Равника (ЛП) - Вайсман Грег

— Спасибо, — сказала она.

— Да, прими благодарность, — вторила ей Уатли.

Я видела достаточно, поэтому пронеслась мимо них, чтобы присоединиться к сражению. Я успела убить одного вечного, когда передо мной возникла уже третья мироходка. Эта, похоже, была в курсе дела, поэтому немедленно вступила в битву, применив магию, чтобы взять под контроль одно из страшилищ и натравить его на остальных. У неё были длинные светлые волосы, бело-голубой плащ с капюшоном и длинный крючковатый посох. Она сообщила госпоже Киоре, что её зовут госпожа Касмина, или Касмири, или Касмагорика, или как-то так (ну ладно, это точно была не «Касмагорика»).

Но к тому времени даже мне было сложно запомнить все их имена.

Вскоре я потеряла её из виду, но её очарованный вечный успел нанести приличный урон, пока она была с нами.

Как и госпожа Уатли, которая весьма недурно справлялась с убийством страшилищ.

А крошечная блестящая золотая колибри, выпущенная госпожой Сахили, на полной скорости врезалась в лоб вечному, прошила его голову насквозь и вылетела из затылка. Вечный споткнулся и упал. Мне захотелось поймать и оставить себе такую полезную блестяшку, но птичка и не думала останавливаться. Она проделала то же самое ещё с одним вечным, а затем ещё с одним.

Но не обошлось и без плохих новостей. Бедняга Бомбоп слишком сильно оторвался от остальных. Хотя он успел размозжить пять или шесть лазотеповых черепов своим каменным молотом, в конце концов вечные облепили его со всех сторон, повалили на землю и пронзили примерно тридцать раз, пока хоть кто-нибудь из нас успел прийти ему на помощь.

Была ещё шаманка симиков, — я так и не узнала её имени, — которая слишком долго творила очередное заклинание, и в результате была обезглавлена. Перед смертью упавшая голова успела произнести несколько последних слов, и убившая её страшила взорвалась, забрызгав всё вокруг жижей вперемешку с лазотепом.

Что поделать? Случаются и неудачи, знаете ли.

Довольно скоро битва подошла к концу. Мы победили, не оставив в живых — или в немёртвых — ни единого вечного.

Наша маленькая стая остановилась, чтобы перевести дух — а потом этот дух захватило от далёкого, но оглушительного ТРЕСКА! Все мы повернулись на звук, и с вершины нашего потом и кровью отвоёванного холма мы хорошо разглядели четвёрку огромных вечных, грозно нависших над площадью Десятого района.

Тяжело сглотнув, я пробормотала: — Ух ты. Какие большие.

Госпожа Самут выругалась.

— Что они такое? — спросила госпожа Кайя.

— Они были нашими богами, — с горечью ответила госпожа Самут. — Но Болас убил их, или приказал их убить. Теперь они принадлежат ему. Его Вечные боги.

А, ну конечно. Только этого нам сегодня и не хватало. Вечных БОГОВ.

Мы молча наблюдали за тем, как четверо Богов-страшилищ разрывали на части нечто, сильно смахивающее на Виту-Гази. Это было странно и жутко сразу по многим причинам, и не в последнюю очередь потому, что я никак не могла понять, каким образом Мировому древу вообще удалось дойти до площади из селезнийских земель.

Мне снова захотелось расплакаться.

А потом мне захотелось хорошенько врезать Тупице Домри, который радостно воскликнул: — Юхху! Нет, вы видали? Да они же отметелили Виту-Гази! Крокт подери, они преподали этим селезнийским слюнтяям неплохой урок!

Двое или трое из его парней кивнули и одобрительно хмыкнули. Остальные таращились на него, не веря своим ушам.

— Груулы, мы выбрали не ту сторону! — продолжил он. — Этот дракон умеет отрываться на полную катушку! Он сотрёт в порошок гильдии! Сотрёт в порошок всю Равнику! Разве не этого мы всегда хотели? Когда гильдии падут, воцарится хаос, а когда воцарится хаос, главными будут груулы! Сечёте, что говорю? Мы теперь за дракона!

Подавив в себе желание ткнуть Тупицу Домри кинжалом в глаз, я стала смотреть, что же сделает мой отец. Ган Шокта не разочаровал. Помедлив, он сказал, сердито глядя исподлобья: — Рейд, ты правда станешь служить такому хозяину?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не служить, братан. Помогать.

