпрянул. Можно только представить, как смеялся бы на его месте Орнольф. Старик напомнил бы Берси, что боги никогда не устают подшучивать над людьми.

И тут он услышал звон стали.

Тот доносился от реки, оттуда, где начинался деревянный настил, по которому они пришли. Это был звук сражения — бились двое, меч ударялся о меч, а глухой стук, с которым меч врезается в щит, ни с чем не спутаешь, но пока они не видели, кто это дерется.

— Что происходит? — удивился Берси. — Кто это может быть?

— Не знаю, — ответил Торгрим, и не покривил душой: он понятия об этом не имел, но неожиданно его затошнило от страха.

Он зачехлил Железный Зуб и побежал на звук сражения, назад к тому месту, где он и его люди стояли стеной щитов против ирландцев. У него болело все тело, и каждый шаг отдавался смертельной болью, он хромал, но продолжал мчаться к реке, а подгонял его страх.

Он отдавал себе отчет, что бежит не один: за ним, без сомнения, несся Берси, и остальных тоже привлек звук битвы, но он не стал поворачиваться и смотреть, кто за ним последовал, потому что его волновало исключительно то, что происходило впереди. Небольшой пригорок скрывал из виду дальний конец деревянного тротуара и реку, но когда Торгрим вошел на этот пригорок, он увидел сражающихся мужчин — всего в пятидесяти метрах. Они ходили кругами друг возле друга среди гор мертвых тел, усеивавших землю. Великан Гримарр. И Харальд.

Торгрим остановился, чтобы разглядеть, что происходит, а затем поспешил вперед. Он пытался наблюдать за битвой, пока с трудом преодолевал расстояние до сражающихся, ему хотелось кричать, но он не был уверен, что стоит это делать, потому что боялся отвлечь Харальда в тот момент, когда его жизнь зависит от того, насколько он сосредоточен на движениях Гримарра, на его мече и щите. Харальд отступал вправо, ходил по кругу, а Гримарр следовал за ним, но оба старались, чтобы другой не достал до него клинком.

Харальд был напряжен, он держал меч наизготовку и немного припадал к земле. Гримарр стоял более прямо, легко держа меч сбоку. Казалось, что его не очень-то интересует Харальд, точнее, меньше всего его волновал исход этой битвы.

Торгрим был в двадцати метрах от дерущихся, когда Харальд пошел в наступление, быстро шагнул вперед, отвлекая Гримарра взмахом щита, а потом бросился на датчанина, высоко подняв меч и целясь в горло. Гримарр не обратил внимания на щит, просвистевший рядом с ним, и отбил лезвие меча Харальда. Он только немного повернул запястье, но сила удара лишила Харальда равновесия. Харальд споткнулся, развел руки в стороны, и между его грудью и острием меча Гримарра не осталось ничего, кроме воздуха.

Но Гримарр не нанес удар. Он отступил и опустил меч. Он играл с Харальдом, как кот с мышью.

Харальд пришел в себя и быстро занял оборонительную стойку. Торгрим видел на лице сына ярость и сосредоточенность и знал, что это плохо. Харальд терпеть не мог, когда с ним играли, он не выносил, когда окружающие не воспринимали его как серьезного противника. Подобное просто бесило его, а люди, которые впадают в бешенство, совершают ошибки и погибают.

Противники продолжали кружить друг возле друга, и сейчас Харальд стоял спиной к Торгриму. Торгрим видел лицо Гримарра и заметил, что великан улыбается. Это было выражение удовольствия, а не радости, но оно тоже вызывало у Харальда ярость.

Когда до сражающихся оставалось метров пятнадцать, Торгрим остановился. Гримарр поднял голову и наконец-то его увидел, и когда Гримарр перевел взгляд с Харальда на Торгрима, Харальд нанес удар. Это был хороший удар, быстрый и идеально выверенный. Харальд прыгнул на полметра, чтобы воткнуть острие меча прямо Гримарру в лицо. А Гримарр не сводил глаз с Торгрима, когда отразил атаку Харальда своим щитом, решительно ударил Харальда по голове и сбил парня на землю.

— Торгрим! — закричал Гримарр. — Я обещал тебе, что убью твоего сына, как ты убил моих сыновей! Я был глубоко опечален, что не смог убить его на твоих глазах, но боги решили сделать мне такой подарок. Поэтому смотри, как сейчас прольется кровь этого маленького ублюдка, а потом я вырву из груди его сердце.

Пока Гримарр произносил свои речи, Харальд поднялся, еще крепче сжал меч и щит. Он тяжело дышал. Гримарр ранил его, теперь у него из головы сочилась кровь, заливала ему лоб и глаза. Харальду пришлось утереться.

Торгрим почувствовал себя так, как будто находился под водой; он пытался мыслить здраво, чтобы не поддаться панике. Харальд хороший воин — не такой искусный, каким он сам себя считает, но лучше многих. И все же ни в силе, ни в опыте ему с Гримарром не сравниться. И Гримарр не случайно только что ранил его в голову, чтобы кровь теперь заливала ему глаза.

Торгрим шагнул вперед, Гримарр лишь шире улыбнулся.

— Да, Торгрим, иди сюда! Спасай своего сына! Закончи за него бой! Посмотрим, успеешь ли ты вытащить свой меч до того, как я его убью!

Харальд вновь атаковал, делая ложный выпад сверху и нанося удар снизу, надеясь ранить Гримарра в ногу, чтобы покалечить или хотя бы замедлить его движения. Гримарр двинул щит вниз и отбил меч его ободом, потом подошел и сильно ударил Харальда по голове той рукой, которая сжимала меч. Харальд шлема не носил — он никогда его не надевал, если только отец прямо не приказывал ему этого, — и опять он распластался на земле.