Рейд-босс: Революция мобов (СИ) - Захаваев Антон Евгеньевич

На эльфе в Эпической броне стража запретной рощи. Неплохая броня, но... Имеет один недостаток. Каждая, даже самая сильная броня имела минимум один недостаток, во имя установленного Создателями, и именуемого «игровым балансом», равновесия. И все эти недостатки, милостью богов, Солинар знал. Ибо всемогущие и всемилостивые создатели наградили его не только великой силой но и великим знанием.

Люций тем временем встал с трона, поднял правую руку, и заговорил:

— Приветствую вас, воины, на турнире Империума. Представьтесь и объявите свое оружие.

— Меня зовут Морок, великий Люций, — склонил голову Солинар, призвал секунду назад созданное из «ничего» оружие и продемонстрировал его владыке «живых». — Я буду драться Ржавым тесаком безумного мясника.

— Меня зовут Лариель, — представился его противник. — Я буду драться Парными кинжалами кровавого хрусталя.

— Да будет так! — Кивнул Люций. — Покажите нам красивый бой! — Он махнул рукой приказывая начинать.

Брошенный Солинаром в голову противника тесак, отправил того на точку воскрешения раньше, чем рука Люция полностью опустилась.

Лариель даже не успел понять, что умер.

Тело врага растаяло в воздухе. Тесак мясника остался на песке. Солинар поднял его, убрал в свой «безразмерный» инвентарь, пристально посмотрел на Люция и спросил:

— Владыка, это было достаточно красиво?

Следующим противником снова оказался эльф, но уже с посохом и щитом.

Для него Солинар создал «из ничего» «Проклятую цепь».

И снова много времени поединок не занял.

Солинар перекатом ушел от выпущенного в него из посоха черного сгустка, зашел противнику за спину, хлестанул того цепью по ногам, отчего тот рухнул на песок и сразу же получил вдогонку ещё один удар цепью, но уже по затылку.

Второе тело растаяло в воздухе.

Последующие третий и четвертый противники также отправились на точку возрождения за считанные секунды.

Судя по тому, как после каждой новой победы менялся взгляд Люция, которым тот смотрел на Солинара, главе Империума такая прыть потенциального нового члена Черной когорты пришлась по вкусу. Иначе и быть не могло. Люций, как заблаговременно успел выяснить Солинар, уважал практичность и нестандартный подход.

Зародившуюся «симпатию», следовало закрепить. Поэтому свою пятую, полуфинальную, победу, Солинар официально посвятил Империуму.

***

Последний, финальный, боец оказался... Достойным «живым». Солинар это признал.

Во-первых, этот орк был единственным из его противников на этом турнире, кто полному сету, предпочел «конструктор» из разных сетов, с учётом того чтобы разные вещи компенсировали уязвимости друг друга.

Да, дополнительных бонусов у такой брони не было. Но не было и «дыр».

Во-вторых, вместо оружия он использовал два щита. Большой вертикальный щит Инь-Яна, закрывающий всю правую сторону орка и маленький овальный заточенный по краю «Щит ответного удара».

А ещё он, прежде чем выйти на арену, не побрезговал наложить на себя большинству показавшееся бы совершенно бессмысленным, «Благословение трехногой кошки». Которое на четверть снижало скорость в обмен существенно усиливая слух. (Незаменимое дело на случай если враг попробует применить невидимость или сделает упор на атаки со спины).

Одним словом — грамотный был противник. Без малейшего сарказма — грамотный.

Вот только в висящем на орке благословении и скрывалась его главная слабость. Сверхострый слух, это не всегда хорошо. Особенно против того, кто о нем знает.

В качестве оружия Солинар предпочел двуручный молот, которым громыхал строго по щиту Инь-Яна, и... Непрерывный, оглушительно-громкий, как можно ближе к ушам орка, крик.

Глава 12

Предпоследняя битва была тяжелой. Даже для Асзара. Нет, используй он свою родную рейд-боссовскую броню, рейд-боссовкие же умения и Сумеречный клинок, все было бы проще. Гораздо проще. Но сейчас-то, Асзар был вынужден драться как игрок.

Противники были сильны. Очень. А еще они слишком грамотно координировались.

Хель в координации своих подчинённых старалась не уступать.

То и дело по арене разносились ее властные, не терпящие возражений крики:

— Первый отряд щитов, зажмитесь в угол и прикрывайте лекарей!

— Второй отряд щитов, держите на себе Мантикору и прикрывайте стрелков!

— Стрелки бейте Мантикоре по глазам, это ее слабое место!

— Третий отряд щитов, прикрывайте магов!

— Маги, льдом по Лаве, чтобы пока не лез! И Вспышки не забывайте! Отгоняйте горгулий вспышками! Потом ими займёмся!

— Сандра, отвлекай голема посохом! Грудь — голова, грудь — голова! И следи за дистанцией!

— Лекари, мрак на Сандру! Сияние на Шерхана!

— Шерхан, горгулья слева!

— Вторая группа, отступайте назад!

— Маги, Лаву контролим, лёд ему по ногам!

— Лекари, пускайте дым и зелёнку!

— Маги, лужу под голема!

— Сандра, горгулия справа притягивай! Шерхан, добивай!

Когда арена оказалась зачищена, Асзар не смог сдержать улыбку. Это была трудная победа, но они справились, и никто из отряда не умер. Хорошая, очень хорошая работа.

Следом на Асзара моментально нахлынуло чувство омерзения и ненависти к самому себе.

Ведь он сейчас искренне радовался, что смог убить собратьев. Что с ним происходит? Неужели он сам постепенно превращается в игрока? Превращается в убийцу? Или причина была в другом? В том, что Каменный змей, стал ещё на шаг ближе? Или змей был ни при чём, и Асзару просто начинало нравиться убивать собратьев?

А ещё Асзар знал, что сделает в самом конце, когда отряд дойдет до Змея, и основательно того потрепает. Незадолго до убийства игроками того босса, Асзар... Убьет выживших игроков, чтобы остаться со змеем один на один...

Это было необходимо сделать. Другого шанса пробудить Каменного змея, у Асзара больше не появится никогда. Но...

Асзару это не нравилось. Казалось подлостью, по отношению к другим членам отряда, ведь тогда они гарантированно потеряют искры хаоса, а Шерхан лишится своего Сумеречного клинка.

Кажется, Асзар запутался. Очень сильно запутался, и действительно становился игроком. Рейд-босс должен радоваться, что один из убийц лишится такого мощного меча, а прочие попадут на огромные деньги. Но радоваться не получалось. Асзар не понимал, действительно не понимал, что с ним происходит.