— Ты не видишь разницы, мальчик. Ты не вождь. Ты ведомый. Я возвращаюсь к Борборигмосу.

Тупица Домри, казалось, опешил. Угрюмо взглянув на него сверху вниз, Ган Шокта развернулся и зашагал прочь. Я смотрела ему вслед, и меня распирало чувство груулской гордости.

Что ж, сегодня у меня был, типа, очень груулский день.

Тейо посмотрел на меня. До меня дошло, что его удивляет, почему Ган Шокта не обращает внимания на свою дочь. Я пожала плечами. Тейо — славный парень, но он вообще не понимал моих семейных обстоятельств.

Что, в общем-то, немудрено, потому что там всё довольно странно, и я ничего ему об этом не рассказывала.

Честно говоря, я не привыкла рассказывать об этом людям, и не была уверена, как правильнее это сделать. Но, думаю, рано или поздно он сам всё поймёт.

Как бы то ни было, Тупице Домри понадобилось несколько мгновений, чтобы проглотить обиду. Затем он воскликнул: — Забудьте Гана Шокту! Он тоже старый слюнтяй! Вы что, не видите — это наш шанс!

— Ты глупец, Рейд, — отрезала госпожа Кайя. — Болас не держит слово даже с теми, кого сам выбирал себе в союзники. Ты хочешь явиться к нему незваным и надеешься, что он примет тебя с распростёртыми объятьями?

Но Тупица Домри не придал значения её словам. Он повёл воинов вниз с возвышенности, к площади, выкрикивая на ходу: — Помощь идёт, дракон! Вместе мы их всех размажем!

Кайя выглядела настолько рассерженной, что казалось, сейчас она бросится за ним и за шиворот притащит обратно. А я была настолько рассерженной, что мне хотелось отрезать его дурацкий язык.

Но с другой стороны возвышенности уже поднимался новый сноп вечных. Дружно испустив тяжкий вздох, мы приготовились к следующей битве.

***

Я не слышала слов, — они предназначались мироходцам, а не таким как я, — но я почувствовала мысленное касание господина Белерена, как будто пущенный блинчиком камешек проскакал по жидкой поверхности моего разума.

Но на госпожу Кайю они явно произвели сильное впечатление. Она была так поглощена — или даже уязвлена — посланием господина Белерена, что топор вечного минотавра едва не рассёк её пополам, и мне пришлось оттащить её в сторону.

— Вы это слышали? — в замешательстве спросил Тейо.

— Слышали что? — отозвалась я, вскочив минотавру на загривок, и — поскольку его рога мешали мне дотянуться до глазниц — вонзив оба кинжала ему в шею.

Мы всё ещё были в стае. Груулы ушли. Кто-то последовал за Тупицей Домри, кто-то — за моим отцом. Но бойцы Симика и Иззета по-прежнему оставались с нами, как и госпожа Самут, госпожа Киора, госпожа Рай и госпожа Уатли.

Моя атака не причинила рогатому вечному заметного вреда, но она отвлекла внимание страшилища от госпожи Кайи, что и было моей главной целью. Я спрыгнула с него и поспешила юркнуть за один из щитов Тейо.

Огорошенный минотавр принялся озираться в поисках… ну, меня. Это дало госпоже Кайе время опомниться и воспользоваться одним из своих призрачных кинжалов, чтобы отправить вечного на вечный покой.

Внезапно прямо перед нами возник ещё один мироходец — крупный виашино с чешуёй салатового цвета.

Он успел лишь прошипеть: «Шшшто тут происссходит?», как сзади на него напала женщина-вечная. Она не стала бить человека-ящера никаким оружием, но то, что случилось дальше, было гораздо ужаснее: казалось, что страшила вытянула всю жизнь виашино прямо из его спины, как иззетский вентилятор вытягивает дым и пламя. Она впитывала это пламя до тех пор, пока оно не начало сиять внутри её лазотепового тела, достаточно ярко, чтобы создать — или, по крайней мере, подсветить — трещинки в её панцире.

Виашино упал мёртвой оболочкой, а вечная вспыхнула изнутри ярким огнём. Потом этот огонь взмыл в небо и, подобно комете, устремился к площади Десятого района и дракону. Выгоревшая вечная рухнула на мёртвого ящера, словно они были влюблёнными и погибли вместе в объятьях друг друга.